рыбная ловля, девушки, красота природы, мимолетные эротические переживания молодого человека… «Писал бы на производственную тему о рабочих – получается ведь! И – печатали бы!»
Наконец, я решил-таки снова дать в какие-нибудь журналы, и в издательства свой роман. Реакция везде была почти одинаковая, разница только в степени осуждения меня, автора, за аморальность, «неразборчивость», «безыдейность». А то и за «антисоветчину»…
Муж моей двоюродной сестры, Валентин, работал главным инженером в одном из строительных управлений (СУ). Он рассказал о том, как однажды в отраслевой обком партии пришла анонимка о том, как в одном из самых передовых управлений города («краснознаменном»!) творятся беззакония, но все сходит с рук руководству. Вообще на анонимки реагировать не положено, но в этой были очень уж убедительные цифры и факты, а потому решено было все же организовать ревизионную комиссию. Причем по-серьезному – не для «галочки», а без предупреждения, внезапно. Тем более, что у того, кто организовал (первый секретарь отраслевого обкома партии), были в связи с этим свои шкурные интересы… Естественно, что комиссия тут же и вскрыла возмутительные факты, однако… Однако они были настолько ошеломляющи, что их решили замять. Ведь – ко всему прочему – начальник СУ был двоюродным братом одного из заместителей министра…
История, в общем, рядовая (если не считать честно организованную ревизию). Но – весьма показательная. И мы с Валентином решили, что она очень даже годится для написания мною «производственного детектива». Тем более, что как раз в это время мы с ним прочитали отличную книгу американцев Ч.Нибела и У.Бейли «Семь дней в мае», и нам обоим очень понравилась форма изложения. Каковой решил воспользоваться и я. То есть я решил написать свой «социалистический детектив».
Загвоздка была в моем незнании «производственной фактуры» – я ведь сам никогда не работал в строительном управлении. Но зато Валентин хорошо все знал, к тому же у него была цепкая память, и он умел объяснять. Три вечера я приезжал к сестре, и мы с Валентином беседовали – я устраивал «допрос» на производственные темы, он обстоятельно отвечал, а я записывал.
Так как история была действительно типична для того времени, к тому же в ней содержалась главная проблема и причина бед советского периода нашей жизни – вранье, показуха, лицемерие и т.д. – а также страх, боязнь говорить правду, – я понял, что повесть может получиться действительно стоящей. И моей, а никакой не дежурно-производственной. С энтузиазмом я за нее взялся. Понимая, что главное, за чем нужно следить – не увлекаться, не лезть слишком уж в глубину, не давать себе полную волю…
Писать ее – так же, как и «Подкидыша», – было очень легко. От третьего лица, причем «полифонично», когда одно и то же событие описывается с позиции то одного участника, то другого. Копаться в себе, пытаясь оценить свои собственные поступки, вскрывать их причины, рефлектировать и сомневаться вовсе не нужно – конструкция ясна и понятна, причины известны заранее, ибо с самого начала существует тема, идея, замысел. Так что написал я быстро, за два-три месяца. Получилось что-то около 120 страниц на машинке.
Основная суть моего «детектива» в том, что самое главное для человека – говорить правду и поступать по совести, то есть, как выразился потом Солженицын, «жить не по лжи». Сюжет заключался не столько в организации внезапной комиссии и ее работе, сколько в том, как поступал каждый из ее участников, когда вышестоящим начальством был дан ход назад. Как перед каждым участником (знавшим, естественно, правду) встал вопрос: говорить правду или не говорить? Как обычно: говорить правду невыгодно и даже опасно, однако лгать противно. Каждый сам решает этот вопрос для себя.
Лично я считал, что в самих идеях социализма и коммунизма нет ничего плохого. «От каждого по способностям, каждому по труду» или «От каждого по способностям, каждому по потребностям» – разве это не достойные лозунги? Беда же в том, что их самым бессовестным образом искажают те, для кого основное и главное в жизни – СВОЯ выгода, независимо от того, вредит это обществу в целом или не вредит. Главное для них – власть, собственное благополучие, а других хоть на свалку, хоть на бойню. И беда в том, что именно эти люди захватили власть в Стране Советов, отчего и возникло то, что возникло. А поддерживается власть системой бесконечного вранья. Все очень просто.
Так вот, когда сначала участников ревизионной комиссии настроили на честную проверку, а потом наглым образом потребовали лгать, то тут-то и встал перед каждым из них вопрос: подчиниться или не подчиниться приказу? Я и попытался от лица каждого из героев этот вопрос решить – так, как решалось обычно в те времена. То есть подавляющее большинство, конечно, подчинялось, врало. Кто от страха за себя или своих близких, кто из шкурных, карьерных соображений, кто по привычке. Врали, хотя и мучались порой от собственного ничтожества…
И только один человек из комиссии, самый слабый на первый взгляд, в последний момент нашел в себе силы сказать правду… Он – головой в воду! – встал на заседании партбюро и… сказал. Сказал немного, но – правду. Тут и поднялся среди начальства этакий переполох… Конец был неясен, я оставил его открытым, чтобы каждый читатель, значит, попытался поставить этот самый вопрос перед самим собой. И попытался пофантазировать, что ему за это будет…
Назвал я свою повесть так: «Почем синь неба». Выспренно, пожалуй, но по сути верно: если хочешь наслаждаться синью неба и радостью жизни, то не ври. Хотя это порой весьма и весьма чревато… Написав, я стал по обычаю давать повесть читать в первую очередь своим знакомым.
Это было совсем не то, что с рассказами или романом. Почти все отзывались прекрасно! Правда, они теперь знали, что я автор «Подкидыша», опубликованного в «Новом мире». Но самое главное было, пожалуй, в том, что, во-первых, детектив, а во-вторых, привычная фактура: производство, комиссия, партбюро… Всем знакомо! Не то, что красота, любовь, сочувствие, девушки…
Единственный из моих друзей и близких знакомых, чье мнение меня очень удивило, был журналист Миша Румер – тот самый, благодаря которому была когда-то опубликована в заводской многотиражке «Зимняя сказка». В Мише в последнее время стали проявляться странные тенденции: после публикации моего «Подкидыша» не где-нибудь, а в «Новом мире», он стал относиться ко мне не лучше, а хуже… Он ведь тоже хотел быть писателем, мечтал напечататься в «Новом мире», писательское «звание» вообще было для него, как я ощущал, весьма престижным. Но с рассказами
