Наконец-то я поняла, почему так легко справилась с магистром прежней академии, да и с ректором нашей. Они же маги! Им невместно себя напрягать всякой ерундой.
И как тут относиться с уважением к преподавательскому составу, который и себя-то защитить не может, как?
У меня даже родители спортсмены, причем, с разрядами. Отец приличный хирург и главный врач, но положение не мешает ему трижды в неделю бегать на секцию борьбы. Маме, главному ветеринару района, и сестре-студентке, будущему ветеринару – на гимнастику. Обе младшие сестры, погодки, занимаются легкой атлетикой, а оба брата влюблены в лошадок, и занимаются конным спортом. Да еще как занимаются! Не отстают ни в чем от тренера, но он-то абсолютно здоров, а братья с ДЦП.
Чем больше я думала о доме, тем больше мучилась. Никак не могла уснуть, никак не могла переключиться.
На третий день я не пошла на занятия, Оля передала Расе, что я немножко приболела, просто отлежусь.
После занятий забежал Таранский:
– Ты где пропадаешь?!
– Здесь.
– Не понял.
– Не пошла никуда. Не хочу.
Целый день я читала и выписывала из книжек с любовными парочками то, чего у меня еще нет. Особенно интересно написано о призраках, Оле значительно меньше на занятиях рассказывают.
К вечеру легла, закинула руки за голову, не спеша рассматривая потолок. Вообще-то тоже себе занятие. Тут Таран и прискакал.
– Что случилось?
– Маркиз, не все вам могу рассказать. А, вот на моей стенке висит приказ, можете ознакомиться.
Таранский прочел, потряс головой, прочел еще раз уже вслух.
– Он что, идиот? Ты была обязана его притащить к целителям, студент был при смерти!
– Нет, как раз не идиот. Обычный вор, – лениво объяснила я, разглядывая трещинки на потолке.
– Как это?
– При мне маги из академии элиты сказали, что денег на ремонт они дадут. Теперь читай внимательно, видишь, написано – ущерб нанесен законченному ремонту. На самом деле ремонта там не было: когда я бегала и стучала, прекрасно видела облезлые стены. А теперь, судя по приказу, он хочет еще раз получить деньги, причем серьезную сумму. То есть за один ремонт, и то не факт, что до него в конце концов дело дойдет, он получит деньги три раза: за тот ремонт, которого не было, от магов элитной Академии, и от меня. Себе в карман.
Таранский хотел что-то сказать, но опять посмотрел на приказ, и промолчал.
Я прислонила подушку к стене и села.
– Наташ, должны же быть записи, документы!
– А зачем документы? Оказывается, он вообще никому не отчитывается. Наверное, у него и финансиста нет. Скажет – был шикарный ремонт. И найдет, кто подтвердит. Нравится мне ректор этой академии. Хотя и в той был гад.
– И ты так спокойно говоришь?!
– Таранский, у вас все такое начальство. Прости, но из дерьма слеплены. Пустозвоны.
Парень покраснел так стремительно, просто залился багровым румянцем.
– Как ты можешь… еще и обругала!
– Они вынуждают. Ремонт – мелочь. Даже с учетом того, что меня насильно вытащили из другого мира. При этом, представь, сама мечтала попасть туда, где есть магия. Но сейчас мне очень срочно нужно домой. Твои маги напакостили мне оптом и в розницу.
– А-а, – догадливо протянул маркиз, – ты хочешь привезти какие-то фамильные драгоценности, чтобы здесь продать. Не горячись, Наташа, проректор все равно разберется, а если нет…
– Таран, ваша система не даст ему разобраться. Слишком много усилий придется приложить. Или схитрить. На него я не надеюсь.
– А зря, – раздался голос магистра, – вы с подругой совсем не умеете рассчитывать на кого-то, только на себя надеетесь.
– Почему же, – смутилась я, – в город мы ходим с вашего разрешения, и под вашим внимательным… чутким…
Эти гады переглянулись и ехидно заулыбались.
Я подскочила к Урфину:
– Когда?!
– Завтра, после второго занятия. И подругу забираем.
