«Ты нездоров», — сочувственно заметил Талит'.
«И ты тоже…» — Ж'трел намеревался сказать «устал», но вдруг понял, что имел в виду «тоже старик», и осекся, потрясенный. Но ведь Талит' был связан со своим всадником на протяжении нескольких десятков Оборотов и умел понимать не только сформулированные, но даже затаенные мысли Ж'трела. Дракон негромко пророкотал, соглашаясь, и этот спокойный звук вдруг перешел в резкий кашель.
Пока синий дракон неспешно поднимался в заметно посвежевший ночной воздух, Ж'трел перебирал в памяти события последних месяцев. Он ведь всего лишь намеревался сообщить ближайшим родственникам К'нада о его смерти. Боль от потери партнера, да и почтенный возраст легли слишком тяжелым бременем на плечи старого всадника.
Слишком много было боли… а теперь все его обязанности исполнены.
В сознании бродила еще какая-то неясная мысль, но Ж'трел никак не мог сосредоточиться на ней. Талит' снова зашелся в мучительном приступе кашля.
«Я заставил тебя слишком долго ждать, старый друг, — ласково сказал Ж'трел напарнику, с которым был связан на всю жизнь. — Ты устал. Я тоже устал».
Талит' негромко пророкотал в ответ:
«Нам пора».
Ж'трел еще на несколько мгновений задумался, перебирая дни своей жизни. О, как же много их было!
«Передай Лоране, что я ее люблю, старый друг. Я уверен: она справится и без нас».
«Я ей сказал», — сообщил через мгновение синий дракон.
Ж'трел кивнул.
— Хорошо. Я устал. Пришло время нам с тобой отдохнуть, — сказал он вслух.
Еще мгновение дракон и всадник были видны в бледном лунном свете, а потом их не стало.
Глава 4
Обязанность эриданского адепта —
сохранять закрепленный за ним «-ом».
Выдержка из Эриданских эдиктов
Форт-холд, 48 год Первого Прохождения, 56 ПВ
Расслышав сквозь грохот сигнальных барабанов звук бьющегося стекла, Цветок Ветра прекратила свои неторопливые терпеливые поиски. Она вздохнула и мысленно попрощалась со стеклянной посудой, которая за последние годы превратилась в настоящую драгоценность. «Никогда у меня ничего не получается как следует, — печально призналась она себе. — Мальчик еще хуже, чем была когда-либо Эморра».
Цветок Ветра глубоко вздохнула и побрела на шум. Ей постоянно приходилось держать себя в узде, чтобы не обращать внимание на скрип суставов и болезненное сопротивление мускулов каждому лишнему сокращению. Время — и медицина — на Перне слишком отличались от того, что она знала прежде. Поэтому в свои семьдесят девять она чувствовала себя девяностолетней немощной старухой.
Грохот барабанов стих — сообщение было передано до конца, — и одновременно звон бьющегося стекла сделался тише, но Цветок Ветра успела определить, откуда он доносился. Из ее собственной комнаты. Она открыла дверь, но не стала входить внутрь.
В углу комнаты, над остатками разломанного шкафа, рыдал Тьеран. По его лицу текли слезы. Цветок Ветра еще сильнее расстроилась, заметив, что его руки кровоточат в нескольких местах, — снова кровоточат.
— Тьеран? — Непостижимо как, но ей удалось заставить свой голос звучать нормально, а не подобием вороньего карканья. «Какие же мелочи мы должны воспринимать с великой благодарностью!» — мельком подумала она.
Тощий и неуклюжий подросток отвел взгляд от стоящей на пороге старухи. Он не стал продолжать разгром, а, напротив, медленно побрел по густо усыпанному осколками полу к двери.
Цветок Ветра с трудом сдержала вздох облегчения: по крайней мере, он надел ботинки. Наметанным глазом врача она сразу же заметила, что порезы на руках в общем-то пустяковые.
Как всегда (теперь уже — почти инстинктивно), он повернулся к вошедшей правой — «хорошей» — стороной лица и наклонил шею таким образом, что шрам, пересекавший его нос, был почти незаметен.
Из всех давних ранений самым серьезным оказался шрам на носу — по крайней мере для шестнадцатилетнего мальчика, которому на протяжении последующих лет пришлось терпеть сочувственные взгляды старших и злые шутки или тихую неприязнь сверстников.
Цветок Ветра знала, что после окончания роста костей можно, в принципе, вернуть лицу мальчика нормальный облик. Если бы только она каким-то образом попрактиковалась в косметической хирургии. Если бы ей удалось раздобыть необходимые материалы. Если бы у нее имелись необходимые лекарства. Если бы она смогла прожить достаточно долго.
Они сейчас вели борьбу сразу с тремя противниками: ждали, пока он вырастет, пытались изобрести нужные инструменты и материалы, да еще и надеялись на то, что она не слишком одряхлеет к тому времени, когда можно будет сделать операцию.
И оба знали, что проигрывают.
Операцию мог бы сделать Латрел, но у него после несчастного случая в лаборатории потерял подвижность большой палец на левой руке, и молодой врач лишился возможности оперировать. Карелли так и не сумела подняться выше уровня умелой медицинской сестры. Цветок Ветра чувствовала, что могла бы обучить Тьерана — он уже многому научился, — но не мог же он оперировать сам себя.
— Где оно? — резко спросил Тьеран грубым срывающимся голосом.
Цветок вопросительно вскинула бровь.
— Где антибиотик? — Он яростно уставился ей в лицо.
— В безопасном месте, — ответила Цветок Ветра.
— Дайте его сюда! — потребовал Тьеран и протянул руку. — Сейчас же.
— Почему так срочно?
Лицо Тьерана перекосилось.
— Он… он… он же два дня пролежал под этим завалом! Заражение началось еще до того, как его нашли. Он сгорел от лихорадки, прежде чем я сумел добраться туда!
Цветок Ветра почувствовала, что ее затрясло.
— Он был хорошим человеком.
Тьеран с прежней яростью смотрел на нее.
— Дайте его мне! Я кого-нибудь найду — М'халла или еще кого, неважно. Мы перескочим в то время — зря вы думаете, что я об этом не знаю, — и мы спасем его. Мне очень нужно это лекарство!
— Время нельзя изменить, Тьеран, — мягко сказала Цветок Ветра. — Даже для спасения твоего отца. Это невозможно.
Тьеран напрасно упрекал наставницу. Она сама давно уже рассказала Тьерану, что драконы умеют не только практически мгновенно перемещаться через Промежуток из одного места в другое, но также попадать и в другое время. Однако драконы подчинялись правилам и парадоксам путешествия во времени точно так же, как и все существующее в пространственно-временном континууме. Сделать несбывшимися те события, которые уже произошли, невозможно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
