Говоря это, Беата почему-то смотрела на нас с Соней. Мы лишь коротко кивнули, причем Соня отвернулась. Кевин нахмурился.
– Да, эти цветочки – опасная штука, – буркнул Кристиан.
– О чем ты еще нам забыла сообщить? – ядовито спросил Кевин.
– Ушами не хлопайте, – резко ответила Беата. – Сейвилла – опасный мир. Я тут тоже не великий специалист, не все знаю, не все помню.
– Что нам сейчас делать? – уныло спросила Соня. – Мы на Сейвилле, направления не знаем, да и вообще, тут Попрыгун или нет, нам неизвестно. Борегар, ты что-нибудь чувствуешь?
Борегар пожал плечами и неуверенно огляделся по сторонам.
– Я не могу сформулировать свои ощущения, – с легким раздражением произнес он. – Поначалу мне показалось, что здесь он был, но потом покинул Сейвиллу, а сейчас я почти уверен, что Попрыгун все еще тут.
– Где конкретно? – осведомился Кевин сочащимся ядом голосом. – В какую сторону нам направляться?
– Да откуда я знаю? – окрысился Борегар. – Я не могу определить, здесь он или нет, а ты просишь показать, куда идти.
– И какой тогда от тебя толк? – фыркнул Кевин.
– Мальчики, не ссорьтесь, – примиряющее произнесла Беата.
– Боюсь, Кевин прав, – вздохнул Роббер. – Мы неизвестно где, неизвестно зачем и у нас нет никаких ориентиров. Где гарантия, что Попрыгун в этом мире?
– И что будем делать? – спросил Кристиан, похоже, ни на минуту не потерявший оптимизма. Он вообще весь светился, как лампочка, несмотря на еще действующий угар от дурман-дерева.
– Предлагаю лечь спать, – сказала Беата. – В темноте мы явно ничего не найдем. До рассвета всего часа четыре. Потом можно поискать местных жителей и расспросить их относительно наличествующих катаклизмов. Я лично тоже не представляю, как в такой ситуации мы будем кого-то разыскивать. Утро вечера мудренее.
Не дожидаясь нашего согласия, Беата вытащила из своего объемного рюкзака надувной матрасик, ловко надула его и легла подальше от еще тлеющих головешек дурман-дерева, накрывшись чем-то вроде москитной сетки, образовавшей целый шатер. Мы с Соней тупо смотрели на нее, а потом синхронно двинулись к своему скарбу. Соня, разложившая свое спальное место, опасливо посмотрела на траву.
– А змеи тут есть? – нервно осведомилась она.
– А как же! – радостно ответила Беата. – Кишмя кишат. Но сюда они не сунутся. Тут земля хорошая, чувствуешь? Как мелкий речной песочек… Они таких мест избегают, уж не знаю почему.
Слова Беаты Соню ничуть не успокоили. Она вынула из рюкзака тонкую лохматую веревку и разложила ее на земле, образовывая круг.
– Это что? – спросил любопытный Кристиан.
– Веревка специальная, – пробурчала Соня. – По слухам, змея не пересекает ее. Не знаю, насколько это достоверно, но пока я ее использовала, ни одна змея ко мне близко не подползла.
– Нужно выставить дежурства, – решительно сказал Кевин. – Сколько до рассвета, Беата? Четыре часа? Отлично. Значит, первые два часа караулю я, потом меня сменит Роббер, ну а Борегар даст нам всем выспаться.
– Вот еще, – скривился Борегар. – Я не собираюсь никого караулить. У меня собаки есть, они ко мне никого не подпустят.
– Я сказал, будешь караулить, – с нажимом повторил Кевин. – Будешь умничать, караулить станешь каждую ночь. Роббер, если этот гад не захочет вставать, толкни меня, я ему устрою сладкую жизнь…
Борегар что-то пробурчал, но возражать не решился. Роббер хмуро кивнул и начал раскладывать на траве что-то темное. Кристиан уже спал, свернувшись калачиком на толстом коврике. Мы развалились на импровизированных постелях, и, кажется, мгновенно заснули.
* * *
Пробуждение было крайне неприятным. Носок тяжелого армейского ботинка ударил меня прямо под ребра. Я взвыл и взвился с места, но мне прямо в лицо уткнулся холодный ствол чего-то сильно смахивающего на хорошо мне знакомый УЗИ. Я поднял голову и осторожно огляделся.
Надо мной стоял высокий коренастый мужчина с заросшим до самых глаз лицом. На толстых, обветренных губах гуляла неприятная улыбка. Глаза закрывали круглые темные очки, а в уголке губ дымилась сигара. Облачен мужчина был в пятнистый комбинезон, в котором преобладали буро-зеленые тона. На ногах – тяжелые шнурованные ботинки на толстой подошве, на носке которых были странные белесые бугорки, напоминающие грибы. Но в целом у мужчины был какой-то ярмарочно-лубочный облик, как на революционных плакатах, где художники изображали хунту.
Соня стояла рядом на коленях, заложив руки за голову, но испуганной не выглядела. Лицо ее было мрачным, но не более того. Лично за нее я не волновался, когда, повинуясь гортанному вскрику мужчины, встал на колени и поднял руки. Мускулы Сони были напряжены, она была готова в один момент вскочить с места, и горе тому, кто попадется ей на пути. Я скосил глаза в сторону.
У Кристиана было испуганное лицо, причем настолько, что ужас на почти детской физиономии казался комичным. В глазах плясали бесенята. Кристиан, рот которого плаксиво кривился, вдруг подмигнул мне. Роббер был хмур, но спокоен. Беата единственная из нас стояла и презрительно улыбалась. Ее жиденькие седые волосы развевались на ветру, хотя я голову бы дал на отсечение, что никакого ветра не было. Кевин с непроницаемой физиономией смотрел прямо на меня, и в его глазах тлели оранжевые точки. А Борегар… Борегара не было видно, как и его псов. И это мне не понравилось. Всех нас держали на мушке мужчины разной степени бородатости, как один похожие на Фиделя Кастро.
– Кто вы такие? – резко спросил мужчина, державший меня на прицеле.
– Мы – грибники, заблудились в лесу, – уныло сказал Роббер. За столь находчивый ответ его наградили ударом приклада по шее. Роббер крякнул и повалился в траву лицом вниз.
– Когда я спрашиваю, надо отвечать, – ехидно произнес мужчина с сигарой. У меня начали чесаться пальцы. Я вопросительно посмотрел на Беату, но та чуть заметно отрицательно покачала головой. Меня так и распирало от желания полоснуть когтями по физиономии нашего мучителя, но я сдержался. Открыть портал, прыгнуть туда и все. Любопытно, что любой из нас мог исчезнуть из поля зрения этих вояк за секунду, но почему-то никто даже не пытался это сделать. Никто, кроме Борегара. Его на поляне не было. Нигде не валялось его бездыханное тело, не было и собак, которые просто не дали бы никому подойти к хозяину. Это значило только одно – Борегар ушел с поляны сам, бросив нас на произвол судьбы.
– А не много ли чести, чтобы мы перед тобой отчитывались, Жером? – ядовито спросила Беата. – Или я так изменилась, что ты не желаешь меня признавать?
Мужчина недоуменно обернулся и посмотрел на Беату, недовольно поморщившись. Он смотрел на нее долго, сморщив лоб, отчего стал похож на задумавшуюся гориллу, а потом сигара выпала из его рта на землю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
