Человек постоял у портала, коснулся его рукой и, горестно опустив голову, отправился восвояси. Каждый круг чуть загорался, когда идущий пересекал его, а портал постепенно переставал светиться. Наконец старик исчез где-то наверху и заскрежетал люком.
Запустив крохотный магический «фонарик», Нламинер осторожно поднес руку к границе внешнего круга. Неприятное покалывание стало ощущаться на расстоянии нескольких дюймов, и острая боль — словно от нападения электрического ската — пронзила кисть, когда он попытался пересечь невидимый барьер.
Все понятно.
Дождавшись, когда замолкнут шаги наверху, Нламинер сдвинул люк в сторону и бегом бросился наверх, вознося молитвы всем богам, чтобы линии каждого из четырех знаков не стерлись из его памяти.
Немалых трудов стоило убедить Риссу, что все, увиденное им, действительно происходило.
— Мы здесь одни, — сказала она уверенно — Не считая, конечно, крыс и прочей мелочи. И были одни.
— Что мне, по-твоему, все это приснилось? — возмутился Нламинер.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Нам осталось только поссориться, — ответила Рисса дружелюбно, но с тончайшей ноткой холода в голосе. — Хочешь посмотреть?
Нламинер кивнул. Рисса взяла его за руку, и окружающий мир чуть-чуть расплылся.
— Закрой глаза и мысленно осмотрись, — сказала Рисса.
Даже с закрытыми глазами он увидел себя и Риссу — как два туманных, но вполне различимых силуэта. Где-то под ногами мельтешили многочисленные белые пятнышки. Нламинер попытался вглядеться в пятна — по очертаниям это были мелкие грызуны, какие-то ящерки, всякая мелочь. Смутные туманные пятна за пределами острова. Рыбы? Дельфины? Он не мог сказать точно. Рисса отпустила его руку, и окружающий мир вернул четкие контуры.
Нламинер разжал кулак, и они оба уставились на небольшой прозрачный шарик, что все это время лежал там.
— Вот как? — с удивлением произнес Нламинер и аккуратно уложил шарик обратно в кармашек. Рептилия, не мигая, следила за ним.
Цвета окружающего казались теперь куда более яркими.
— Пойдем посмотрим, — махнул он рукой. — Даже если здесь никого нет, я нашел место, где мы не были. И вот это. — Он помахал в воздухе листком бумаги с наброском каждого из четырех начертаний.
Рисса кивнула.
— Пойдем. Тем более что нам еще предстоит решать, как отсюда выбраться.
Где-то на северном берегу материка, возле того места, где кончаются обширные Лерейские болота, находится множество поселений. Порты там, хоть иногда и замерзают, неизменно деятельны, а поток посещающих их не иссякает.
Кое-кто из предприимчивых жителей пытается выращивать на болотах некоторые редкостные растения, грибы и мхи, кое-кто исследует самые гиблые места в поисках неожиданных находок. Постоянно движущаяся трясина, постоянная опасность, угрожающая жителям, — от болезней ли, что в изобилии подстерегают незадачливого путешественника, от редких, но ужасных обитателей трясин, от самих болот, что то и дело меняют свои границы, — все это никого не оставляет равнодушным.
Человек в сером, подбитом мехом плаще побродил по городу, что всегда несколько притихал по вечерам, прошелся по длинным торговым рядам и повернул к западной окраине городка Лерей. Посмотрев в сторону слоя тумана, постоянно плывущего над болотами, он углубился в лабиринт мелких, древних построек и не колеблясь направился к одному из домиков. У входа в него упражнялся жонглер. Жонглер был молод — лет двадцать с небольшим, — но самое поразительное, что с первого взгляда человек в плаще не смог понять, мужчина перед ним или женщина. Ни лицо, ни одежда — ничто не позволяло выбрать, как обратиться к улыбающемуся артисту. Он подождал завершения нескольких особенно впечатляющих каскадов, пару раз хлопнул в ладоши и сказал:
— Приветствую. Времени у меня довольно мало, и я сразу перейду к делу. Мне нужны твои хозяева.
— Хозяева? — удивился жонглер. Голос его (или ее?) также был бесполым. Человек в плаще покачал головой.
— В настоящее время я ни на кого не работаю, — продолжал жонглер, опускаясь на низенькую скамейку возле дома и вытирая пот со лба. — Может быть, вы ищете хорошего, профессионального артиста? Я с удовольствием поработаю на вас. Это лето — не лучший сезон.
— Я говорю о настоящих хозяевах, Шин-Арон, — ответил человек, внимательно наблюдая за собеседником. — У меня действительно мало времени. Мне нужно их увидеть.
Выражение лица жонглера не изменилось.
— Не вполне понимаю, о чем вы, уважаемый, — было ответом. — Кроме того, вы назвали не мое имя.
— «Там, где солнце не светит, где не светит луна, там мой мир и покой», — продекламировал человек и оглянулся. Никого не было поблизости. Когда он перевел взгляд на жонглера, тот держал в руке не горящий факел, а узкий поблескивающий меч. Улыбка по-прежнему держалась на губах, но глаза уже не улыбались.
— Тот, кто знает чрезмерно много, не всегда в состоянии справиться с грузом знания, — сообщил жонглер. — Известно ли тебе, уважаемый, что я теперь сделаю с тобой?
— Сначала я должен увидеть их, — повторил его новый знакомый. — Остальные проблемы можно обсудить позже.
— Забавно, — проговорил жонглер, опуская меч в ножны. Теперь вместо карнавального костюма он был облачен в какое-то подобие просторного халата. Ткань была почти черной и слабо шелестела при каждом движении. — Впрочем, почему бы и нет? У людей иногда бывают самые причудливые желания. Следуй за мной, странник, если не передумал. Или беги, если надеешься скрыться от меня.
Странник пожал плечами, откинул небрежным движением волосы со лба и вошел вслед за жонглером в полутемный дверной проем.
Угли в очаге еще тлели.
Эта комната была второй и последней жилой комнатой, в которой был камин. Судя по всему, подумал Нламинер, не для обогрева.
Настоящий обогрев осуществлялся как-то по-другому.
Рисса смотрела на камин широко открытыми — на этот раз ярко-желтыми — глазами. Она наклонилась над очагом, принюхалась. Скривилась. Столь же тщательно исследовала журнал для записей. Осмотрела всю комнату.
— Этот человек серьезно болен, — ответила она наконец. Нламинер был слегка разочарован. Рисса ничем не выдала своего удивления, никак не отреагировала на встречу с тем, что считала невозможным. — Очень странно… — Глаза ее вновь позеленели.
Они отправились в путешествие по маяку, посещая те комнаты, куда заходил таинственный старик. На плите (которая была еще теплой) остывала кастрюля с чем-то — на запах — вполне съедобным. Ни следа пыли, разорения, запустения. Подобрав ключи с пола, они спустились в подвал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
