верно? Обычно, с севера, из Жарких Земель везут к морю маис, воск, перья, священный камень. А прибрежные племена, жители Закатулы везут на север хлопок, какашут, золото, раковины. Им всем мало что нужно у четлан. Разве что осенью за урожаем маиса заедут. А так, они плывут мимо, но иногда останавливаются на отдых. Я узнал, что вниз по течению наши горы можно пересечь дня за три, а вверх — за четыре-пять дней. Так что торговцам нет нужды делать частые остановки.
— Ну, а теперь вопрос: где чаще всего останавливаются купцы?
— В Черном Урочище? — интонацией отличника спросил Мясо.
— Разумеется! Самое богатое селение, высокий авторитет имачаты. Опять же, привычка. А у нас тут не так богато, да еще какие-то войны происходят. А торговля любит, когда всё тихо и стабильно. Вот в этом и кроется могущество Ицкагани! Торговцы останавливаются у него, заодно там и торгуют. У него есть нужные товары, есть богатство, с помощью которого он содержит воинов, привлекает к себе других вождей.
— И как же мы это у имачаты Черного Урочища отберем? — Ннака уже понял, что я знаю какой-то секрет, и ему не терпелось его у меня выведать.
— Мы сделаем Излучное более привлекательным местом. Представьте, что вы торговцы. Вы уже много лет ночуете на берегу владений Ицкагани. Но вот вы узнали, что недалеко, в нескольких часах пути, можно отдохнуть с комфортом! Для путников там оборудовали уютные биваки с запасами дров. А можно даже переночевать в мягкой постели под крышей. Вы там легко найдете свежие овощи, мясо и рыбу — сразу в одном месте, не нужно ходить и искать. А можно даже зайти в дом, где тебя накормят вкусной едой, сразу готовой! Напоят настойкой кактуса…
— Это что же за дом такой? — подивился Хвост.
— Это — таверна! — просмаковал я полузабытое слово из родного языка. — Вот скажите мне, господа торговцы, где вы предпочтете отдохнуть с дороги? Усталые, голодные.
— В таверне! — в голос ответили мои советники.
— Они начнут у нас торговать, а мы для них даже оборудуем специальные места — лотки.
— Что-то сильно мы много для торговцев делаем, — нахмурился вдруг расчетливый горец. — Так мы не разбогатеем, а, наоборот, разоримся.
— А за всё это торговцы будут платить, — довольный выдал я, словно накрыл стопку карт козырным тузом.
Я долго думал. Излучное выгодно именно активной торговлей. Но как с торговли заработать? Невольно напрашиваются торговые пошлины. В конце концов, я же тут легитимный правитель. Но это в теории. Я живо представил, как узнав о пошлинах, последние немногие торговцы начнут проплывать мимо моего селения, кладя прибор на всю эту легитимность. Так я последние доходы растеряю, а Ицкагани станет еще богаче. И тогда я решил сделать ставку на сферу услуг. Сманить купцов комфортом, а потом заставить их раскошелиться. В мечтах мне грезились большие рекламные баннеры, стоящие на самой излучине Великой. Я уже фантазировал, как вслед за гостиницей, таверной, мы запускаем казино…
— А где ты это всё разместишь? — поинтересовался Черный Хвост. — Обратно у Клювастых Крыс чистый берег заберешь?
— Зачем? — улыбнулся я. — Я слово держу. Другое место есть: мы расчистим устье ручья от зарослей и там всё построим! Вот, когда главные работы в Аграбе завершим — так сразу часть людей туда и направим… Но это еще не всё. Чтобы купцы окончательно пришли в Излучное, нам нужен свой неповторимый товар.
— Как это, неповторимый? — Ннака аж привстал.
— Такой, какого нет ни у кого. Вот чем мы сейчас можем торговать?
— Маисом, фасолью, перцем, — стал загибать пальцы горец. — Агавовое волокно есть, ты сказал, что еще веревки будут… Рыбой можно, ее тут много…
— Рыбы на Великой везде много, — вздохнул я. — Продукты и агаву тоже можно почти в каждом селении купить. А нужен неповторимый товар… Вот были бы у нас поблизости залежи нефрита. Или обсидиана.
— Мы бы об этом знали, — вздохнул Ннака.
— Значит, Ннака, тебе надо думать и искать такой товар. А тебе, Черный Хвост, к войне готовиться.
Разговоры в тени 2
— Владыка явного мира, носитель солнечного огня, избранник всемилостивого Курикавери! Ничтожный Менгари из клана Уанаказе приветствует тебя и желает здравствования и процветания! Горят ли костры на наших горах?
— Воистину костры наши пылают ярко, славный Менгари из клана Уанказе. Наше тепло по-прежнему согревает богов, и они благосклонны к нам. Давно ли ты здесь?
— Этим утром я прибыл в прекрасный Цинцунцанн и сразу же направился во дворец, дабы предстать перед тобой, солнцеликий каконци!
— Ты знаешь мое имя, Менгари. Еще с тех пор, когда я не имел ни единого пера в волосах, а ты уже был одним из ангариеча и водил отряды доблестных мужей в походы за жертвами. Когда мы с тобой одни, называй меня просто Суангуа, как в те времена.
— Благодарю за честь, Суангуа! Твое доверие и расположение — высшая честь для меня.
— Как обстоят дела на севере? Как держится твой клан?
— Мы преуспеваем, мой господин Суангуа. Акамбаро растет, за все последние годы ни один вражеский отряд не появлялся в его окрестностях. На северные окраины постоянно нападают собачьи люди, в основном, дикие гуамары разных родов. Видимо, их подталкивают подлые теночки. Но правый берег Лермы остается за нами, мы не уйдем из Чупикуаро.
— Я не сомневался, мой верный Менгари. Ты был правой боевой рукой еще при моем отце. Остаешься им и сейчас. Победа неотступно следует за тобой.
— А как может быть иначе, солнцеликий каконци? Если костры горят и сами боги поместили себя в наше оружие!
— Бывает иначе, мой друг. Бывает…
— Но не в клане Уанаказе. Мы, благородные уакусеча, сражаемся во славу Курикавери-Солнца еще со времен Тариакури, возлюбленного богами. Мы чтим Курикавери и обильнопёрого Пунгаранча, уже много поколений мы щедро кормим богов, вереницы пленников заполоняют дороги от горизонта до горизонта. И боги не отказывают нам в милости.
Рослый седовласый воин с головой, отяжелевшей от перьев, но почти лишенный украшений, замер, собираясь сказать нечто важное.
— Мне был сон, господин мой Суангуа…
— Сон богов?
— Да. Я лежал на горе хлопка, а сверху на меня сыпались перья славы. Это Пунгаранча склонился надо мной, и я задохнулся от крепкого аромата крови. Руки и ноги мои были недвижимы, грудь вздымалась тяжело, и я слышал бога. Не слышал слова, но слышал жажду его, слышал желание испить новой крови и готовность дать нам сил
