Первый катер стоял прямо в шойнинской бухте, но на нем оказался лишь паренек-салага. Взрослые умчались к первому шару (так здесь называют ручьи и протоки) тралить камбалу. Там их и настигли.
Володя приготовил сразу четыре козыря: первый — у мезенских нет лицензий на вылов, второй — нет допуска в погранзону, третий — у начальника Рыбоохраны Ненецкого округа фамилия Коткин, и наконец, главный, морально-этический козырь: «Если мы к вам в Мезень сунемся, нас там просто убьют. Почему же мы вас сюда должны пускать?»
Володя говорил, как Путин — спокойно, но решительно. Срываются на истерику обычно те, кто чувствует свою слабость. Разговор между мезенскими и шойнинскими смотрелся не хуже переговоров на высшем уровне между двумя смертельно конкурирующими структурами, будь то финансово-промышленные группы, преступные группировки или мировые державы. Только разговор шел не о нефти, алюминии или героине, а о камбале, наваге, нельме и пеляди.
— Да, и передай своим, чтобы о морошке даже не думали! Скажи, что она не уродилась. Высохла. Ветром выдуло. Понял?
Александр с похожей на Володину фамилией Кошкин понял. Но не совсем.
— Добро. Только тогда передай своим ненцам, что когда олени с Канина на зиму придут в мезенские леса, это будет их последняя зима. Наши мужики уже пулеметы готовят.
— А про оленей с ненцами и разговаривайте. Они люди мирные, но малые народы у нас государство почему-то защищать любит.
На том и расстались. Мезенские уже до полудня следующего дня смотали удочки. Василий Иванович напился. У остальных шойнинских мужиков в глазах появился какой-то огонек. Они как будто проснулись. Стали недобро посматривать на Саньку Андреева, бульдозериста. Думаю, скоро силком затащат его на агрегат. А там, глядишь, посадят какого-нибудь заезжего депутата в яму и заставят песок отгребать.
Хотя вряд ли.
Одна восьмая — это еще и Россия. Пока еще одна восьмая планеты, а не миллиметра.
3. ПОЛИТИКИ
Вражья сущность
Политики — это те, кто играют другими людьми в очень жестокие игры и думают о судьбах этих людей в последнюю очередь.
Бывают такие политики, которые играют своей жизнью и даже жертвуют ею ради других, но таких очень мало.
В отличие от больших чиновников, любимая игра политиков — не пасьянс, а шахматы. Только вместо фигур в этой игре живые люди, причем очень часто одна битая фигура вмещает в себя тысячи и даже миллионы человек.
И если политик выиграл партию, это вовсе не означает, что выиграли ее те фигуры, которыми он играл.
Политика — это война, в которой каждый политик сам за себя. С другими политиками он готов временно дружить лишь для достижения собственных целей.
Политика — это еще и бизнес. Большинство политических сил с удовольствием получают за свою активность деньги от тех структур, которым эта активность выгодна. Больше денег — больше активности, меньше денег — меньше активности. Структуры-заказчики могут быть как коммерческие, так и государственные, причем во втором случае не всегда речь идет о собственном государстве.
Политики одинаковы во всех странах мира. Разнятся лишь политические системы. Некоторые страны научились, сохраняя контроль над политикой страны, создавать гражданам иллюзию свободы политического выбора. Как правило, сфера политики в этих странах подчинена интересам крупного бизнеса. А крупный бизнес не заинтересован в нестабильности. Таким образом в обществе устанавливается система сдержек и противовесов.
Россия все 90-е годы была зоной свободной охоты различных политических сил. Заложниками этой игры стали миллионы человек. Сотни тысяч заплатили за чьи-то политические интересы своими жизнями, миллионы — сломанными судьбами.
К сожалению, сфера политики плохо поддается юридическому воздействию. Если какого-нибудь политика и настигает справедливое возмездие, то лишь потому, что он оказался на пути у другого политика — более сильного.
В последние 6 лет в российскую политику пришла монополия одной силы. Политиков как таковых больше нет. Политики, по сути, превратились в чиновников. Но быть политиками в душе они не перестали.
Как-то раз я ехал с одним политиком в машине. На пути стоял город Тверь. «Заедем?» — спросил я. Политик улыбнулся: «Я не настолько люблю Россию».
Гибель «Курска» не испортила отдых политикам
Август 2000 года.
Черное море — Баренцево море:
Мы с фотографом Костиком Завражиным приехали в Видяево в понедельник, вместе со 103 родственниками. Они прилетели в Мурманск спецрейсом. В них еще жива надежда. Целую неделю мы видели, как эта надежда умирает. Мы чувствовали, что не имеем права находиться рядом, но и уехать не могли. Первые несколько дней нас ненавидели и родственники, и моряки, и просто жителя поселка. За то, что их горе — это не наше горе. На второй день профессионализм уступил место настоящей скорби и мы стали своими.
