подлости… И так далее… И безграничная жалость к себе… Болото…
Водка еще осталась. Буль… Буль… Голова почувствовала облегчение. И спать… И снова сон… Тишина… Только во сне можно жить… Только там я сам с собой. Я там только сам с собой? Там я? Там ты? Там… Нужно покурить. И ещё стакан…
Ночь…
Сутки и горизонтальное положение. Жажда! Просвет. Жажда. Тяжело.
– Ты чё такой мятый? – спросил Сергей.
– Долгая история, – ответил Антон.
– Ты жрал что и?
– Как-то так.
– Не мог дождаться маевки. Ты сейчас пьяный?
– Нет… Вроде.
– Ёк-макарёк, Антошка! Что с тобой? Ты в седле удержишься?
– Мне по фиг!
– Так. – Сергей взглянул на часы. – Не люблю приходить последним. Ты, я так полагаю, не завтракал.
– Неа.
– А вчера вообще не хавал?
– Неа.
– Вот ты баран!
– Ага.
– Давай доедем до «Мака», там мне всё расскажешь.
– Не очень там полезная еда.
– Ты, по ходу, давеча полезным напитком орошал своё нутро.
– Ладно.
– Шлем пристегни.
Антон натянул на голову мотоциклетный шлем, уселся за Сергеем, и тот тут же рванул с места, разгоняя свой байк.
– Только сильно не налегай, а то места для шашлыков не останется, – заметил Сергей, когда они делали заказ в «Макдоналдсе».
– Я бы пивка дернул, – промычал Антон.
– Да ты, как я посмотрю, впервые в жизни ушёл в запой, – смеясь, сказал Сергей.
– Вот он какой, значит.
– Ты слабак или гений?
– В смысле?
– Ладно, проехали. Ну, все. Возьми коктейль хотя бы, что ты по газам? Всё?
«А ведь Серега оказался прав! Я впервые в жизни ушёл в запой. Пил подряд два дня. Я всегда сдержанно относился к алкоголю. Насколько это было возможно, учась в институте, а тем более, живя в общежитии. А тут, сам того не подозревая, оказался в положении истинного пьяницы, алкоголика. Сам того не подозревая? Это я как этого не подозревал? Еще как подозревал, поэтому и ушёл от действительности. А что это означает? Особенно если принять во внимание замечание Серёги? Гений? Какой я, к чёрту, гений? Нет, я не гений. А значит, я слабак! Это он в точку».
– Короче, я облажался, – заявил Антон.
– В чем? Как? Разверни свою обиду. Оправдай запой. И подробней об этом финике на щеке.
– Финик, а, это пустяки.
– Твои пушкинские друзья?
– Ага.
– Давай с ним разберёмся уже. Тебя второй год пялят…
– Проехали.
– Как знаешь, если тебя это устраивает…
– Я сам разберусь.
– Ты это утверждал с самого первого раза.
– Я… Я никак не соберусь…
– И этот человек возымел виды на Марину Золотую.
Антона прожгло насквозь.
– Так как ты там облажался?
– Мой миллион заныкали, суки.
Сергей разразился громким хохотом.
– Ротшильд хренов. Давай, поведай свой крах. Волк с Уолл-стрит!
– Короче, меня замазали в примитивную, и судя по всему, спонтанно созданную, схему. Мой порыв родил стратегию. Я жгу фразеологизмы?
– Не совсем. Продолжай.
Антон коротко рассказал о произошедшем, уделив особое внимание своим душевным мукам и оскорбленному чувству стартующего успешного деятеля.
– И ты из-за всего этого поплыл?
– Этого мало?
– Ну, ты и… Ты такой чувствительный? Как ты собираешься карабкаться вверх по карьерной стремянке, если такие пустяки выбивают тебя из колеи?
– Меня размазали!
– Ладно, не хочу я на глупости тратить время. Давай, нас ждет пикник и девочки. Жуй быстрее.
– Пивка бы. И рванем.
Бутылка пива, купленная в магазине напротив «Макдоналдса», растворила утреннее напряжение, но не вывела Антона из состояния отчуждения от будущего. Чувство позора и собственной ничтожности пропитали всё его сознание.
– Ты тут не один байкер? – спросил Антон Сергея, указывая на стоящий в тени деревьев мотоцикл, когда они прибыли к месту сбора.
– Я не байкер, сколько можно говорить. Да, это наш, причем на нем девчонка рассекает. Понимаешь, какие у нас девчонки?
– Понимаю. «BMW». Откуда у девчонки, студентки четвертого курса, такой навороченный аппарат?
– Я помогал выбрать, – города отвел Сергей.
– Не сомневаюсь, но я не об этом. Она «мажор» простой или нет? Или как ты там говорил?
– Не парься, Ротшильд. Кроме зависти я не вижу ничего в твоем вопросе. Если ты будешь завидовать всем, чье финансовое положение, не важно, их личная это заслуга или их родителей, значительно превосходит среднестатистические показатели, я даже не говорю о твоих, то тебе лучше продолжить бухать, и не возвращаться в этот мир.
– Забей, Серега. Чёт меня циклит.
– Пошли, циклит его.
– 3 –
– Здорова, Серж! Знакомь с другом! – послышался задорный возглас.
Антон мгновенно окунулся в царящий вокруг праздник. Тут было человек тридцать, из которых лишь половина учились с Сергеем. Остальные были друзьями этой половины, такие же, как и Антон. Это позволило ему не чувствовать себя чужим и на общих правах вступить в коллективное веселье.
– Мир! Труд! Май! – воскликнул кто-то. – Пора закинуть первый тост! Подходим к нашему шведскому столу и берем, кто что пожелает. Правило номер раз: чтобы у каждого в руках был стакан с веселящей жидкостью, и, не дай бог, чем-то безалкогольным. Тех, кто за рулем, это тоже касается. Сами виноваты. Объявление для особенно голодных: первая партия шашлыка будет готова минут через десять.
– Вано, твой тост! Сам напросился.
– Сначала в руки по стакану.
Все ринулись к одному из накрытых столов, именуемым пьяным. Арендованная на день территория была снабжена четырьмя длинными деревянными столами, которые были установлены в виде квадрата с пустыми углами, окруженными скамейками, тремя мангалами, двумя беседками, в одной из которых и был организован пьяный стол, заставленный бутылками с алкоголем на любой вкус, а в другой кухня со столом, которой был завален всевозможной провизией, и где девушки орудовали ножами, нарезая закуску.
– В этот чудесный майский день, который с полной уверенностью можно наконец-то назвать весенним днем, мне хотелось бы поднять этот бокал с искрящимся, так, что тут у меня, коньяком за… трудящихся всего мира! Ура, товарищи! Ура, ура, ура!
Вся компания дружными возгласами поддержала оратора. Глухой звук соприкасающихся пластиковых стаканчиков сопровождался шутливыми поздравлениями друг друга с днём весны и труда и беззаботным смехом.
Антон, опрокинув стакан, ощутил горящую волну, охватившую всё его тело. Он осмотрелся, и ему показалось, будто он стоит в центре весёлой демонстрации, что все, окружающие его люди, его друзья, и что всё у всех хорошо. Что все счастливы! Что жизнь прекрасна! Ему стало так легко, что он ринулся на поиски Сергея, чтобы рассказать ему о своих ощущениях.
– Антон, ты куда?
– Антон, ты что-то потерял?
– Антон, давай к нам.
«Как они запомнили мое имя? Я такой запоминающийся? Определенно, дневник,
