Гарри зажмурил глаза и схватился за края стула. Именно в этот момент раздался крик профессора Моуди: «Авада Кедавра!» Даже с закрытыми глазами, Гарри видел зеленую вспышку. Он услышал высоких голос Волдеморта и мольбы своей мамы о пощаде. Он почувствовал острую вспышку боли на лбу прямо в том месте, где располагался его шрам, а затем все прошло.
― Нет конрт–проклятия, нет способа заблокировать, ― голос профессора Моуди ворвался в голову Гарри. ― Есть только один человек, выживший после него, и, думаю, вы все его хорошо знаете. ― Неприятная тишина повисла в классе. ― Мистер Поттер, с вами все в порядке?
Гарри поспешно кивнул, но глаз не открыл и склонил голову. Естественно, он был не в порядке. Он был напуган. Неужели вот так умерли его родители? Было ли им больно? Дементоры в прошлом году «помогли» ему услышать голоса, но боли он не помнил. Неужели это проклятие наиболее болезненный способ умереть?
Профессор Моуди вышел из‑за стола и несколько секунд постоял рядом с Гарри, прежде чем вновь оглядеть класс.
― Никто из вас не сможет создать такого мощного заклинания. ― прорычал он. ― Но вокруг будет достаточно тех, кто может. Я показал вам их потому, что вы должны о них знать. Вы должны быть готовы. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!
И снова все ученики подпрыгнули на своих местах.
― Использование любого из Непростительных проклятий ― Авады Кедавры, Круциатуса или Империуса ― приводит к пожизненному заключению в Азкабан, ― продолжил профессор Моуди. ― А теперь все достаньте перья и запишите это…
Всё оставшееся занятие они посвятили Непростительным проклятиям. Гарри стоило немало усилий, чтобы понимать, о чем говорит профессор Моуди. В голове вертелось множество вопросов… Почему он почувствовал боль? Почему он вообще что‑то чувствовал? Конечно, ощущения были не сильные, но они были, словно воспоминания… но ведь нельзя чувствовать воспоминания… так?
И снова Гарри был вырван из мыслей, на сей раз колоколом, известившим о конце занятия. Желая как можно скорее отсюда убраться, он быстро собрал свои вещи и уже хотел сорваться с места, когда заметил, что профессор Моуди снова подошел к нему. Гарри медленно перевел на него взгляд и увидел, что оба глаза профессора заинтересованно на него смотрят. Живот парня внезапно скрутило ― нехороший признак.
― Мистер Поттер, на пару слов? ― прорычал профессор Моуди.
Подавив желание сказать нет, Гарри оглянулся на Гермиону, с волнением глядящую на него.
― Уходи, ― тихо произнес он. ― Поговори с Невиллом. Его всего трясёт.
Гарри не имел понятия, почему сказал это, но был уверен, что сказал правду. Невилл испытал то же самое, что и он.
Когда Рон с Гермионой ушли, Гарри повернулся к профессору Моуди, по–прежнему смотрящему внимательно на него. Гарри почувствовал себя не в своей тарелке. Не понятно почему, но ощущение было такое, будто он сделал что‑то плохое и его должны сейчас наказать. Если бы он стоял напротив Волдеморта, такого бы не было, но преподаватель ― человек официальный, и это добавляло остроты чувству.
― Мистер Поттер, я заметил вашу реакцию на смертельное проклятие, ― прорычал профессор Моуди. ― Поправьте меня, если я не прав, но вы ведь вспомнили, что происходило той ночью? ― вместо ответа Гарри кивнул и отвернулся. ― Понимаю. Извините, если поставил вас в неприятное положение, но вы должны были узнать о нем. Вы должны быть готовы. Есть вероятность, что вы снова с ним столкнетесь…
― Знаю, ― перебил Гарри и посмотрел прямо в глаза профессору Моуди. ― Не беспокойтесь, сэр. Вам не за что извиняться. Вы правы. Мы должны знать, что нас ждет за пределами школы.
Профессор Моуди продолжал смотреть на Гарри, будто не до конца поверил ему, но все же отпустил парня. Выйдя из класса, Гарри вдруг понял, что идти на ужин в переполненный учениками Большой зал он совсем не хочет. Ему нужно побыть одному. Зная прекрасное место, чтобы «скрыться», Гарри направился в совятню и был радостно встречен Хедвигой. Он не знал, сколько времени пробыл здесь, гладя сову, но, как бы то ни было, Гарри успокоился. Хедвига являлась его первым питомцем и первым подарком, который он получил.
Поглаживая ее перья, Гарри заглянул ей в глаза и улыбнулся. Он мог поклясться, что временами она знает, что делать, чтобы он почувствовал себя лучше.
― Не против кое–куда слетать? ― спросил он, в ответ раздалось согласное уханье. ― Я только быстро напишу письмецо, хорошо?
Хедвига спрыгнула с руки Гарри, дав ему возможность достать пергамент, перо и чернила. Сев на пол, Гарри немного подумал, что нужно упомянуть в письме и стал писать. Он знал, что должен писать как можно бодрее, а то тут же получит двух беспокоящихся гостей… ну хорошо, одного беспокоящегося и другого старающегося его успокоить.
Полуночник и Лунатик,
Спасибо за карту. Я сам забыл о ней, так что не стоит винить Лунатика, Сириус. Я ее сам отдал ему, ты же знаешь. Кроме того, если Кричер так плох, то почему ты просто не дашь ему одежду? Я, конечно, много не знаю о домашних эльфах, но мне кажется глупым держать кого‑то рядом, если он делает твою жизнь кошмаром.
Просто мысли вслух.
Первая неделя занятий выдалась интересной. Все были поражены новостью, и большинство решило участвовать, несмотря на ограничение по возрасту. Неужели так странно, что я не хочу этого? Помню реакцию преподавателей, как они смотрели на меня, когда мы сказали профессору Дамблдору, что мне всё известно. Они не ожидали такого от меня, как и вы оба. Почему? Я просто не понимаю, почему кто‑то стремиться участвовать в том, к чему по–настоящему не готов?
Ты был прав насчет профессора Моуди, Сириус. Он устрашающ. Сегодня было первое занятие, и мы проходили Непростительные проклятия. Прошу, не сходите с ума, но мне кажется, что со мной что‑то произошло. Он накладывал проклятия на пауков, но мне казалось, что я чувствовал их действие и на себе. Это странно. Не знаю, связанно это как‑нибудь с «тем» или нет. Ничего страшного не случилось, но вы просили сообщать обо всем странном, и я подумал, что это странно. Думаю, вы оба сейчас смеетесь.
Я не могу дождаться Рождества, когда снова вас увижу. Без вас здесь все по–другому. Не беспокойся, Лунатик. В неприятности не влезаю и делаю все домашние задания вовремя… даже Прорицания. Надеюсь, полнолуние пройдет хорошо.
Скучаю по вас,
Гарри.
Получилось не так радостно, как Гарри хотел, но ему нужно было написать об этом. Свернув письмо, Гарри встал и позвал Хедвигу. Осторожно привязав письмо к её лапке, он выпустил ее в окно навстречу к его опекунам. Он глядел ей вслед, пока она совсем не пропала из виду. Не имея здесь больше дел, Гарри собрал свои принадлежности и вернулся в башню Гриффиндора и провел большую часть ночи за выполнением домашней работы по Прорицанию. Он стремился сделать ее правильно, но когда закончил и лег спать, то не мог отделаться от ощущения, что пару вещей все же придумал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
