Подобный всеобъемлющий и авторитарный подход превосходно укладывался в рамки римской философии. Даже Катон, живи он в то время, полностью одобрил бы его. Но все это, естественно, не устраивало римских врачей, чье вопиющее невежество оказалось под серьезной угрозой, и они с редким единодушием ополчились на Галена.
Полностью игнорируя оппозицию, Гален продолжал развивать свою систему чисто научными методами. Он без конца ставил опыты, препарировал животных и птиц и читал лекции перед все возрастающей аудиторией. Поистине неистощимым был поток написанных им медицинских трудов. По мере того как росли его авторитет и влияние на римскую элиту, Гален усиливал нападки на учение Эразистрата и всех тех, чьи воззрения расходились с его собственной интерпретацией доктрин Гиппократа.
Рис. 6. Гален на лекции по анатомии в Римском храме мира.
Гален не терпел возражений и не щадил никого из инакомыслящих, в первую очередь своих современников. По свидетельству историков, по отношению к тем, кого он считал ниже себя, Гален проявлял властность, высокомерие и нетерпимость. Что же касается римской медицинской общины, то к ее членам он относился с полнейшим презрением. В одном из типичных для него бранных заявлений он обозвал римских врачей «законченными идиотами и отравителями».
Через пять лет после переезда в Рим Гален неожиданно возвратился в Пергам. По одним сведениям, он покинул Рим из-за приближения страшной чумы, которая впоследствии была названа его именем. Как утверждают, Гален очень опасался, что многочисленные заболевания могут нанести урон его репутации. Согласно другой версии, которую, очевидно, поддерживал сам Гален, он покинул Рим во имя собственной безопасности, ибо разгневанные коллеги готовили покушение на его жизнь.
В 169 году н. э. по приказу императора Марка Аврелия, который решил использовать знания Галена в военной кампании, выдающийся медик был вызван в Рим. Однако Гален, которому отнюдь не улыбалась перспектива маршировать вместе с римскими легионами, уговорил императора назначить его врачом к наследнику престола Коммоду.
Синекура при императорском дворе оградила Галена от посягательств со стороны коллег-врачей. К тому же у него оставалось достаточно времени для исследований, экспериментов и частной практики. Мало того, Гален умудрился даже (по-видимому, первым в истории) организовать «медицинское обслуживание» по почте. Круг его пациентов был столь обширен, что часть из них жила даже за пределами метрополии в таких отдаленных районах, как Испания и страны Азии. В своих письмах они подробно рассказывали об истории и симптомах своих болезней. На основании этого Гален ставил диагноз и в своих ответных письмах предписывал им курс лечения.
За годы неустанной деятельности Гален написал около 400 работ, занимающих важное место в истории классической медицины. До нас дошли только 83 произведения, которые, несомненно, принадлежат перу Галена. Кроме того, имеется много работ, в том числе и обнаруженные недавно в переводах на арабский язык, которые приписываются Галену. Вероятно, открытие новых трудов Галена поможет нам полнее представить себе образ этого выдающегося медика древности.
В исследованиях кровообращения Галену принадлежит единственное, правда, величайшее открытие: он не только обнаружил, но и особо подчеркнул тот факт, что артерии несут кровь. По мнению Галена, эта функция артерий присуща им от природы, а не является следствием простой случайности. Стоило лишь объединить это заключение с выводами Эразистрата, и вся система кровообращения стала бы известной человечеству на четырнадцать столетий раньше, чем это произошло в действительности!
Однако открытие функций артерий не помешало Галену в дальнейшем развить по меньшей мере странную концепцию кровообращения. Он утверждал, например, что пища, перевариваясь в желудке, поступает в печень и там превращается в кровь. Происходит не циркуляция крови, а ее отток от печени. Кровь растекается положенным образом по периферии тела, неся к различным частям организма порции «пневмы», иными словами, души.
В представлениях Галена о душе в конечном счете слились воедино религия и медицина. Гален утверждал, что существуют три вида «пневмы». Во-первых, «пневма физическая», которую несет кровь, вытекающая из печени, и от которой зависят рост, питание и воспроизведение потомства. Во-вторых, «пневма жизненная», сообщающая тепло и жизнь всем частям организма и содержащаяся в крови, которая вытекает из сердца. И, наконец, «пневма духовная», контролирующая чувства и движения. Этот вид «пневмы» находится в мозгу и передается по нервам.
