крепости наездников. Но первый контакт и уговор по условиям был все равно на Ольге – черный мундир наездника ей в помощь.
Из тех первых пятисот монет, личных между прочим, что Раим дал Ольге на содержание крепости, к нему уже вернулось сто. Отловили наконец первое из трех каботажных судов, в которые вложил наворованные деньги проходимец Ламс. Владелец шхуны с законом не слишком ладил, и прегрешения за ним водились. Вложенное Ламсом вернул и частью прибыли поделился. Да он и всю бы прибыль отдал, лишь бы господа наездники, нежданно негаданно шагнувшие на его палубу из пустоты, большего разора, чем внезапно вспыхнувший парус, не учиняли. Малюсенькая демонстрация владения магией обеспечила покладистость капитана и сдержанность судового мага. А обещание не доводить дело до официального разбирательства обеспечило Эрику еще одного личного агента. Пригодится. Власти без тайных делишек не бывает.
Жех и Сима не хотели отбытия Ольги просто потому, что знали: хорошо в столицах не будет. Жалели. Мало, мало Оля пожила в новой действительности, не пропиталась ею. Инстинкты не наработала, рефлексы не отточила. Не успела еще, да и не старалась – Раим своей опекой избаловал.
Даже Пашка был против. Напроситься с тетушкой и бросить свою нгурулью команду он никак не мог, а остаться наедине со стаей нгурулов, тоскующих по веселой щене и ее хозяйке, – это же треш из трешей! Ну на фиг эти нгуруло-человеческие стрессы.
И Эрик отступил. То ли проникся, то ли отложил до лучших времен. Завтра тяжелый день, и лучше дождаться конца битвы, прежде чем новые планы планировать.
Глава 9. Утро добрым не бывает
Рабочий день Ольги всегда начинался рано и всегда одними и теми же обязанностями – открыть ворота, впустить обоз с кормом, перекинуться бодрыми приветствиями с возницами и особенно с Агавом. Со старшого станется от расстройства и недоумения впасть в ступор, если госпожа Тётёля ему неласково ответит. А то, что у самой госпожи может быть куча тревог и горьких думок, никого не касается.
Так было каждое утро, но не сегодня.
Начать с того, что разбудил ее не внутренний отлаженный будильник, а громкое сопение в ухо – Тырька ни свет ни заря прискакала здороваться. И это настораживало даже сквозь крепкий сон, потому что по утрам щена обычно терлась вокруг Пашки.
Ольга немного завидовала племянничку – дал же бог счастливую особенность! Мышечный депресняк у него, видите ли, если нагрузки не доберет. Сама она спорт не любила, а Пашка с наслаждением сливал пять-шесть потов на утренних пробежках где вдоль, а где по крепостной стене, благо охранная система принимала его за своего, нужно только фирменный жетон наездника не забыть с собой прихватить. Разве резвушка-меховушка могла пропустить такую развлекуху – побегать рядом с дорогим другом, поскакать вверх-вниз по высоким ступеням, потолкаться меховыми боками и покрутиться под ногами? Поэтому все утреннее внимание отдохнувшей и клокочущей энергией собаконьки принадлежало Пашке, который каждый раз после настырной побудки пафосно заявлял сквозь зевок: «А по утрам, тёть Оль, она меня-а шибче любит», сиял проказливой щербатой улыбкой и принимался тискать довольную Тырю, давая тетушке воспользоваться умывальней, ей нужно быть в порядке первой, чтобы людей в ворота впустить.
Этим утром Тырька пришла к Оле.
– Тырька, зараза! Бивень, ап! Мне еще минут двадцать спать можно, – простонала Ольга, пытаясь укрыть ухо от влажного нетерпеливого сопения. А потом вспомнила и резко села в кровати. Утренняя нега разом слетела.
Сегодня идет обоз-приманка. Наверное, уже ушел, потому что отправление вроде как планировали на рассвете, а летние рассветы ой какие ранние. В душе все разом вздребезднулось – бежать, узнавать, что-то делать. А что, собственно, она может сделать? Вчера, после посиделок у костра, Раим пытался ее приободрить – он-де смотрел вероятности, все будет хорошо, волноваться не о чем. А на прощание, похоже, опять свою успокоительную магию применил. Ольга и обижалась за самовольство, и была благодарна – иначе и не уснула бы. Хотя чем и кому мог помочь ее психоз? Разве что Пашке настрой сбить.
– Уц-ц, – жалобно подвзвизгнула Тыря, требуя утренних нежностей. Тут-то Оля и обратила внимание на необычно печальную щену.
– Тыря, мех! – Даже в порыве нежности не стоит забывать о технике безопасности, а то забудешься и всадишь пару шипов в ладонь. Ольга упоенно тискала свою рыжую чудушку и вслушивалась в пространство, пытаясь понять, что не так. Во-первых, она не слышала нгурулов. Обычно она почти не реагировала на эмоциональное многоголосье стаи, как не реагируют на шум волн живущие у моря. Сегодня этот фон был каким-то жиденьким. Ольга сосредоточилась – не густо: досада Прана и растерянность Наф-Нуфиков. Остальной стаи в виварии не наблюдалось. Так вот отчего Тыря такая расстроенная. Это была первая мысль. А потом навалилось понимание: наездников в крепости нет. Совсем нет. Наличие в виварии Прана ни о чем не говорит – в городе величество предпочитал роль пассажира. «Это они меня что, одну оставили?» – ужаснулась Ольга. Оказаться главной в крепости, пусть и на краткий миг, ей совсем не улыбалось.
Потом мысли и догадки хлынули, как вода из гидропушки. С напором и посвистом. Разрозненные, нелогичные, мучительные. Значит, они переиграли первоначальный план и ей ничего не сказали. Предполагалось, что первая тройка пойдет с обозом в качестве наблюдателей, операторов следилок и силового авангарда при нападении. Ольга и кухарей настраивала на этот расклад – троих накормить очень рано и с собой сухпай выдать, а остальные завтракают штатно. А оно вон оно как.
Вот какого черта?
Знала бы – дежурный прокорм зверикам бы припасла! О том, что наездники усвистали некормленые, Оля запретила себе думать – так им и надо! Ибо нефиг таинственность разводить. В том, что это заговор Павла и Раима, сомневаться не приходилось. Спасибо, конечно, за заботу, но все равно обидно – она же волнуется!
Все оказалось не так страшно, как Ольга себе рисовала в воображении, пока умывалась. Агав объяснил, что кормов привез половину нормы, а остальное второй возница в город повез, к околотку. Так господин попечитель приказал. На кухне Ольгу поджидала Малика с заботливо подогреваемой кашей и новостями. Оказывается, им с вечера приказано очень ранний завтрак, а точнее – плотный ночной перекус держать наготове. Справились. Повара, Генас с Емкуном, совсем недавно отдыхать пошли, а так и не
