Сделав все, что в данный момент можно было сделать для Криса, Бастьен направился в гостиную, где его ждала Терри, уже одетая и готовая к выходу. Когда он увидел ее лицо, светившееся радостным предвкушением, все остальные мысли тотчас вылетели у него из головы. Вероятно, именно поэтому он согласился ехать на «настоящем желтом нью-йоркском такси», хотя до этого собирался везти гостью на собственном «мерседесе» с затемненными стеклами. Терри захлопала в ладоши и тут же сказала, что хотела сама поймать такси. Конечно же, и на эту ее просьбу Бастьен ответил согласием.
Когда они вышли на улицу и подошли к краю тротуара, Терри столь изящно и уверенно взмахнула рукой, что перед ними тотчас же остановились две машины. Всю дорогу Терри улыбалась и болтала. Когда же они наконец выбрались из такси, оказавшись под жгучими лучами весеннего солнца, внезапно вспомнил, что забыл взять с собой кровь. Беспомощно озираясь, он спрашивал себя: «Неужели я проявил такую беспечность? Как так? Что же теперь делать?»
Конечно, можно было бы купить в одном из киосков «стетсон»[2] и рубашку с длинными рукавами, но наряжаться таким образом Бастьену не хотелось. Он полагал, что в таком наряде выглядел бы крайне нелепо. С таким же успехом можно купить клоунский нос и клоунские башмаки.
Но что же все-таки делать? Ведь яркое солнце часа за три-четыре просто убьет его…
Бастьен невольно вздохнул. Было ясно, что день складывался совсем не так, как ему бы хотелось.
Тут Терри вдруг взглянула на него и с беспокойством спросила:
— Бастьен, что с тобой? Ты выглядишь немного… нездоровым. Ты хорошо себя чувствуешь?
Он тут же кивнул:
— Да, конечно. Просто я… Сегодня ужасная жара. К тому же еще и это солнце…
Не было ничего удивительного в том, что он неважно выглядел. Они гуляли уже два часа, ему было очень не по себе.
— Думаю, нам следует устроить перерыв, — пробормотал Бастьен, снова вздохнув. — Видишь ли, сегодня… жарковато.
Терри едва заметно нахмурилась и кивнула.
— Что ж, как скажешь. — Она внимательно на него посмотрела. — Может, стоит поискать врача, если ты действительно неважно себя чувствуешь?
— Нет, не стоит. Я просто… я забыл про солнце. У меня на него небольшая аллергия.
— О, понятно! — воскликнула Терри с явным облегчением. — Но почему же ты об этом не сказал?
— Забыл, к сожалению, — ответил Бастьен. И тут же понял, что ответ этот прозвучал ужасно глупо. Вряд ли человек мог забыть, что у него аллергия на солнце. Тут его осенило, и он добавил: — Но у меня такое бывает не всегда. Просто сейчас я принимаю лекарства, которые делают меня… светочувствительным, если можно так выразиться.
— Ох, Бастьен… — Терри снова взглянула на него с беспокойством. — Мой муж принимал лекарство, которое вызывало такую же реакцию. И он, к сожалению…
— У меня ничего серьезного, — перебил ее Бастьен. — Но это лекарство… Оно действительно заставляет меня реагировать на солнечный свет, а я об этом не подумал, пока не вышел на улицу и… Куда ты… — пробормотал он, когда Терри вытащила его из тени и потащила по улице.
— Мы спрячем тебя от солнца. Ты должен был предупредить, что у тебя аллергия. Я бы поняла.
Остановившись на углу, Терри осмотрелась. Увидев приближавшееся такси, она решительно шагнула к обочине дороги и энергично взмахнула рукой. Водитель ярко-желтого «форда» тут же зажег оранжевую табличку на крыше машины и резко затормозил.
— Куда? — спросил он, когда они сели в машину.
Терри вопросительно посмотрела на своего спутника:
— Я не знаю вашего адреса, Бастьен.
Он несколько колебался; ему совсем не хотелось заканчивать прогулку, хотелось просто передохнуть где-нибудь в тени.
— Ты не хотела бы отправиться в «Мейси»? — спросил он наконец. — Там не так дешево, как на блошином рынке, но все же дешевле, чем в Англии. Поехали?
— С удовольствием, — с улыбкой ответила Терри.
— Некоторые люди просто не умеют себя вести, — пробормотала Терри.
Она с неодобрением наблюдала за одной из покупательниц, немолодой женщиной, кричавшей на несчастную кассиршу, совершенно ни в чем не виноватую. Клиентка хотела вернуть тостер, но у нее не было ни товарного чека, ни упаковки от злополучного электроприбора. Когда же кассирша, извинившись, объяснила, что не может оформить возврат — мол, таковы принципы компании, — женщина разошлась не на шутку и никак не могла остановиться.
— Я что, похожа на аферистку?! — вопила клиентка. — Я была в полной уверенности, что в «Мейси» с уважением относятся к своим покупателям!
Безобразная сцена продолжалась уже минут десять, и Терри было очень неприятно наблюдать за этим скандалом. Кассирша же, в растерянности озираясь, в который уже раз пыталась втолковать даме, что не может без чека или без упаковки принять проданную вещь. Со вздохом отвернувшись, Терри взглянула на своего спутника.
— Интересно, есть ли здесь туалетные комнаты? — пробормотала она.
— Да, конечно, — ответил Бастьен. — Сюда, пожалуйста.
Он повел Терри к эскалатору. Они поднялись на следующий этаж, потом повернули направо и быстро миновали две торговые секции.
— Дальше вот по этому коридору. — Бастьен указал на вращающуюся стеклянную дверь. — Я подожду тебя здесь.
Терри кивнула и вошла в коридор. Дверь в дамскую комнату была приоткрыта, но внутри перед кабинками выстроилась огромная очередь.
— Откуда столько? — со вздохом произнесла Терри.
Тут она заметила табличку, оповещавшую посетительниц о том, что часть кабинок закрыта «по техническим причинам».
— Как всегда, не везет, — прошептала Терри. Ей действительно часто не везло с выбором времени, но выхода не было, и оставалось лишь надеяться, что Бастьен проявит терпение.
Бастьен же, скрестив на груди руки, приготовился к долгому ожиданию. Женщины всегда проводили в дамских комнатах целую вечность, это он усвоил уже очень давно — лет триста назад. И за прошедшие века ничего в этом не изменилось, что, вероятно, ввергало многих мужчин в уныние. Но чем же дамы так долго там занимались? Бастьен не раз задавал этот вопрос своей матушке и Лисианне, но так и не получил хоть сколько-нибудь удовлетворительного ответа.
«Но может быть, Терри окажется приятным исключением?» — подумал Бастьен. Нет, его нисколько не тяготило ожидание. Но дело в том, что ущерб, нанесенный палящими солнечными лучами, оказался слишком уж серьезным, так что теперь, спрятавшись от солнца, он хоть и испытал поначалу некоторое облегчение, но затем почувствовал, что ему становится все хуже. И было совершенно очевидно: ему следовало как можно быстрее добраться до дома, чтобы выпить нескольких пакетов крови. В висках у него гулко стучало, руки и ноги от долгого пребывания на солнце то и дело сводило судорогой.