Я не выдержала и обняла его, как уж дотянулась, примерно выше талии. Он неловко похлопал меня по спине:
– Ничего с собой особо тяжелого не берите, нас и так много получается, а портал к вам магистр откроет в первый раз. Обратно будет проще.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А я? – вопль Таранского совпал с появлением Оли. Маги с обеих сторон обошли застывшую подругу, мы только успели услышать:
– А это вы с матушкой решайте!
Дверь захлопнулась, я мысленно перекрестилась – наконец-то, вдвоем. Можем говорить откровенно.
Никогда мы с Олей так не тряслись, как в эту ночь. Она сказала, что меньше волновалась, поступая в институт на бюджет.
О себе и не говорю, мне даже сравнивать не с чем. К разным комиссиям я привыкла с младенчества, постоянная необходимость защищать сестер и братьев приучила к подозрительности и умению сразу давать отпор. Народ у нас изобретательный, расслабляться никак нельзя. Я более-менее успокоилась, когда училась уже в девятом классе, мелкие подросли, сами давали сдачи будь здоров.
Утром я выскочила побегать раньше всех. И правильно. Что значит эмоции – мишень крутилась, как пропеллер у Карлсона в полете, не останавливаясь.
Завтракали с Олей молча, единственное, я спросила:
– Ты все расскажешь матери и брату?
– Только маме. Она жила с мыслью, что ее бросили. Пусть знает, что это не так. И сама принимает решение: что, кому и как рассказать. И как поступить.
Одно мы решили твердо: дождаться появления магии, если она у нас есть, а потом подумать, как нам жить-поживать дальше.
На первые занятия не пошли, спокойно мылись и одевались, решили, что перенесемся во всем земном. Оля забрала мои кроссовки, ее окончательно расползлись, я влезла в берцы и в купленные джинсы в запас, остальная одежда пригодна, а теплые куртки от формы вообще новые, и запросто сойдут за земные.
За нами пришел не проректор, и даже не Таранский, которых мы все чаще видели вместе, а сам ректор! Гнал по коридорам и всю дорогу шипел мне в спину:
– Не забывайте про долги, подумайте с родителями, как их оплатить, зачем вам неприятности, вам еще учиться и учиться…
Завел в ту большую аудиторию, где собирали всех в первый день. Помыть пол, конечно, не соизволили, но ректор спешно приглушил подсветку.
Я задумчиво на него смотрела, интересно, он так все время живет, или в академиях условия подходящие. Такие окапываются на местах, выстраивая целую систему и вовремя закрывая глаза.
Дверь тихонько скрипнула, заглянул Таранский, расплылся в улыбке:
– Меня отпустили с вами!
Хм… кто его отпустил, не знаю, а вот как мы надолго, вопрос. Сколько выделят сопровождающих, у нас нет лишних спальных мест.
Оля тоже сначала посмотрела с испугом, а потом хмыкнула: ладно, разберемся! Этому она научилась уже в академии. Или от меня.
А дальше дверь открыли аккуратно, первым зашел проректор и сразу вежливо отступил в сторону. Оба знакомых мага прошли к нам, я непроизвольно посмотрела на ушки эльфа… их не было! В смысле уши, обычные человеческие, были, а розовых, остреньких, торчавших параллельно плечам – не было! Поймала дикий взгляд Оли и нахмурилась. Оля подняла бровки, я кивнула, дескать, магией прикрыли.
Наш безмолвный диалог, надеюсь, никто не заметил, потому что все смотрели на курносого мага.
Да, это не наш портальщик. Маг добавил к рисунку белой краской на полу четыре завитушки мелом, отряхнул руки, пропел что-то, и засветился нормальный ход, размером в обычную распашную дверь.
– Прошу, – скомандовал курносый, почему-то посмотрев на нашего проректора.
Тот кивнул, цапнул меня за руку, и мы вдвоем шагнули в светящийся проем.
Судя по всему, где-то тут и убили Ольгиного отца. У них хватило ума и совести отправить нас на окраину города. И до райцентра еще добираться каким-то образом. Единственно, хорошо то, что дома ранее утро, солнышко только показалось. Время года, судя по зелени, такое же, поздняя осень.
