По данным того же Льва Диакона, за время трехмесячной осады Доростола — с 24 апреля 971 года до 22 июля того же года русичи потеряли погибшими и умершими от болезней 15 тысяч человек, а их противник — 15–20 тысяч человек.
Хроника боевых действий осадных месяцев была полна событий. На второй день катафракты приблизились к городу, вызывая на бой русскую конницу, которая численно значительно уступала им. Ворота крепости открылись и русские всадники выехали в поле. Катафракты атаковали их, но успеха не имели. После жаркой схватки стороны разъехались.
Тот же день принес осажденным большую беду. По Дунаю к Доростолу поднялся многочисленный византийский флот. Однако русичи смогли спасти свои ладьи от «греческого огня»: они на руках перенесли свои легкие мореходные суда под самые крепостные стены и сложили их там под защиту лучников. Византийцы не решались приблизиться к крепости по речному берегу.
На третий день осады, 26 апреля, вновь под стенами Доростола произошел сильный бой. Князь Святослав вывел свое войско в поле и навязал неприятелю битву, которая вновь не выявила победителей. Русичи вновь сражались в пешем строю. Они вечером даже не ушли в крепость, а простояли на равнине всю ночь до самого утра. Утром же катафракты так и не решились атаковать плотные ряды противника.
Только к полудню 27 апреля, когда император Иоанн Цимисхий выступил из укрепленного лагеря со всеми своими силами, русские воины неторопливо свернули свой боевой строй и ушли в Доростол, оставив наступавшим византийцам только догорающие костры. Те не стали приближаться к крепостным стенам на дальность полета стрелы и возвратились в свой лагерь. На всякий случай Цимисхий приказал выставлять днем и ночью сильные дозоры, опасаясь внезапного нападения со стороны защитников Доростола.
Лев Диакон отмечает высокий боевой дух войска князя Святослава на протяжении всей осады Доростольской крепости. Он приводит в своем писании пересказ одной из пламенных речей древнерусского полководца, с которой он обращался к воинам перед битвой: «…Проникнемся мужеством, которое завещали нам предки, вспомним о том, что мощь русов до сих пор была несокрушимой, и будем храбро сражаться за свою жизнь! Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством. Мы должны либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой, совершив подвиги, достойные доблестных мужей».
Схожая по содержанию и эмоциональности речь князя Святослава Игоревича, относящаяся к одному из сражений 971 года, приводится и в «Повести временных лет». Древнерусский воитель обращается к верной дружине: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим — должны сражаться. Так не посрамим земли русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые не принимают позора. Если же побежим — позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь… И исполнились русские, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а греки бежали».
28 апреля к осажденному городу подошли обозы с осадными машинами. Византийские мастера стали налаживать поставленные возле лагеря многочисленные баллисты и катапульты, метавшие на большие расстояния камни, бревна, тяжелые стрелы, глиняные горшки с «греческим огнем». Император Цимисхий решил на следующий день придвинуть их под крепостные стены и начать обстрел.
Однако князь Святослав сумел упредить такое намерение императора-полководца. Русичи за одну ночь вырыли поодаль от крепостных стен глубокий и широкий ров, преградивший тяжелым осадным машинам путь к городу. Весь день, как сообщает византийский хронист, русские и византийские лучники вели жаркую перестрелку через ров. Однако сколько-нибудь заметных потерь стороны не понесли.
Святослав решил не давать осаждающим спокойной жизни. Той же ночью, воспользовавшись непогодой, его дружинники на ладьях незаметно проплыли по мелководью между берегом и стоявшим на якорях византийским флотом и неожиданно напали на неприятельские обозы. В ночной резне погибло много византийцев и было уничтожено немало провианта для императорской армии.
Осада крепости Доростол затягивалась. Византийцы все же сумели по возможности приблизить к крепостным стенам свои осадные машины. Теперь армия императора Иоанна Цимисхия имела явное «техническое» преимущество. Лев Диакон писал по этому поводу: «…каждый день от ударов камней, выбрасываемых машинами, погибало множество скифов (русичей)».
В Доростоле появилось много раненых, иссякали запасы продовольствия. С 29 июня наступил трехнедельный перерыв в боевых действиях. Стороны выжидали, что обстановка изменится для них к лучшему.
Византийский император не мог уйти от Доростола по той причине, что это было бы равнозначно военному поражению и он мог потерять свой трон, на который возвели его заговорщики, убившие Никифора II Фоку. К тому же у Цимисхия оказался слабый тыл — империю постоянно потрясали мятежи. На это и возлагал немалые надежды князь Святослав. В таком случае противники начали бы вести переговоры о мире в условиях, когда под императором зашатался престол.
Такого случая Святослав дождался. Лазутчик, пробравшийся сквозь вражеские заставы, принес в осажденную крепость важную весть. Брат убитого императора Никифора II Фоки Лев Куропалат поднял мятеж против правителя империи. Теперь оставалось только доказать императору Иоанну Цимисхию то, что русское войско, сидевшее в осаде, еще сильно и способно защищаться в Доростоле долго.
Святослав решил прежде всего уничтожить осадные машины, которые доставляли столько бед осажденным. В полдень 19 июля, когда византийцы привычно спали после сытного обеда, русичи неожиданно вышли из крепости, изрубив и сжегши немало катапульт и баллист. На следующий день они вновь вышли за крепостные стены, но уже большими силами. Император бросил против них свою панцирную конницу. Однако пешие русичи бились с катафрактами на равных и нанесли им тяжелые потери.
Последнее сражение под стенами Доростола произошло 22 июля. Князь Святослав вывел в поле все войско и приказал запереть за собой городские ворота, чтобы никто без его приказа не мог в случае поражения укрыться за крепостными стенами. Перед этим киевский князь собрал военный совет, на котором решался только один вопрос: как действовать дальше?
Лев Диакон пишет, что 21 июля 971 года «на рассвете Святослав созвал совет знати… Когда они собрались вокруг него, Святослав спросил у них, как поступить. Одни высказали мнение, что следует поздней ночью погрузиться на корабли и попытаться тайком ускользнуть, потому что невозможно сражаться с покрытыми железными доспехами всадниками, потеряв лучших бойцов, которые были опорой войска… Другие возражали, утверждая, что нужно помириться с ромеями…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
