– Не удивлюсь, если у них там еще и микроволновка с мини-баром встроены, – Винников спрыгнул и стал отряхиваться.
– Теперь куда? – Масленников щелкнул переводчиком огня.
– Щас за углом маленький коридорчик будет. За ним и площадка лифта.
В карабканьи по металлоконструкциям шахты не было бы ничего сложного, если бы не приходилось все время подтягивать и подталкивать Прохорова. Каждый метр давался тому с трудом, и подъем из-за этого прилично замедлялся. Триста метров вверх – это вам не хухры-мухры. На минус сто восемьдесят устроили привал. Еще минут через двадцать Винников, замерев, приложил палец к губам. Вверху завозились с клетью лифта. Поняв, что дело пахнет жареным, беглецы, рискуя сорваться, начали лихорадочно спускаться обратно, к верхнему уровню подземного города. Взломали дверь лифтовой шахты, но сделать то же самое с запертой с другой стороны дверью выхода в коридор не удалось. Сверху нарастал гул механизмов. Масленников огляделся. Спрятаться можно было лишь в нескольких распредщитах, расположенных по периметру. Начали их вскрывать. Предпоследним на бетонный пол площадки уровня «К» буквально выволокли Прохорова. Один из офицеров-ракетчиков уже занес ногу, чтобы упереться в швеллер ближайшей к площадке стенки шахты, как вдруг сверху, коршуном налетела туша грузового убийцы. Жертва только и успела – поднять глаза. Лифт, словно боек по капсулю, ударил по эрвээсэновцу. Крика они не услышали. В щель приоткрытой дверцы щита Винников успел заметить партию рабов, ссутулившихся возле черных бочек с горючкой. Мелькнул и камуфляж.
Только потрескивающая лампочка и тяжелое дыхание Прохорова нарушали тишину, воцарившуюся на площадке.
– Сейчас подниматься будут, – Масленников вытер пот со лба.
– Сейчас я им поднимусь. – Винников подошел к щиту и перерезал примкнутым штык-ножом самый толстый кабель. Держа его на вытянутых руках, как держат извивающуюся змею, спецназовец подошел к лифтовой шахте в тот момент, когда снизу показалась крыша лифта. Ювелирно, чтобы заизолированная змеюка не укусила своими киловольтами никого из беглецов, Винников просунул ее сквозь сетку и метнулся прочь. Яркая вспышка заставила зажмуриться всех бывших узников, и из перекошенной кабины повалил дым. Запахло паленым мясом.
Трофейные комбинезоны подошли почти всем. Только долговязый техник с трудом втиснулся в свой. Короткие брюки так и норовили выскользнуть из-под шнуровки. Миша, натянув бронешлемный противогаз на вытянутый подбородок, поспешил за остальными наверх.
– Что это было, мужики? – спросил начальник охраны внешнего контура и покосился на прожженный рукав винниковского камуфляжа.
Ответом ему были: одна пуля, разорвавшая щеку, и вторая, вошедшая за левым ухом. Все произошло настолько быстро, что у стоящего у КПП сладковца брызнувшая из разорванной шеи кровь смешалась с кофе, дымящимся в стаканчике, в руке. И когда пластиковая посуда с адским коктейлем «кровавый nescafe» стукнулась донышком о бетонный пол, все уже было кончено.
Двое, стоящие возле «ЗИЛа», даже не успели обернуться, а над водителем учинили расправу уже сами рабы, вытащив его, трясущегося, с вытаращенными от ужаса глазами, из кабины грузовика.
Налегке они бы дошли пешком до академии ФСБ. И даже если бы их уже ждали, все равно бы просочились. Но с таким количеством израненных и изможденных людей шансов у них не было. Да и Прохоров был совсем плох. Решили рвануть на «ЗИЛе» по прямой, по проспекту Вернадского, через Комсомольский проспект, Остоженку и Волхонку, по Моховой, прямо к Лубянке.
– Слушай, ты в ралли Москва – Новосибирск – Иркутск – Пекин не участвовал? – спросил Масленников, подпрыгивая на сиденье, пытаясь попасть сигаретой в рот.
– «Кэмел-трофи», – буркнул водила, и «ЗИЛ» заложил очередной вираж, – выиграл.
Проскочив Воробьевы горы, они выехали на Комсомольский.
– На хрена? – Епифанов вопросительно посмотрел на Сергеева.
– Лекарства лишними не бывают.
– Да все, кто мог – уже откинулись, а остальным уже ничего не страшно.
– А если тебя, Епифаныч, понос прохватит. Да такой, что дня три с толчка слезть не сможешь?
Препираясь, они уже подходили к поликлинике № 9 ЛДЦ Минобороны РФ на Комсомольском, что в доме 13а, когда лейтенант Сергеев открыл рот, да так и позабыл его закрыть.
– Это у меня глюк или это вертолет?
