Карсон долго держал мое лицо в руках, зная, что я не смогу ответить.
В конце концов, он отпустил меня, и я испытала одновременно облегчение и разочарование.
— Хочешь узнать секрет обо мне? — спросила я, взбалтывая вино в бокале.
— Я хочу знать каждый твой гребаный секрет, — ответил Карсон, голод подчеркивал его хриплый тон.
Я улыбнулась в свой бокал с вином.
— Конечно. Потому что я кажусь женщиной, у которой может быть много интересных секретов, невыразимых глубин.
— Не сомневаюсь, что ты полна невыразимых глубин.
Я сохранила улыбку на лице, надеясь, что он не увидит, насколько фальшивой она была. И как мне было страшно под его пристальным взглядом. Взгляд, который действительно видел меня.
— Я делаю все эти безумные вещи, например, встречаюсь с принцем, попадаю в плен к нефтяным баронам, ввязываюсь в международные инциденты, потому что так я кажусь интересной, а не потому, что я интересная.
Я сделала глоток, нуждаясь в мужестве, отчаянно нуждаясь в передышке от его пристального взгляда.
— Я взрослый человек с высшим образованием, купленным родителями. Конечно, я иногда зарабатываю собственные деньги, но в том бизнесе, который помогли начать деньги от родителей. Я никогда не знала труда, настоящего труда. И думаю, что только настоящий труд превращают людей в тех, кем они действительно должны быть. — Я откинулась на спинку дивана, вздыхая. — Или, может быть, это просто мнение зазнавшейся богатой девчонки.
Птицы ответили на тишину, наступившую после моих слов. Я не собиралась так много рассказывать. Я никогда ни с кем не делилась подобными вещами. Они звучали жалко перед лицом реальных проблем, с которыми люди сталкивались каждый день.
Поскольку я была погружена в самоанализ, не была готова к тому, что Карсон выхватит бокал из моей руки, поставит его на стол и одним плавным движением перекинет меня через свое колено и задернет платье, обнажив задницу.
Его ладонь легонько коснулась меня.
— Я же говорил тебе, что случится, если ты снова опустишь себя, — проворчал он. — Я человек слова.
Моя киска уже была мокрой, дыхание поверхностным, тело напряженным от ожидания и возбуждения.
Его рука скользнула по моей заднице.
— Ты провела свое исследование обо мне, — продолжил он. — Я провел свое о тебе. Я был внутри тебя, Рен Уитни. Ты чуть не подралась со мной из-за своей подруги, хотя знала, кто я такой. Не боялась. Не заботилась о своем собственном благополучии.
Его рука все еще скользила по коже моей задницы, спускаясь к внутренней стороне бедра, прежде чем вернуться вверх.
Это пытка.
Я не смела пошевелиться.
Не осмеливалась заговорить.
— Ты летаешь на самолетах, — продолжал он свои манипуляции. — Ты знаешь, как обойти очень чертовски сложную систему безопасности. Свободно говоришь на трех языках и сносно владеешь еще двумя. Создала два успешных бизнеса, а затем передала управление этими предприятиями сотрудникам, у которых не было бы другого шанса.
Его слова заполнили мою голову. Хотя я не должна была удивляться, я опешила от того, что он узнал.
— Есть много других чертовски впечатляющих вещей, которые наравне с глубинами внутри тебя, — сказал он мне с хрипотцой в голосе. — Но мы здесь засидимся, если я начну все перечислять. И я жажду наказать тебя, дорогая.
Он схватил меня за задницу до боли. Я стиснула зубы, мое тело уже было заряжено и готово взорваться.
Карсон не заставил меня ждать ни секунды дольше.
Его рука оставила мою задницу, и воздух слегка засвистел, прежде чем его ладонь опустилась с резким шлепком.
Я зашипела от боли и удовольствия, моя киска пульсировала от желания.
Его рука водила кругами по нежной коже.
Другой рукой он схватил меня за волосы и повернул лицом к себе, чтобы яростно поцеловать.