Такая своеобразная «медико-мистическая» доктрина души была столь привлекательна для богословов, что в конце концов вся галеновская система медицины была возведена в догму. В результате были увековечены все нелепости, высказанные Галеном, в том числе и утверждение, будто бы кровь из правой половины сердца поступает непосредственно в левую через «невидимые поры» в перегородке между желудочками. Это заблуждение, принятое за неопровержимый факт, затмило столь близкую к истине концепцию кровообращения, выдвинутую Эразистратом.
Гален умер в Риме в 201 году в полной уверенности, что ему удалось раз и навсегда разрешить все медицинские проблемы. Он не сомневался, что, опираясь на его труды, врачам удастся преодолеть любые трудности. «Я вел практику до преклонного возраста, — писал Гален, — и, ставя диагноз или назначая лечение, сумел избежать серьезных ошибок, которые случались у многих врачей с солидной репутацией. Если кто-нибудь пожелает прославиться… ему следует лишь без колебаний принять все то, что мне удалось установить за годы настойчивых исследований».
Во времена Римской империи и в эпоху, которая последовала за ее падением, доктрины Галена имели почти гипнотическую силу. Практичные римляне видели в них желанную систему. Врачи, которым в те тяжкие времена приходилось буквально бороться за существование, нашли в галеновских доктринах мирное пристанище, позволяющее им обрести уверенность в собственных силах.
Утверждение Галена, будто бы душа — превыше всего, а тело — лишь ее инструмент, как мы видели, послужило прочной основой иудаизма, ислама и христианства. Вплоть до эпохи Возрождения подвергать сомнению учение Галена или проверять экспериментальным путем его теории в области анатомии и медицины считалось ересью.
Итак, по прошествии трех с лишним тысяч лет — от Афотиса до Галена — выяснилось, что человек знает о Реке жизни меньше, чем он, по-видимому, знал в самом начале.
Глава IX
Тьма окутывает Реку
В странах Средиземноморского бассейна в 125 году н. э. вспыхнула страшная эпидемия. По всей вероятности, это была бубонная чума. Эпидемии чумы предшествовало нашествие саранчи, вызвавшее сильнейший голод во многих провинциях. Страшная болезнь буквально косила людей, и только в одной Северной Африке она унесла свыше миллиона жизней. Римская армия, посланная на защиту города Утики, была полностью истреблена чумой.
В 164 году новая эпидемия — то ли бубонной чумы, то ли сыпного тифа, занесенная римскими войсками, — распространилась по всей империи. Этот страшный недуг, получивший название «чумы Галена», опустошал Римскую империю на протяжении шестнадцати лет. В 251 году н. э. вспыхнула новая эпидемия, на сей раз, по-видимому, оспы, которая свирепствовала около пятнадцати лет. Не прошло и пятидесяти лет, как по всей Римской империи прокатилась новая убийственная волна оспы.
Под ударами все новых бедствий и без того уже деградировавшая Римская империя оказалась на грани катастрофы. Крайне слабая организация службы здоровья, доверенная лицам, которые, разумеется, и понятия не имели о современных средствах иммунологии, окончательно развалилась. Банкротство социально-экономической системы, основанной на рабстве, упадок морали и нравов, серия неудачных войн, все больше проводимых руками наемников, — все это подорвало империю изнутри.
Пытаясь хоть как-то покрыть военные расходы, сборщики налогов выжимали из бедняков последние гроши. Усиливалась инфляция, росла нищета. Сельское хозяйство Рима и ранее не было высокоразвитым, а теперь римлянам становилось все труднее производить продукты питания с такой же эффективностью, с какой это делали народы порабощенных ими стран.
По мере того как ослабевала связь между отдельными районами империи, политическая и социальная системы утрачивали действенность и правительство перестаю быть контролирующим центром. Небольшие общины, которые формировались вокруг поместий независимых землевладельцев, становились базами местного производства и товарного обмена. Так пробивались ростки феодального общества.
