Пилот, кстати, тоже подозрительно хрипит и кашляет, не очень удачно маскируя смех. А мне вообще не смешно. Потому что страшно.
— Ты фанат «Звездных войн»? — спрашивает муж, а я не могу выдавить ни слова, судорожно вцепившись в ручки кресла. Он наклоняет голову и напряженно всматривается в мое лицо.
— Ты раньше когда-нибудь летала на вертолете, Марта? — спрашивает, и я качаю головой, закусив губу. Давид подозрительно сглатывает, делает глубокий вдох и с шумом выдыхает: — Значит, это твой первый раз?
Хочется ответить как-нибудь остроумно или язвительно, но язык по-прежнему будто прилип к небу. К счастью, до Данилевского доходит, что у меня отнялась речь.
— Моя жена боится, — поворачивается он к пилоту, — давай без акробатики.
И хоть мне по-прежнему страшно, вертолет дальше летит ровно, его только периодически совсем легонько потряхивает. Совсем скоро замечаю за окном зубчатые края башен.
— Это что? — обретаю я вновь способность говорить. — Это музей? Зачем вы меня сюда привезли?
— Это мой замок, Марта, — свысока смотрит на меня Данилевский, — и ты будешь здесь жить.
Мы высаживаемся на крыше, но она оборудована специальным пандусом для его кресла, и я уже не замираю с ужасом в ожидании, что в любую секунду могу сделаться вдовой.
Пилот заглушает двигатель, и Давид ведет меня к лифту. Ну хотя бы так, хотя бы лифт, а не винтовые каменные лестницы. Мы спускаемся вниз, где представляет меня своему управляющему и прислуге — поварам, садовнику и горничным.
Нестройным хором они меня приветствуют и поздравляют нас с бракосочетанием. Чуть было не делаю книксен, спохватываюсь в последний момент.
— Они живут не в замке, — рассказывает мне муж, когда мы возвращаемся в лифт, — на территории для них построены домики. Так что старайся решить все вопросы с прислугой в течение их рабочего дня.
Давид провожает меня к моей комнате, но не прощается, въезжает следом. С тревогой на него посматриваю, одновременно разглядывая комнату.
Большая двухспальная кровать, все в мягких тонах, все как я люблю.
— Переоденься, сегодня был тяжелый день, — голос мужа звучит как будто с искренним сочувствием, — и дождись меня, я приму душ и вернусь.
Он выезжает из моей спальни, а я даже рот открываю. Естественно, речь у меня снова отнимается.
Я не ослышалась? Он собирается ночевать здесь?
Глава 10-1
Значит, так он выполняет договоренности? Значит, никто не собирался фиктивно жениться? Меня снова обманули!
Давид оплатил долги Азата, а тот и рад сбыть с рук бракованный товар. Интересно только, Данилевский в курсе, какая невеста ему досталась? Отчим не стал бы его обманывать, побоялся. Зачем тогда я понадобилась Данилевскому?
Оглядываюсь по сторонам.
А вот об этом мы его и спросим.
Мы с вазой.
Спальня заставлена розами, розы стоят в вазах, и в этом оказалась стратегическая ошибка Данилевского. Жаль, среди них нет ни одной хрустальной. Видно, Давиду никто с детства не собирал в приданое хрусталь.
Но я не переборчивая, мне и керамика подойдет. Достаю цветы из вазы — красивые, бутоны полураскрытые, каждый как произведение искусства! — и растыкиваю по остальным букетам. С некоторым сожалением выливаю воду.
Конечно, было бы эффектнее вылить ее на Данилевского. На несколько секунд зажмуриваюсь, представляя своего обманщика-супруга со струйками воды, стекающими по лицу и волосам. И прилипшими ко лбу листиками. И обломком стебля на ухе.
Кайф нереальный!
Но надо быть реалисткой. Я с трудом дотащила вазу с водой до раковины, еле подняла, чтобы вылить воду. Глупо надеяться, что этот негодяй станет терпеливо ждать, пока я буду возиться за его спиной с переполненной посудиной.
Без воды мое оружие становится легче, отхожу к противоположной двери стене, берусь обеими руками за ножку и жду. С нетерпением поглядываю на большие настенные часы, прекрасно вписывающиеся в интерьер спальни.
Что-то не торопится муж к молодой жене. Может, он вообще не придет? Нарочно сказал, чтобы я как дура всю ночь его с вазой стерегла?
Ну ничего, я терпеливая, подожду.
Но ждать приходится долго. Руки немеют, ставлю вазу на пол и сажусь рядом, обхватив колени.
Наконец открывается дверь, и в проеме появляется Данилевский. В серой трикотажной футболке и штанах, свежий и отдохнувший, с влажными после душа волосами. И меня охватывает злость.
А я тут сижу, жду…
Хватаю вазу и поднимаюсь, прижавшись спиной к стенке.
— Марта, ты почему не переоделась? — удивленно поднимает он брови и подъезжает ближе.
— Не подходите, — предупреждаю, замахиваясь вазой. — Вы лжец! Обманщик! Бессовестный и коварный лицемер!
— Марта, что с тобой? — морщит он лоб. — Поставь вазу на место, ты ее разобьешь.
— Конечно, разобью, — отвечаю хладнокровно, — еще один…
На слове «шаг» прикусываю язык, потому что мой муж не ходит. Он ездит. И ездит быстро. Я и не подозревала, что эти современные коляски такие маневренные.
Он оказывается рядом в доли секунды. Торопливо бросаю вазу, но Давид демонстрирует завидную реакцию. Молниеносно отклоняется в сторону, ваза пролетает мимо, грохается об стенку и разлетается на осколки.
Данилевский в ответ мечет в меня взглядом потяжелее раз в двести, чем бедная ваза. Еще один рывок, на моей талии смыкаются цепкие пальцы, и я взлетаю вверх. А потом падаю задницей прямо на руки Данилевскому.
— Ты могла пораниться, — шипит мне в лицо Давид, и я вижу, что он разъярен.
— Можно подумать, вы обо мне переживаете, — отвечаю с трудом. С трудом, потому что Данилевский сдавливает мне шею локтем. — Так и скажите, что вам вазу жалко.
— Глупая девчонка! — его лицо прямо напротив, вот только почему он такой злой? — Я дал тебе время, чтобы принять душ и переодеться, специально выжидал. А она в засаде засела!
— А вы что думали? Я вам так просто не дамся, — говорю и конвульсивно дергаюсь в доказательство. Но второй рукой Давид крепко сжимает мои колени, и я понимаю, что ерзать по мужу не самая лучшая идея.
— И в чем же я тебя обманул? — допытывается Давид. — Почему я вдруг коварный лицемер? Ну? Говори!
Он усиливает хватку, и я цепляюсь обеими руками за сдавливающий шею локоть.
— Азат говорил, что брак фиктивный, — сиплю я, зажмурившись, потому что от его высекающего молнии взгляда становится страшновато.
— И что? — голос Давида полон ярости и
