словно срезанная огромным острым ножом.
Охренеть!
— Узкий пучок направленного высокого звука! — со знанием дела сказал Мыш. — Со стороны вообще ничего не слышно, правда?!
— Ну, — обалдев, кивнул я.
— Вот! А на самом деле — это очень громкий свист. Соловей, научи меня так!
Офигевший от такого внимания Соловей принялся учить Мыша валить ёлки свистом. Вокруг поляны затрещали макушки.
Я махнул рукой Прошке и Джанибеку.
— Подходите!
Дружинники расседлали лошадей и пустили их пастись, а сами достали из мешка вяленое мясо с сухарями.
— Соловей, садись с нами! — позвал я.
— Спасибо за приглашение, князь! — усмехнулся Соловей. — Поговорить о чём-то хочешь? Только не ври!
Да на кой хер ты нужен — врать тебе!
— Скажи, Соловей, — спросил я. — А ты можешь другого человека научить так свистеть? Меня, например?
— Немой! — обиженно сказал Мыш. — Вообще-то, сначала моя очередь! Мы с Соловьём уже договорились. Я и за учёбу заплатил.
— Чем это? — удивился я.
— Золотом.
— Откуда у тебя золото?
— Здесь, в траве подобрал. Соловей, покажи Немому!
Соловей достал из кармана маленький тускло-жёлтый самородок.
Хера се!
— Ну, и везучий ты, Мыш!
Тут я вспомнил про пустую казну и нахмурился.
— Слушай, Мыш! А ведь золотой самородок — это доход. Или даже прибыль.
— Ну, да, — ответил Мыш. — Давай, Немой, я тебе книжку по бухгалтерии принесу. Чтобы ты не путался.
— Погоди, не сбивай с мысли! Если ты получил доход — значит, должен заплатить с него налог.
— Кому? — удивился Мыш.
— Мне, — скромно ответил я. — В смысле — в княжескую казну.
Мыш задумался.
— В целом, это соответствует действительности, — неохотно признал он. — Но денег у меня нет. Ты ведь мне жалованье не платишь.
Бля!
— А как я заплачу тебе жалованье, если у меня денег нет? А денег нет потому, что ты налог не платишь.
Ипать! Замкнутый круг.
— И золота у меня уже нет, — продолжил Мыш. — Я его Соловью отдал.
— Точно! Соловей, ты же получил золото?
— Ну, — ухмыльнулся Соловей.
— Значит, должен заплатить налог. И за Мыша заплати тоже. Я ему этими деньгами жалованье выдам, а он тебе долг отдаст.
— И на хрена это всё? — поинтересовался Соловей. — Если мои деньги всё равно ко мне вернутся.
Я озадаченно почесал в затылке. Бля, как тяжело княжить-то!
— Короче! На хер всю эту дурь с налогами. Муть какая-то. Но нам надо срочно раздобыть денег и разбогатеть! Иначе княжество погибнет!
— Хорошая идея! — поддержал Мыш.
— А я уже, — негромко заметил Соловей.
— Что «уже»? — поинтересовался я.
— Уже денег раздобываю. Вот только с вами промашка вышла. Наскочил на нищего князя.
— Разбой — это не выход! — строго сказал Мыш.
— Почему? — удивился Соловей.
— А в старости на что ты жить будешь? Состаришься, выпадут у тебя зубы, свистеть не сможешь. Придёшь к князю за пенсией, а он тебя и повесит, как разбойника.
— Да ну на хер! — неуверенно сказал Соловей и задумался.
Думал он с минуту, не меньше. А потом поглядел на меня.
— Слушай, князь! А что ты там говорил про уроки художественного свиста? Учителям музыки ведь пенсия полагается?
— А то! — уверенно ответил я. — Так что, идёшь к нам в команду?
— А куда деваться? — вздохнул Соловей. — Эх! Немного на мечту своей жизни не накопил!
— А что у тебя за мечта? — спросил я.
