Грендону надоело, что его то и дело трогают, и он попробовал отодвинуть от себя этих существ. Они явно были безвредными, и он не хотел без нужды размахивать мечом. Ошибку свою он понял слишком поздно. Расценив его движение как враждебное, они всем скопом навалились на него, повалили на пол, и под их общим весом он не мог шевельнуть и пальцем.
И тут, посреди воплей и кудахтанья, послышался знакомый звук лязганья металлических весел. Яркий луч прорезал темноту.
– Оро! – изо всех сил заорал Грендон. – На помощь, Оро!
На свалку существ упали лучи других фонарей. Хриплая команда прозвучала одновременно с грохотом корпуса судна о камень. Послышалось лязганье бегущих в доспехах людей, донеслись звуки ударов и вопли боли. Двое солдат помогли Грендону подняться. Последнее из странных существ с воплем скрылось в темноте.
Последовала короткая, но восторженная сцена единения на берегу солдат и их командира. Но ее нарушил град камней, летящих из темноты со сверхъестественной точностью. Попало почти в каждого из солдат, а некоторых даже сбило с ног, хотя доспехи и защитили их от серьезных повреждений.
Грендон приказал всем вернуться на борт, не желая бессмысленной резни и испытывая не столько враждебность, сколько жалость к этим безглазым, слабоумным созданиям, нападавшим на него.
Некоторое время после того, как они оттолкнулись от берега, камни еще продолжали с грохотом молотить по корпусу и поднимать фонтаны в воде вокруг, но вот судно ушло за поворот, и камни, как и странные существа, остались позади.
Час спустя они вышли из-под отвесной скалы на белый свет, пронеслись по короткому узкому и стремительному потоку и оказались на широкой, красивой реке, испещренной островками и окруженной по берегам соляными болотами.
Морской бриз не давал покоя зарослям камышей, издававшим странный хрустящий звук, почему-то угнетающе подействовавший на Грендона. Ему казалось, что и эти растения участвуют в том же самом заговоре, который постоянно крадет у него Вернию. И потому с облегчением он увидел приближающийся морской берег. Там сделали небольшой привал, чтобы люди могли распрямить натруженные руки и сварить немного вина.
Пока складывали костер из сухого тростника и готовили коренья, Грендон и Оро прошли немного на юг, но не нашли никаких следов беглецов. Затем, взяв четырех гребцов, они пересекли реку и прошли несколько миль на север. Оба они торопливо шагали вперед, разглядывая следы, когда остроглазый Оро внезапно что-то пробормотал и бросился к краю воды. На песке лежал пустой мешок из-под пищи.
– Они прошли тут на судне, – воскликнул он.
После торопливого возвращения в лагерь и еды на скорую руку они направили судно на север. Но не успели уйти далеко: стремительно наступила черная, как чернила, венерианская ночь, поднялся ветер, сделав практически невозможным прибрежное плаванье. К полуночи они наконец-таки увидели впереди мерцающий огонь. Подойдя поближе, они разглядели большой лагерный костер, окруженный спящими фигурами. Чуть поодаль выделялся силуэт альбинского судна.
Бесшумно подогнав корабль к берегу на некотором расстоянии от лагеря, они выгрузились, образовали полукольцо и бросились в атаку. К их полнейшему изумлению, никакого сопротивления они не встретили. Ни один из двадцати спящих вокруг костра людей и пальцем не пошевелил.
Оро с первого же взгляда понял, что тут произошло.
– Слишком много ковы.
– А девушки? – спросил Грендон. – Где же они? И где Толто?
Ответом ему послужило внезапное появление Роты из ближайшей пещеры. С приглушенным вскриком радости она бросилась в могучие объятия Оро, подхватившего ее на руки.
– А где Верния? – спросил Грендон. – Да говори же… Она в безопасности?
Рота помешкала, словно боясь, что за такой ответ ее ударят.
– Она в той пещере… С Толто.
Та пещера находилась совсем недалеко. Грендон взялся за шипастую дубинку, подхватил из костра пылающую ветвь и шагнул в пещеру. За ним шли Оро и остальные солдаты.
На полу, скрестив ноги, сидел незнакомец. Это был Толто. Со склоненной головой он ожидал приближения вошедших.
– Что ты сделал с ней, изменник? – вопросил Грендон. Толто снял шлем и швырнул его на пол.
– Убей меня, Грендон с Терры, – печально сказал он, совсем не походя на задиру Толто. – Кладу голову на ваш суд. Я недостоин жить.
– Да отвечай же на вопрос, проклятый раб. Где торрогиня?