А неделей раньше мы с другим фотографом, Анатолием Белясовым, были в Сочи. Делали репортаж о том, как во время трагедии в Баренцевом море проводят время первые лица государства. Там мы своими себя так и не почувствовали.
В те дни многие говорили: «А почему люди должны бросить все и уезжать с южного побережья на северное? Чем они там помогут? Только мешать будут!»
В Видяево им было делать нечего — это верно.
Но — прервать отдых и вернуться в Москву. Или — собрать соратников по партии или ведомству и пойти в монастырь (мечеть, синагогу), чтобы помолиться о душах новопреставленных воинов российских. На худой конец — порыдать перед телекамерой. Политики, отдыхающие в Сочи, этого не сделали. Они просто отдыхали. Балдели на пляже и улыбались перед журналистами, то есть нами. Любить Россию — это работа. В отпуске любить Россию не обязательно.
Черное мореОказавшись в санатории «Сочи», где отдыхают депутаты Госдумы и члены Совета Федерации, мы с Анатолием долго плутали по виноградным аллеям. Потом увидели чудесный дворец золотого цвета. Дворец был очень красивый. «Наверное, здесь и живут слуги народа», — подумал я. Но портье сказал нам, что это корпус класса «люкс», а депутаты живут в обычном корпусе под названием «Приморский».
Десятиэтажный «Приморский» стоял в ста метрах от моря. Из него можно выйти прямо на пляж Мы поднялись на 5-й этаж и зашли в комнату № 550. Дверь открыл лидер аграрной группы Николай Харитонов. Он был в носках и шортах.
Николай Михайлович оказался очень любезным человеком. Сначала он предложил водочки «Сибирская» (у него в холодильнике было две бутылки). Мы вежливо отказались, но он не обиделся, а угостил соком, фруктами, арбузом и кофе. Мы сели на балконе с видом на море, а Николай Михайлович объяснил нам, что это за корабль плавает чуть правее депутатского пляжа:
— Он охраняет президентскую резиденцию «Бочаров ручей» и, наверное, портит экологию. И нам, и президенту. Ведь туалеты на кораблях имеют прямой выход в море, а там служит как минимум человек пять.
Николай Михайлович приехал сюда 3 августа на 20 дней. Здесь он уже третий раз, а за границей не отдыхал ни разу, потому что патриот. Номер у него приятный. Прихожая со шкафом-купе, гостиная с кондиционером и спальня. Окна — стеклопакеты, на полу — мягкое такое ковровое покрытие. Николай Михайлович любит закрывать окна, чтобы не было слышно морского шума, и включать кондиционер, чтобы было прохладно. Он не скрывает, что отдых на море не для него, а в этом году еще и в спину вступило, когда играл в волейбол, так что отпуск насмарку. Он сказал, что в октябре поедет на две недели на Алтай, в Белокуриху, там отдохнет по-настоящему и подлечится радоновыми ваннами. А в Сочи Харитонов приехал только ради жены Нины, дочери Марины и внучек Нины и Ксюши. Кстати, дочь и внучки живут в отдельном номере. Я спросил у депутата, во сколько обошлась ему эта путевка, и он честно ответил: «Тысяч пять рублей. Путевка-то депутатская, с большой скидкой».
С представителем народа Николаем Михайловичем мы провели целый день, и нам это очень понравилось. Анатолий играл с ним в бильярд за 14 рублей 50 копеек в час. Первую партию выиграл, а потом две проиграл. Пропуская шар, Николай Михайлович говорил: «Эх, тяжело в деревне быть красивым». А если забивал, то приговаривал: «За хлеб и воду спасибо советскому народу». А потом ему сообщили, что на проходной его ждет человек от другого Харитонова — заместителя мэра Сочи, они тут сдружились. Охрана не пропускала курьера, поэтому пришлось нашему Харитонову идти через весь санаторий самому. Пришел Николай Михайлович с корзиной фруктов и несколькими бутылками вина. Это был подарок от однофамильца.
Кормят депутатов 5 раз в день. Кроме полдника в 17.00, есть еще кефир в 21.00. Когда мы вместе с депутатом сидели в столовой, там было очень душно. За столиком справа потел губернатор Брянской области Юрий Лодкин из 548-й комнаты, чуть дальше — президент Республики Марий Эл Вячеслав Кислицын из 509-й. «Такие большие люди, — подумал я, — а мучаются от жары, как простые смертные». Мне даже жалко их стало. Я попытался было утешить губернатора Лодкина, но он наотрез отказался утешаться: «Вы все переврете!» Злой губернатор Лодкин и грубый.