– Какой нах вертолет? Тебе лечи… Вот щас мы тебе антиглюкогена и вколем. И ты… Едреныть. И вправду «К-72», – поисковики сломя голову побежали к находящейся неподалеку арке.
Не нужно быть академиком, чтобы понять, что от этой «птички» ничего хорошего ждать не следует. Но как? Откуда она здесь?
Епифанов осторожно выглянул из-за угла. По проспекту, расшвыривая иномарки, мчался тентованный «ЗИЛ».
Стрелок, плавно поведя по монитору указательным пальцем, два раза ткнул в жидкокристаллический экран, точно в вихляющий грузовик, и тут же пальцем другой руки надавил на сенсор пулеметов. Змейка асфальтовых брызг моментально догнала грузовик, вскрыв по пути две легковушки 12,7-миллиметровым консервным ножом.
Стрелок снова повторил свои манипуляции, только на этот раз нажав на сенсор ПТУР.
Первая ракета все-таки угодила не в «ЗИЛ», а в большой проем окна старинного здания, снося взрывом офисные перегородки. Зато вторая разорвала машину пополам. Завершая расправу, крупнокалиберная очередь раздербанила горящие остатки «ЗИЛа».
– Ну вот, а ты говорил, зачем мы эти «Дротики»[32] волокем. – Сергеев смотрел вслед удаляющемуся воздушному монстру.
– А что с твоих «Дротиков», если у него ЭКЗ[33] включен?
– Этот ЭКЗ еще в войска не поступал.
– Когда ты, Сашка, служил, не поступал, а у этих раменковских еще и не такое может быть. Ладно. Пошли поглядим, что там было.
Гэбээровцы осторожно приблизились к тому, что осталось от грузовика, стараясь не наступать на куски человеческих тел.
Обойдя искореженную кабину, Епифанов заметил у переднего колеса опрокинутого автобуса дергающуюся кучу обгорелых тряпок. Под тряпками он обнаружил сотрясающегося от кашля чумазого мужика неопределенного возраста.
– Надо же, выжил! – подошедший Сергеев вылил из фляги на платок немного воды и, протерев лицо непонятно каким образом оставшегося в живых в этой мясорубке, стал аккуратно надевать на него подобранный неподалеку противогаз. Наскоро соорудив из уцелевшего куска тента носилки, гэбээровцы поспешили к себе на «Полянку».
23.10.2026 г. Воронежская область. г. Борисоглебск
Они уже далеко отошли от школы, где Федосеич, отдуваясь, рисовал мелом на классной доске огромные, корявые буквы, пытаясь с помощью этого «граффити» рассказать Егору о себе. Этого изуродованного кислотным дождем школьного учителя он увидел, очнувшись после укола. Пока ошалевший Егор разглядывал лежащую справа от себя собаку с торчащим в хребтине топором, одноглазый «зомби», отложив шприц, не спеша перевязывал ему рану.
В следующий раз, открыв глаза, он увидел «монстра», сидящего у костра в дальнем углу гаража. Тот что-то помешивал в испускающем аппетитный запах котелке. Егор сглотнул. В этой вечной, первобытной борьбе страха и голода победил последний.
– Ы-ы-и, – чудовище, подцепив самодельной, трехпалой проволочной кистью, похожей на большую вилку, два сухаря, протянул их Егору.
Желтые языки пламени пытались выбраться из-под алюминиевой кастрюли, которая отбрасывала на бетонную стену такие же жуткие тени, как его новый знакомый.
– Спасибо.
– У-у.
Егор украдкой разглядывал непонятное существо. Это потом он узнал о кислотном дожде, заставшем врасплох уцелевших жителей Борисоглебска, и ему стало понятно, откуда на улицах взялось такое большое количество изуродованных трупов и почему стаи собак их не трогали. А тогда Егор, уплетая вкуснейший суп из свежей крысятины, терялся в догадках, откуда появился этот «добрый зомби».
– Почему вы мне помогли?
– У меня такой же оболтус, как ты, в погранвойсках служит, – Федосеич затер последнее слово рукавом, – служил. Может, ему сейчас тоже кто-нибудь помогает.
Старик перевел дух, взял тряпку и протер доску.
– А почему вы здесь, почему к родственникам не пойдете?
– Все мои здесь. За школой и похоронил. Мы тогда картошку в огороде копали, когда кислота эта… – из и без того слезящегося, мутного глаза по обожженной щеке побежала струйка.
Егор, решив больше не мучить старика вопросами, принялся разводить костер и нанизывать на шампуры из веток крысиные тушки. Мясо крыс – ничего вкуснее за последние три дня он не ел. Потому что за последние три дня он не ел вообще ничего. Скажи ему кто-нибудь еще недавно, что он будет уминать за обе щеки суп из крысятины, или собачий шашлык, или жаркое из кошек с жареными каштанами, он бы не поверил. А скажи ему это еще и во время еды, точно вывернуло бы наизнанку.
