— Это верно.
— Так ты знаешь покупателя?
— Знаю.
— Он заплатит наличными?
— Такие дела чаще делают в кредит.
— Это не в моих правилах. Цены дешевые, товар хороший. И оба довольны — и покупатель, и продавец.
— Ладно, он заплатит сразу.
— Вот это по мне. Кто он?
— Это кузнец-оружейник.
— Боже!
— Что-то не так?
— Кузнец не купит столько ковров!
— Купит. Он еще и кофейню держит и знает толк в вещах.
— А где он живет?
— В Измилане.
— Это далековато.
— Ничего страшного — сегодня или завтра он будет здесь.
— До завтра я ждать не буду.
— Почему?
— Подумай сам.
— Не могу предположить.
— За то время, пока он едет, я найду другого покупателя.
— И то верно.
— Мне нужно побыстрее от них избавиться.
— Кто-то за тобой следит? — Он со значением заглянул мне в глаза, при этом руки его непроизвольно сделали некое хватательное движение.
— Вообще-то нет. Никто не знает о моем предприятии, но вещи находятся не в очень надежном месте.
— Перепрячь их!
— Пусть это делает покупатель!
— Что, человек, который их у себя держит, так нетерпелив?
— А они не у человека, а в чистом поле.
— Аллах велик! Как ты додумался их так спрятать?
— А я не сам до этого додумался — другие.
— Но ты дал на это разрешение?
— Нет, мне бы не пришло в голову сотворить такое.
— Тогда я тебя не понимаю.
— Я объясню тебе по секрету. Ты представляешься мне человеком, которому можно довериться.
— Ты абсолютно прав.
— Хорошо. Ты согласен, что тридцать пиастров — дешевая цена?
— Этого я не могу утверждать, я же не видел ковров.
— Я тебе говорю — это мало. Никто другой так за дешево не отдает.
— Но ты получил их за еще более низкую цену!
— Само собой!
— Сколько ты дал?
— Послушай, твой вопрос неуместен. Какой продавец скажет, сколько он «наварил»? Но с тобой я откровенен.
— Так сколько?
— Тридцать пиастров.
Он воззрился на меня с непониманием и спросил:
— За все?
— Ты что, меня за полного дурака держишь? Стал бы я возиться из-за такого «навара»? Конечно, на каждом ковре — тридцать.
— Но это невероятно!
— Почему же?
— Ты продаешь штуку за тридцать и столько же зарабатываешь еще?
— Именно так.
— Значит, кто-то подарил тебе эти вещи.
— Никто не дарил.
— Тогда я решительно ничего не понимаю.
— Не мучай себя по этому поводу. Скажу тебе еще больше — я их не покупал и не получал в подарок. Я их нашел.
— Нашел? — Лицо его вытянулось.
Глава 3
В ОПАСНОСТИ
За несколько минут я добрался до настоящего селения Енибашлы, проехал его насквозь и оказался среди кукурузных полей, к которым примыкали луга, а сразу же за ними начинался лес.
Следы колес большой повозки были отчетливо видны. Следуя по ним в юго-западном направлении, я достиг леса и тут заметил всадника, подъезжающего от лугов слева. Я ехал медленно, и вскоре он догнал меня.
— Бог в помощь! — приветствовал он меня.
— Спасибо.
Он изучающе осмотрел меня, я сделал то же самое, но с моей стороны это не выглядело так вызывающе. В его внешности не было ничего особенного. Лошадь у него была плохой, одежда — тоже, лицо явно не претендовало на привлекательность. Пистолеты и ножи торчали из-под седла и были хорошо видны.
— Откуда путь держишь? — спросил он меня.
— Из Енибашлы, — ответил я с готовностью.
— А куда?
— В Кабач.
— Мне туда же. Ты знаешь дорогу?
— Надеюсь, найду.
— Надеешься? Ты что, чужестранец?
— Да.
— Может, поедем вместе? Не прогадаешь.
Он не произвел на меня благоприятного впечатления, н о отказывать ему не было оснований. Он вполне мог оказаться приличным человеком. И в любой момент я М ог избавиться от него. Конечно, его оружие совсем не случайно висело на виду, но я все же весьма миролюбиво произнес:
— Ты очень любезен, поехали вместе!
Он дружески кивнул и повернул лошадь в мою сторону. Какое-то время мы ехали молча. Он с видимым любопытством осматривал мою лошадь и оружие. При этом, как я заметил, он не забывал оглядывать окрестности. Чего-то следовало здесь опасаться! Я решил пока ни о чем не спрашивать. Потом-то я понял причину этих опасливых взглядов!
— Из Кабача ты поедешь дальше? — дружески спросил он.
— Нет.
— Значит, хочешь кого-то навестить?
— Именно.
— Можно узнать — кого? Ты ведь здесь никого не знаешь, а я мог бы указать тебе дом.
— Я еду к Али Сахафу.
— О, я его знаю, могу показать его дом.
Разговор снова прервался, беседовать мне не хотелось, ему, видно, тоже. Так мы и ехали молча.
Лесная тропа все круче забирала вверх. Мы достигли высоты, указанной пекарем, и места, где колеса повозки повернули на юг. Но были видны следы и в западном направлении. Мы тоже туда поехали и вскоре добрались до ручья, о котором и шла речь.
Через некоторое время перед нами открылась поляна, на краю которой стоял низкий, продолговатый дом. Он был грубо сложен из камней, а крыша покрыта Дранкой. Видны были дверь и окошечко, а в крыше имелось отверстие для дыма. Мощные ели простерли над постройкой зеленые лапы; сооружение выглядело явно заброшенным. Мой спутник кивнул на хижину и сказал:
— Там живет нищий.
При этом он не сделал попытки остановить лошадь. Это вызвало у меня подозрение, однако я его не выказал. Лишь притормозил вороного и спросил, как зовут того нищего.
— Сабах.
— Не он ли был вязальщиком метелок?
— Он.
— Тогда мне к нему очень надо заскочить — передать кое-что.
— Давай, это наверняка ему нужно. А я поеду вдоль ручья, ты меня нагонишь.
Он действительно поехал. Если бы он слез вместе со мной, мне следовало бы удвоить внимание. Сейчас же я чувствовал себя в безопасности. Я приблизился к хижине и объехал ее, чтобы убедиться, нет ли кого вокруг. Дубы и буки стояли достаточно редко, и я легко углубился в лес. Никаких следов присутствия человека не было видно.
Сначала я укорял себя за подозрительность — бедный, больной нищий, что он мог мне сделать? Засады здесь не было, по крайней мере вблизи хижины, в этом я был уверен. Если меня что и ждало, то только внутри дома, а там уж я как-нибудь справлюсь!
Возле двери я слез с лошади, но привязывать ее не стал, чтобы в любой момент вскочить и ускакать. С револьвером в руке я медленно вошел внутрь.
Дальше красться не имело смысла — это я понял с первого взгляда. Внутреннее помещение представляло собой единое пространство, причем такое низкое, что я касался головой потолка. Я увидел почерневший камень-очаг, несколько черепов лошадей и ослов, служивших сиденьями, а в левом дальнем углу — ложе, устланное листьями, и на нем — неподвижное человеческое существо. Рядом на полу лежали черепок, разбитая бутылка, нож и еще какие-то мелочи. Чего бояться?
