Он бросил в сторону окон ее квартиры мрачный и пристальный взгляд, и Оливия отпрянула в глубь комнаты. Сердце у нее забилось от испуга, но это было уже смешно: он не мог ее увидеть, не мог просто так подняться к ней. Сначала Арчер должен был остановиться и позвонить в дверь.
А она не станет отвечать. Не получив ответа, он уйдет.
Но Эдвард не уходил. Он звонил и звонил, а потом до Оливии донеслись звуки ударов его кулаков в дубовую дверь; она с голыми ногами выбежала из комнаты, скатилась по лестнице и промчалась через магазин. Нервными движениями она открыла замки и распахнула дверь.
– Убирайтесь! – потребовала она, ее всю трясло от негодования.
Лицо Эдварда не выразило ничего, словно он не расслышал ее слов.
– Привет, Оливия. Вы не пригласите меня зайти?
– Нет. – Тяжело дыша, она уперла руки в бока и вызывающе взглянула на него:
– И не подумаю.
Он осмотрел ее с головы до ног, и всю ее охватил жар, когда она поняла, как сейчас выглядит – во фланелевом халате, непричесанная, с голыми ногами, виднеющимися из-под края халата, доходившего только до колен; под его взглядом девушка почувствовала себя словно на витрине. Но она не сдвинулась с места. Поступить иначе означало бы согласиться со своим поражением.
– Я вижу, вы сегодня не открыли магазин, – сказал он.
Оливия язвительно улыбнулась.
– Какая необычайная догадливость, вы всегда бываете таким умным с утра?
– Я должен поговорить с вами.
– Да? Это вы утверждали и вчера вечером, – сказала она и попыталась закрыть дверь. – Но я не хочу разговаривать с вами.
– Поверьте, я не пришел бы сюда, если бы у меня был выбор.
– Готова держать пари, что это так. Я… Он потянул на себя дверь и без труда распахнул ее.
– Эй! Что вы себе позволяете?
– Позволяю себе войти внутрь, – ответил он угрюмо. – В отличие от вас я не горю желанием, чтобы наш разговор был запечатлен для потомства на страницах «Чаттербокса».
Оливия закусила губу: в своем гневе она забыла о репортерах, порой часами торчавших вокруг магазина. Но, быстро взглянув на улицу, она облегченно вздохнула – пока никого не было видно.
– Не знаю, не знаю, – сказала она, покачав головой. – Пожалуй, это была бы потрясающая история для «Чаттербокса». Что-то вроде: «Пасынок следует по стопам отчима». – Она нахмурилась. – Нет, слишком неуклюже, не тянет на хороший заголовок. Но главную идею вы уловили. Представьте только, в какое количество газет они продадут свою историю, если засекут вас, проследят ваш путь к дверям женщины, которая, по утверждению газет, была у вашего отчима…
У нее перехватило дыхание, так как Арчер обхватил ее за талию, втащил в дом и захлопнул за собой дверь.
– Вы не смеете так поступать, – выдохнула она наконец, – черт побери, вы не можете врываться сюда и…
– Вам грозит потеря «Мечты Оливии». Это заявление было произнесено с такой спокойной уверенностью, что сразу заставило ее замолчать.
– Что вы имеете в виду?
– То, что я сказал. Вы потеряли ваших клиентов, а теперь еще и закрыли магазин.
– Это временно, – быстро парировала она.
– Конечно, – холодно заметил он, – бубонная чума тоже была временным явлением. Как вы будете оплачивать ваши счета? – Он скривил рот. – Например, проценты за этот месяц по займу. Вы не сделали этого, конечно, вы не позаботились ни о чем. Добрый старина Чарли все прощал.
Она проигнорировала его саркастическое замечание.
– «Чаттербокс» не может бесконечно заниматься этой историей. Как только дело вновь пойдет… – уверенно сказала она, хотя сама мало в это верила.
– Как оно может пойти, если магазин закрыт? – Арчер скрестил руки на груди. – Даже с щедрым подарком Райта вы на грани банкротства. Что скажете, Оливия? Хотите разговаривать – или хотите дуться?
Оливия взглянула ему в лицо:
– Не могу представить, о чем мы можем с вами говорить.
– О нашей общей проблеме. – Он широко улыбнулся. – Риа Боском.
В этом он был прав. Риа владела ключом ко всему.
Она вздернула подбородок.
– У вас две минуты.
– Вы хотите разговаривать здесь? – Он неприятно рассмеялся. – Насколько мне известно, «Чаттербокс» прослушивает это место.
Она побледнела.
– Вы смешны. – Их глаза встретились. – Хорошо, дайте мне десять минут, чтобы одеться. Эдвард чуть улыбнулся:
– Управьтесь за пять.
– Или что? – гордость заставляла ее упрямиться.
В его ставшей вдруг двусмысленной улыбке девушка прочитала угрозу:
– Вы действительно хотите это узнать?
Оливия вспыхнула. Надо бы было что-то сказать, чтобы поставить его на место, или ударить его, или просто отступить.
Хотя она и чувствовала себя в безопасности в своей квартире, но действовала быстро: натянула вельветовые брюки, просторный вязаный свитер цвета слоновой кости, хорошо разношенные кроссовки. Потом зашла в ванную, зачесала назад темные волосы и уложила их, закрепив черепаховой заколкой. Рука машинально потянулась к ящичку, где хранилась косметика, но в последний момент Оливия отдернула ее. Нет, никакой косметики, даже губной помады, – ничего такого для мужчины, которого она ненавидит. Потом Оливия достала из гардероба куртку с капюшоном. Теперь она была готова.
Эдвард ждал ее внизу, прислонившись к стене, засунув руки в карманы и скрестив ноги.
– Как? – спросила она с некоторым вызовом в голосе. – Вы довольны?
Он долго рассматривал ее, потом их взгляды встретились, и в темной глубине его глаз блеснул огонек любопытства.
– Да, – сказал он мягко, – очень. Эдвард некоторое время продолжал ее рассматривать, затем, неожиданно, словно по сигналу будильника, его лицо вновь превратилось в холодную маску.
– Пошли, – сказал он хрипло, повернулся и шагнул к выходу.
Оливия не имела представления, куда он везет ее, да не очень и размышляла об этом. Если он знает какое-нибудь спокойное место, где нет риска, что их кто-нибудь узнает, с нее будет довольно.
Они пересекли мост Джорджа Вашингтона, ведущий из города, и машина увеличила скорость. Эдвард вел автомобиль уверенно, разве что немного быстрее, чем следовало.
Она искоса поглядывала на него из-под опущенных век. Они сидели близко друг к другу, настолько близко, что его обтянутая кожаной перчаткой рука касалась ее ноги, когда он переключал рычаг скоростей. Каждый раз от такого прикосновения по ней словно пробегал электрический ток, и она старалась отодвинуться от него подальше, насколько это было возможно. Но его плечо все равно то и дело касалось ее, и она ясно чувствовала тонкий аромат его одеколона.
Легкая темная щетинка покрывала его щеки и подбородок, и это придавало суровое выражение лицу. Нет. Не суровое. Он выглядел сильным и очень мужественным. Ее взгляд обратился к его рукам, легко лежащим на баранке, и внезапно Оливия вспомнила ощущение от прикосновения этих длинных пальцев к ее коже, порожденный ими жар…
