хочется, а кому по кайфу жить в глуши.
О том, что мы движемся на юг, говорило обилие рощ цитрусовых деревьев. Здесь виднелись желтые лимоны, там – оранжевые апельсины, еще дальше – лаймы…
– Подождите, ребята! – замахала рукой Настя, когда проезжали один из таких садов. Когда мы затормозили и слезли с машин, Настя быстренько сбегала к роще, сорвала с дерева спелый ярко-оранжевый апельсин, очистила его и всех угостила. Апельсин оказался сочным, сладким – отличный перекус для путешественников.
О том, что все это здесь – очень серьезно, говорили терминалы, на которых, как мы видели, складируются цитрусовые и осуществляется их погрузка в контейнеры. Похоже, Калифорния снабжает этими вкусными фруктами всю Америку, да еще и за рубеж наверняка отправляет.
Хотя нас больше интересовала совсем другая роща, не апельсиновая и не лимонная. В этой роще росли самые большие и самые старые в мире деревья – американские секвойи. Знаменитый парк секвой приближался с каждым километром, причем на самом подъезде к нему начался такой жуткий серпантин, что голова стала кружиться.
Некоторые повороты были под сто восемьдесят градусов, и при этом рядом сумасшедшие обрывы. В таких условиях знаки ограничения скорости не раздражают, как обычно, а приносят облегчение. Когда я видел где-то ограничение 25 миль в час, то сразу и охотно сбрасывал скорость. А когда видел 10 миль в час, тут же готовился заложить в крутом повороте свой «Харлей». Лихачить на такой дороге – очень опасно, и знаки здесь были проставлены абсолютно по теме.
Нашей целью было увидеть самое большое дерево на Земле. Оно выросло именно здесь, в парке «Секвойя», и свидание с ним должно было состояться очень скоро.
Мы уже привыкли платить привычные 15–20 баксов за въезд в очередной национальный парк. Вполне нормальное дело, зато видишь, что территория – чистая, ухоженная, и дорога через заповедник в отличном состоянии. Мы въехали в парк и вскоре уже фотографировались на фоне секвойи под названием «Генерал Грант». Тут почти все деревья поименованы, и абсолютно по праву – это ж не растения, это какие-то древесные монстры! В дупло того же «Генерала Гранта» я поместился абсолютно свободно и смотрелся там, как жалкая белка. При желании внутри такого дупла можно было оборудовать полноценную квартиру или небольшой бар. Насколько я знал, внутри какого-то высохшего африканского баобаба сделали маленькое кафе, в которое мы тоже обязательно залезем во время кругосветного мотопутешествия. Но даже баобаб не может вырастать до таких сумасшедших размеров, как секвойя.
На территории парка свободно бегали то ли маленькие оленята, то ли косули. Людей они нисколько не боялись, что для природного заповедника вполне естественно. Хотя животные в этом парке были не главным – основной достопримечательностью являлись, конечно, деревья-гиганты.
Соседние с «Генералом Грантом» деревья тоже выглядят не слабо, не деревья, а могучие древесные столбы с корневищами, уходящими под землю на десятки метров. А что? Ведь для того чтобы удержать такую массу древесины под ветром, который наверняка тут дует, корни должны быть суперсильными.
Самое большое дерево планеты Земля под названием
«Генерал Шерман» не является самым высоким – есть секвойи и даже эвкалипты повыше. Тут все дело в общей массе дерева. Представьте, что у дерева ствол имеет диаметр 11 метров, а в обхвате оно более 30 метров. Общая масса дерева-рекордсмена примерно около двух тысяч тонн – это водоизмещение большого корабля с экипажем в сотню человек. Но самое главное – это дерево живое и совсем не собирается помирать. Да что там – оно еще нас всех переживет, о чем мы и рассуждаем со Славой, прогуливаясь по парку.
– У меня все в голове не укладывается, – говорю. – Если дерево имеет такой возраст, то появилось оно еще до рождения Христа?!
– Ага, до рождения. И до рождения Цезаря. Даже раньше, чем родился Александр Македонский.
Я бросаю взгляд на коричневый ствол. Кожура на нем сморщена, бугриста, она выглядит как древесная броня. И похоже, это дерево запросто простоит и сто, и двести лет.
– Может, и пятьсот простоит, – комментирует мое предположение Настя. – Мы все уйдем в мир иной, а эта махина будет по-прежнему шелестеть своей хвоей…
Наша бренность и скоротечность рядом с таким деревом, которое можно считать практически бессмертным, ощущается особенно остро. У меня в голове возник вопрос: что лучше – прожить короткую насыщенную жизнь или простоять в таком вот парке под солнышком тысячи лет?
И я себе ответил: лучше жить короче, но ярче. За свою сравнительно недолгую жизнь мы можем увидеть во много раз больше, чем древесный гигант, обреченный стоять на одном и том же месте. Так что мы квиты и с «Генералом Грантом», и с «Генералом Шерманом».
САНТА-БАРБАРА, ЛОС-АНДЖЕЛЕС, САН-ДИЕГО
Мы едем по залитым разноцветными неоновыми огнями вечерним улицам, оглашая их басами выхлопных труб наших «Харлеев». Видим шикарные особняки, подсвеченные прожекторами, и возникают мысли типа: может, здесь живет Круз? А в том особняке – Сиси? Мы в Санта-Барбаре, куда заехали незапланированно по моему предложению. Завтра часть нашей команды должна была закончить путешествие – Слава и Настя оставались в Калифорнии, а вместо них в коллектив вливался мой старый товарищ Володя Ростопша. Чтобы отметить наше расставание и завершение маршрута ребят, я предложил им сюда приехать. Уставшие Миша и Соня остались в отеле. Наш товарищ утверждал, что в Санта-Барбаре нечего делать, но я с этим категорически не согласен.
– Как здесь здорово! – говорю я.
– Очень хорошо! – отзывается Слава. А затем напевает: – Пам-пам-пам-па-ам… Пам-пам-пам-па-пам… Когда-то эту мелодию знали в России все от мала до велика. На экране в этот момент возникала какая-то арка в античном духе, а за ней шли слова: Santa Barbara. Здесь жили любимые народом персонажи: Мейсон, Иден или тот самый Сиси, за которых дружно переживали всей страной. Разведется Иден или не разведется? Женится любимец женщин Мейсон или не женится? Персонажи фильма вошли в каждую российскую семью, сделались ее полноправными членами, да и город уже представлялся таким родным, будто ты там отдыхал каждое лето.
– Считай, мы попали в город нашей молодости, да, Слав?
– Ага! – отзывается тот. – Мы же выросли на фильме «Санта-Барбара»!
На самом деле мы совершенно не знаем этого города. Но нам он нравится. Особняки в испанском стиле, богатые рестораны, чистые немноголюдные улицы, раскидистые деревья, освещенные лампочками, подобно новогодней елке, – все это привлекает и успокаивает. Почему-то на улицах совершенно не видно чернокожего населения и не чувствуется криминальной обстановки. Не то чтобы негры