— Я еще далек от финала, Рен, — прорычал он мне в рот. — Так что держись, черт возьми.
Я держалась, как могла, черт возьми. Но в какой-то момент я снова покинула землю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы лежали в постели. Была середина ночи. Очевидно, Карсон получил отгул от злодейских выходок, потому что он разговаривал по телефону в течение тридцати минут после того, как мы приняли душ, а затем сказал, что мы уезжаем утром.
Он сказал, когда мы уезжали.
Как будто он тут главный.
Несмотря на то, что всего пару часов назад он посадил меня на колено и заставил умолять кончить, я положила руку на бедро и приготовилась разразиться монологом о том, что это я решу, когда мы улетаем, поскольку именно я управляю этим чертовым самолетом. Но потом он преодолел расстояние, перекинул меня через плечо и пошел в спальню. В течение следующего часа я едва могла вспомнить свое собственное имя, не говоря уже о том, чтобы начать какой-либо монолог.
После этого тихонько заснула. В объятиях Карсона. И именно там я проснулась, когда вокруг нас все еще была густая ночь, а запах шалфея на ветру смешивался с запахом Карсона.
Он проснулся. Я почувствовала это по ритму его дыхания, он рисовал медленные, ленивые круги на моей спине.
— Мы не никому об этом не расскажем, — нарушила я молчание.
Он остановился. Я злилась на себя за то, что испортила этот момент удовлетворения, близости между нами.
— Не расскажем? — тон Карсона был ровным, тщательно выверенным.
— Нет, — ответила я, не двигая головой с места на его груди. — На данный момент я не собираюсь рассказывать своим подружкам. Если мы случайно столкнемся друг с другом на публике, ты будешь тем человеком, с которым я спорила тогда на тротуаре.
Я чувствовала себя немного виноватой из-за такого требования. Мне было не все равно на Карсона. Теперь нет возможности этого отрицать. Я не хотела причинять ему боль. Но я не хотела возводить наши… отношения на свет, ведь придется вести себя так, как будто это еще одна из моих интрижек. У меня нет сил лгать своим подругам.
По крайней мере, пока что.
И кто знает? Может быть, мы насытимся друг другом, пламя погаснет само по себе, и не нужно будет ничего рассказывать.
Хотя эта мысль была ничем не подкреплена.
Я ждала, что Карсон начнет спорить. Он не притворялся, не пытался превратить это во что-то обыденное. Он ясно дал понять, что хочет меня и что это намного больше, чем просто секс.
Мужчинам нравилось выставлять свои отношения со мной на всеобщее обозрение. Из-за социального статуса.
Я знала, что Карсон не такой, как эти люди, но все равно не могла перестать беспокоиться.
— Мы никому об этом не расскажем, — согласился он после нескольких долгих мгновений молчания.
Я удивленно моргнула.
Его руки сжались вокруг меня.
— Я вполне доволен тем, что ты полностью принадлежишь мне, без каких-либо гребаных осложнений. — Он прочистил горло. — Не то чтобы я не готов выйти с тобой в свет. Это будет рано или поздно, Рен. Запомни.
Он перевернул меня на спину, затем переместился вниз, я ощутила его дыхание там, где соприкасались мои бедра.
— Но есть много, много вещей, которые мы будем исследовать в темноте, — пробормотал он, его сильные руки сжимали меня.
Затем он показал мне все, что мы можем делать в темноте.
Это было чертовски замечательно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы были в VIP-кабинке «Клатча».
Самый эксклюзивный клуб в городе. VIP-кабинка была самым востребованным местом. Не имело значения, насколько ты богат, насколько знаменит, насколько у тебя хорошие связи, именно владелец клуба решал, получишь ты доступ или нет.
А Стелла просто трахалась с владельцем клуба. Или, точнее, Стелла была вовлечена в какую-то сексуальную договоренность с владельцем клуба. Нам еще предстояло уничтожить Джея Хелмика, потому что он что-то сделал с нашей подругой.