– Я не знаю. Я оставил ее здесь ненадолго, чтобы выпить вина. Когда вернулся, ее не было. Голова у меня кружилась, когда я вернулся. Ведь я выпивал последний раз много лет назад и переоценил свои силы. Я рухнул на пол и уснул, и мне снился ужасный сон, в котором ее разорвал на куски страшный зверь. Она мертва… мертва… И я повинен в этом.
– Этот дурак пьян, – сказал Оро. – Не обращай внимания на его болтовню. Скорее всего, она спряталась где-нибудь поблизости.
Связав Толто и приставив к нему часового, они принялись осматривать пещеру, громко окликая Вернию, но ответа не последовало. Рота была уверена, что девушка не выходила из пещеры, поскольку сама она готовила кову неподалеку и никак бы не просмотрела Вернию.
Внимание Грендона привлекло зияющее отверстие футов трех в диаметре, ранее не попавшееся на глаза, поскольку пряталось за обломком скалы. Он взял факел вместо почти сгоревшей ветви и полез на четвереньках в отверстие. За ним двинулся Оро. Отверстие становилось все шире, так что вскоре они смогли подняться во весь рост.
Вскоре они оказались на открытом пространстве, в папоротником лесу, футах в ста от лагеря, за холмом, закрывающим берег.
Оро остановился и взволнованно вскрикнул, подняв с земли связанные между собою полоски материи, оторванной от мешка.
– Она проходила здесь, – сказал он. – А это полоски, которыми связал ее Толто.
– Сон Толто, – испуганно воскликнул Грендон. – Он оказался явью. Смотри!
Перед ними на земле засыхала лужица свежей крови. Рядом лежала небольшая альбинская перчатка – перчатка Вернии!
Грендон с сокрушенным сердцем двинулся обратно, прижимая к губам альбинскую перчатку. Потрясенный Оро шел следом.
Всю ночь неподвижно просидел Грендон у костра, не сводя глаз с языков пламени, не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг.
Толто и его одурманенные товарищи, обезоруженные и связанные, лежали длинным рядком под охраной четырех солдат. Все спали, за исключением Оро и Роты, устроившихся у костра напротив Грендона и изредка подбрасывающих топливо в костер. Эти двое переговаривались благоговейным шепотом, пытаясь предугадать судьбу, ожидающую виновных.
Рассвет застал Грендона сидящим точно так же, в созерцании уже кучи золы и тлеющих углей. Сменились четверо усталых охранников, отправившихся на честно заработанный отдых после смены. Пьяные продолжали спать, ни на что не обращая внимания, даже на пробудившихся солдат, которые стали готовить простой завтрак из печеных кореньев и тушеных грибов.
Болотные люди оказались искусными рыбаками. Из пищевых мешков они надрали материи для изготовления грубой, но надежной лески, из шипов растений смастерили крючки, а из камешков – грузила. Отойдя вдоль берега недалеко от лагеря, они вскоре наудили столько рыбы, что съесть ее было не под силу всему гарнизону лагеря. Рыбу запекли тем же манером, что и коренья с грибами, сделав приятную добавку к столу.
Когда все приготовили, Оро не без опасений подошел к их юному командиру, держа в одной руке раковину с дымящимися кореньями, в другой – раковину с грибами и вкусной рыбой. Грендон машинально принял блюда и стал есть, но казалось, что при этом каждый кусок встает ему поперек горла. Наконец он встал, пошатываясь на затекших ногах.
Он направился прямиком к связанному и беспомощному Толто, подозвав двух солдат.
– Снимите с него доспехи, – коротко приказал он.
Приказание было торопливо исполнено. Остальные солдаты сгрудились вокруг, ожидая наказания. Когда с узника сняли доспехи, тот встал молча, почти равнодушно ожидая смертного приговора.
– Я должен был бы убить тебя, Толто, – сказал Грендон, – но я не снизойду до умерщвления беспомощного пленника. Ты проявил себя человеком, лишенным чести и чувства благодарности. А следовательно, ты не достоин носить оружие и доспехи солдата Грантерры. Я встретил тебя обнаженным, примитивным дикарем, так возвращайся же к этому состоянию и живи в джунглях. У тебя есть шанс побороться там за жизнь. Шанс хрупкий, но с твоей точки зрения он все же должен выглядеть более привлекательным, нежели немедленная смерть. Уходи!
Толто, изумленный таким приговором не менее других, ожидавших расправы, полез вверх по каменистому холму и вскоре скрылся за гребнем.
К тому времени пробудилось большинство дезертиров. Они изумленно оглядывались, некоторые пытались даже встать, но им мешали путы.
