больших вентиляторов, воздух всасываться не мог. Шепетельников не признавался для какой цели ему это нужно, но Степан Коломенский попробовал пофантазировать и спрогнозировать последствия.
Итак, он вскрывает две независимых трубы, ставит соединительный шланг или переходник. Допустим, он это сделал и отряхнул ладони. Что будет дальше? При включении главных вентиляторов основного цеха задвижка не позволит воздуху двигаться и вентиляторы автоматически выключатся от перегрева через несколько минут. На этом все. Ничего ужасного не произойдет, их можно будет перезапустить одним нажатием кнопки, к тому же вентиляторы и так время от времени самоотключаются из-за каких-либо причин. Зато при включении вытяжки на лакокрасочном участке все вонючие испарения пойдут не наружу в атмосферу, а в вентиляционный трубопровод главного цеха. И что это даст? Коломенский задумался. Вот завтра с утра рабочие услышат шум включенных главных вентиляторов и примутся за работу, но обнаружат, что тяги воздуха в станочных вытяжках нет. Рабочие выключат станки, через несколько минут отключатся главные вентиляторы и рабочим ничего не останется как сесть куда-нибудь, сложить ручки и ждать пока он – главный инженер Коломенский – разберется с вытяжкой и перезапустит вентиляторы. А в это время на лакокрасочном участке местная вытяжка будет работать исправно, гудеть как надо и всасывать химические испарения с нужной силой, только идти эти газы будут не на улицу, а в главный цех и через некоторое время рабочие главного цеха почувствуют знакомый химический запах из вентиляционных раструбов своих станков. Рабочие удивятся, но ничего делать не станут. Запах будет все сильнее и сильнее, рабочие поймут, что что-то не так с вентиляцией, но все равно ничего не станут делать, потому что проблемы с вентиляцией их не касаются. Рабочие будут сидеть и ждать, кто-то пойдет в туалет, кто-то в курилку, кто-то достанет телефоны и включат игры, мастера участков начнут звонить по телефону Коломенскому. Ему же будет звонить и Константин Олегович Соломонов. В конце концов, когда запах лаков и красок будет уж совсем сильным, рабочие просто-напросто выйдут на улицу или в раздевалку. Возможно кто-то будет кашлять или чихать.
Выветрить скверный вредный запах будет не трудно, достаточно открыть окна или по нормальному включить вентиляцию. Однажды что-то похожее уже происходило, когда в вентиляционную трубу засосало чей-то непотушенный окурок и началось задымление, которое, впрочем, вскоре устранили без каких-быто последствий. Рабочие вернулись к станкам через полчаса.
Вот и все.
Коломенский не мог не спросить зачем Шепетельникову это надо и знает-ли об этом заведующий производством Соломонов, потому что если не знает, то как, позвольте спросить, завтра Коломенский объяснит поставленное им же – Коломенским – этот соединительный шланг? Даниил Даниилович ответил, что Соломонов предупрежден и не заставит Коломенского исправлять этот «небольшой дефект» дня два-три. Вот тогда Степан Михайлович удивился еще больше прежнего и задал прямой вопрос: «Почему вытяжка не должна работать три дня и не проще ли просто не включать вентиляторы?»
Шепетельников замялся, отвернул взгляд, весь ссутулился и прижал голову к плечу так сильно, что у него чуть не упала шапка-кастрюлка. Видимо, на этот вопрос он не желал отвечать ни за что на свете и скорее прилюдно спустит штаны и трусы, чем выложит перед главным инженером секрет их с Соломоновым вредительства. Он долго ломался и отмалчивался, даже попытался угрожать намеком на увольнение Коломенского, если тот не начнет работать, но вскоре понял, что инженер и палец об палец не ударит если не получит полноценный ответ. Ну разумеется, задание действительно необычное и для фабрики саботажное, а Степан Михайлович не горит желанием выполнять странные поручения.
Главный инженер не дождался объяснения, отказался от задания и пошел к выходу из лакокрасочного участка, его не остановили даже предложенные Шепетельниковым двадцать тысяч рублей наличными.
– Вы завтра же меня оштрафуете и уволите, – отрезал Коломенский уверенно удаляясь от своего босса, – повесите все на меня и выгоните пинком под зад! Вы мне еще зарплату должны за два месяца, а это уже шестьдесят две тысячи. Нашли дурака!
– Постой, – позвал Шепетельников будто прочистил горло. – Начинай работать, а я сейчас схожу в свой кабинет за деньгами. Восемьдесят тысяч сразу после выполнения. Идет? Если не веришь – дам деньги вперед. Никаких претензий к тебе не будет, это обещаю.
Коломенский затормозил. Когда он последний раз держал в руках восемьдесят тысяч рублей? ВОСЕМЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ рублей! Он сможет погасить часть долгов… Сегодня, кстати матч между… Так, если он справится до обеда, то успеет метнуться в букмекерскую контору что у вокзала и поставить на «ЦСКА». Часть на «ЦСКА», часть на «Борруссию». Проклятье, да восемьдесят тысяч он может раскидать по разным командам! А какая ставка на «Ювентус»? Если поставит все и если будет победа по очкам, то вечером у Степана Михайловича Коломенского на руках будет тысяч сто семьдесят, а то и все двести!
Он развернулся.
– Только скажите, – заговорил он, вновь беря в руки чертежи и приноравливаясь к выбору правильного места соединения, – зачем вам все это нужно?
– Обещай помалкивать.
– Как рыба.
Шепетельников тихо признался, что ОАО «Двери Люксэлит» стоит на грани банкротства, что у фабрики практически нет новых заказов и соответственно неоткуда взять деньги. Предприятие едва может расплатиться по долгам, а на рабочих уже ничего не остается, поэтому заработанная плата откладывается уже на два месяца. Чтобы рабочие не обращались в трудовую инспекцию, деньги обещали выплатить сегодня, но по факту – денег нет. Поломка вентиляции отсрочит выплату зарплаты еще на пару-тройку дней, а за это время, глядишь, может что-нибудь решиться. Если просто не включать вентиляторы, то рабочие не поверят в неисправность и начнут бузеть, если же почувствуют едкий запах из лакокрасочного участка, то может, снизойдут до того, что простят дирекции еще несколько дней до полной починки.
– Что может решиться за три дня? – помрачнел Коломенский, – Если предприятие в яме, то надо начинать процедуру банкротства.
– Это уже не твои заботы, – грубо ответил Шепетельников. – Свои деньги ты получишь.
– Хм… Сто.
– Что «сто»?
– Сотня тысяч.
– Не борзей, Степан, – Шепетельников обволок его лютой ненавистью.
– За работу и молчание – сто тысяч. Причем шестьдесят две вы мне и так должны, так что считайте, вы еще экономите. Иначе я сейчас ухожу домой, а завтра прямо с утра рассказываю все рабочим.
Шепетельников резко отвернулся и долго разглядывал поддон кухонных дверей модели «Аурелия-1» и «Аурелия-4», приглядываясь будто к только ему видимым дефектам покраски, но Степан Коломенский прекрасно знал, что двери выкрашены правильно и на каждой из них на нижней кромке стояла печать ОТК, разрешающая
