щеку на прощание. Меня царапала в груди та самая ревность, ощущать которую мне становилось всё неприятнее.
Я вижу, как Стас старается, поэтому тоже держу себя в руках.
Вскоре мы остались вдвоём. Я помогла ему прибраться, и мы выкинули весь мусор. Теперь гараж можно с чистой совестью закрыть до следующего их приезда.
Но Стас не торопится никуда. Я стою посередине помещения и наблюдаю за ним. Он подходит к гитаре, перекидывает ремень через плечо. Задумчиво поднимает глаза вверх, проводя пальцами по струнам.
Я обожаю такие моменты, когда он поёт только для меня одной. Мне кажется, что Огонек в песне выражает всё, что не может сказать вслух.
И вот он начинает наигрывать мелодию, которую я угадываю с первых аккордов. Эта песня о любви. Он начинает петь своим потрясающе притягательным голосом, таким красивым баритоном с нотками хрипотцы. И всё вместе звучит так прекрасно, что я растрогана и едва могу сдержать слёзы.
Начинается проигрыш, и Стас подходит ближе.
— Споёшь вместе со мной?
Киваю головой. Начинаю второй куплет синхронно с ним. Голос дрожит поначалу, но постепенно обретает силу. Мы поём друг для друга, и в этот момент я ощущаю себя такой счастливой. Мне не хочется, чтобы он заканчивался.
Стас будто чувствует моё настроение, поэтому не останавливается, а наигрывает ещё одну мелодию, и ещё одну. Оказывается, что петь с ним так круто. Наши голоса красиво звучат вместе.
— Лина, как ты смотришь на то, чтобы записать со мной вместе песню?
— С ума сошёл? Какая из меня певица, — шокировано протягиваю я.
— Отличная, у тебя прекрасный голос, — пытается убедить меня Стас.
— Одно дело петь с тобой здесь, а другое — записываться.
— Мы можем оставить её для себя, никому не давать слушать, — Огонёк смотрит на меня фирменным взглядом, которому я не могу противостоять.
— Я подумаю, ладно? Не могу обещать, что соглашусь.
— У тебя один день на раздумья.
— А куда мы торопимся?
— Ко мне. Переночуем у бабули в доме? — меняет тему Стас.
Глава 30
Лина
— Может, всё-таки доедем до меня? — предлагаю Стасу.
— Зачем ехать? До дома бабушки можно дойти пешком. Заодно прогуляемся немного, — убеждает меня он.
— Прогуляться сейчас совсем не помешало бы, — соглашаюсь в итоге.
Мы проверяем, что отключили всё возможное от сети, и закрываем гараж.
На улице, несмотря на декабрь в разгаре, не так уж холодно. Мягкий снежок небольшими хлопьями падает медленно на сугробы. В свете фонарей он сверкает так ярко, будто с неба падают настоящие бриллианты.
— Как красиво, Стас, ты только посмотри, — кружусь я на расчищенной тропинке.
Высунув язык, ловлю снежинки. Опускаю взгляд, чтобы посмотреть на Стаса. Он любуется мной, стоит с широкой улыбкой на лице.
— Покружись со мной, — подхожу к нему и беру за руки.
Теперь мы вместе топчемся на месте по кругу, запрокинув головы к небу и ловя ртом снежинки. Нам становится неожиданно весело, и мы смеёмся по-детски беззаботно.
Я замечаю, как Стас всё ближе и ближе пододвигается ко мне, пока мы не оказываемся рядом, лицом к лицу. Он снимает перчатку с правой руки и нежно проводит ей по моей щеке. Я прикрываю глаза и мурлыкаю, как кошка.
Ощущаю тёплое дыхание на губах. Соприкасаемся кончиками носа. Предвкушение поцелуя такое яркое, будоражащее. Я погружаюсь в него с головой, чувствуя трепет и нежность.
Когда его губы касаются моих, я ахаю от накрывших меня ощущений. Это так будоражит, целоваться посреди улицы. Хоть наш первый поцелуй и был на глазах у большого количества людей во время концерта, но тогда я этому не придала большого значения. Потому что думала, что это разовый случай, просто действие на публику с его стороны.
Сейчас же я счастлива оттого, что Огонёк со мной разделяет этот приятный момент. И мне хочется делиться этим ещё с кем-то.
— Тьфу ты, срам какой, постеснялись бы хоть при честном народе! Идите и дома у себя целуйтесь! — бубнит вдруг какая-то бабушка, проходящая мимо.
Я совсем не ощущаю стыда за то, что мы делали. Ни капельки. Мои чувства настолько чистые и искренние, что они просто не могут быть чем-то стыдным, что нужно прятать.
Поэтому я переглядываюсь со Стасом, мои губы сами по себе растягиваются в озорную улыбку.
— И вас с наступающим Новым годом, милая бабушка, — поздравляю я её.
Ожидаемо никакой благодарности в ответ мы не слышим, бабушка только быстрее зашагала и вскоре скрылась за углом дома.
Нам стало весело, и мы шли, тихонько смеясь и переговариваясь. В какой-то момент я чуть отстала от Стаса, засмотревшись на красиво украшенную ёлку во дворе. Игрушки на ней поблёскивали в свете фонарей. Заметив, что он идет не оглядываясь, я набрала в варежки побольше снега и начала лепить аккуратный, практически идеальной формы снежок.
Бегу аккуратно поближе, стараясь не хрустеть снегом под ногами, чтобы не спугнуть Огонька. И в момент, когда он услышал меня, запускаю снежок. Закрываю глаза руками, а когда решаюсь открыть, вижу на куртке Стаса следы снега на плече. Попала, значит.
А он уже наклонился над ближайшим сугробом и лепит снежок. Бросаюсь набирать снег в ладони, чтобы успеть раньше него. Он успевает бросить первым, но я наклоняюсь и снежок летит поверх моей головы. Я показываю Стасу язык и заряжаю в него вторым. Снова попадаю в цель! Азарт захватывает меня, и я собираюсь снова набрать снега.
Краем глаза замечаю, что Огонёк делает шаг по направлению ко мне. С криками и смехом бегу от него.
— Пощади, ахах, так нечестно, снежок кидай!
— Ещё чего, слишком уж ты меткая, Чертовка, поймаю, и тогда берегись!
— Не поймаешь, — кричу ему в ответ и прибавляю скорости.
Но всё-таки Стас бежит быстрее меня, поэтому быстро догоняет. Я на пределе возможностей, всё же стараюсь оторваться, петляя, как заяц. Но вот он настигает меня, хватая за руку. Я пытаюсь вырваться. Нога скользит на льду, и я лечу прямиком в сугроб.
Стас не отпустил меня, поэтому утягиваю его за собой. Он умудряется немного развернуться в процессе падения, поэтому падает не на меня, а рядом.
Мы тяжело дышим, поворачивая головы друг к другу. Улыбаемся друг другу. И постепенно меня пробирает смех. Я кладу голову на снег и смеюсь, не могу остановиться. Стас смотрит на меня и тоже начинает смеяться. Хохочем, не в силах перестать. Когда я вроде успокаиваюсь, смотрю на него и начинаю по новой.
— Стой, Стас, перестань, у меня уже живот болит, — еле-еле