— Хочу филармонию в Старгороде открыть. А ещё музыкальное училище и городской оркестр. Чтобы приобщать горожан к музыке.
— Ни хрена себе, у тебя планы! И ты на всё это думал грабежом денег добыть?
— Чего не сделаешь ради мечты? — вздохнул Соловей.
— Ладно, не кисни, свободный художник! Заработаешь на филармонию! Обучишь мне нескольких бойцов художественному свисту. А мы с князем Всеволодом тебе из казны денег дадим на хорошее дело. Только сперва надо казну пополнить. А сейчас — в Лопухинку! Вон, дело к вечеру уже, а нам ещё ночлег искать.
Мы упаковали в мешки остатки еды и оседлали лошадей. Соловей уселся позади Джанибека. Джанибек вполголоса затянул унылую восточную песню, а Соловей негромко подсвистывал ему, украшая тягучую мелодию переливами.
Охереть, бля! Никакой магнитолы не надо!
Мы подъехали к мосту через ручей. Тёмная болотная вода медленно, как песня Джанибека, текла в зарослях высокой осоки. На поверхности покачивались яркие жёлтые кувшинки с широкими листьями.
Конь осторожно ступил на узкий деревянный мост. Серые от дождей доски жалобно заскрипели.
Со стороны Лопухинки послышался яростный собачий лай. Прошка привстал на стременах и вгляделся вперёд.
— Бежит кто-то! — сказал он.
Я прикрыл ладонью глаза от солнца и вгляделся.
— Кажись, болотник!
— Он самый! — прищурившись, подтвердил Джанибек. Он прервал песню и потянул из чехла свой лук.
Болотник, хромая, пересёк мост и подбежал к нам. За ним по пятам, рыча и взлаивая, неслась свора деревенских собак.
— Давай сюда! — крикнул болотнику Прошка. Ухватил его за шиворот и ловко закинул на лошадь перед собой. Собаки с лаем запрыгали вокруг.
Одну из них я вытянул плашмя мечом. Собака жалобно завизжала и бросилась прочь.
Соловей коротко и оглушительно свистнул. Ещё несколько собак покатились по траве. Остальные отбежали подальше, но лаять не перестали.
— Что тут у вас за херня творится? — спросил я болотника.
— Так староста! — шмыгнул носом болотник. — Узнал, что я ходил жаловаться к князю, и велел спустить на меня собак.
Болотник шумно и прерывисто дышал и держался за ногу.
— Что там у тебя? — спросил я.
— Покусали. Еле отбился.
— Прошка, перевяжи его!
Прошка хотел спрыгнуть на землю, но собаки тут же подскочили, клацая зубами в воздухе.
— Вот суки злобные! — я потянул из ножен меч.
— Погоди, князь! — остановил меня Соловей.
Он вытянул губы трубочкой и принялся насвистывать странную мелодию. Долгие звуки лесенкой поднимались вверх, потом, словно по горке, скользили вниз.
Фьють!
И опять поднимались неторопливо, как уставший человек.
Собаки бегали кругами, прислушиваясь к странному свисту. Вот особо наглая пятнистая сука плюхнулась толстой жопой на землю и насторожила висячие уши. А затем принялась негромко подвывать щемящему свисту.
Остальные собаки тоже плюхнулись на траву. Через несколько минут над округой разносился заливистый свист в сопровождении собачьего хора.
Хоть уши затыкай, бля!
Но на нас собаки уже не обращали внимания. И то хорошо!
Прошка соскочил с седла:
— Стягивай штаны! — сказал он болотнику.
Качая головой, осмотрел глубокие кровоточащие следы зубов.
— Как только ногу тебе не отгрызли, падлы!
— Ничего, заживёт! — скривился болотник. Голубыми глазами он изумлённо поглядывал на Соловья, занятого дрессировкой собак.
— Конечно, заживёт! Сейчас подлечим!
Прошка полез в мешок и достал оттуда небольшую деревянную банку в плотной крышкой.
— Потапыч дал! Сказал — можно любые
