Я шокированно пытаюсь выкрутиться из его цепких лап и не потерять полотенце. Мои попытки безуспешны.
– Пусти меня, Олег, – умоляю слезно. – Прошу, пожалуйста, отпусти.
В ответ слышу блаженный вздох где-то в моих волосах. Олег крепко целует меня в губы, прижимая мои бедра к своим. Чувствую его твердую плоть и истошно кричу, зовя на помощь маму.
– Тише-тише, моя малышка. Я не хочу, чтобы ты меня боялась, – успокаивает меня Олег. – Фелиции нет в доме. Я позаботился, чтобы нам никто не мешал.
– Нет, пожалуйста, не трогай меня! – продолжаю умолять. – Я сделаю все, что ты пожелаешь, только не делай глупостей!
– Но я хочу только этого… – шепчет он мне в ухо, его рука сжимает мою ягодицу. – Знаешь, как давно я хочу только этого?
– Олег, пусти меня! Если ты меня любишь, пожалуйста, пусти!
Он не отвечает, дёргая полотенце вниз. Я сопротивляюсь изо всех сил. Единственная мысль – удержать полотенце, иначе Олег победит.
– Не бойся, тебе понравится, я буду нежен, моя малышка! – шепчет Олег, разжимая мои руки.
Слезы катятся из глаз, когда он все-таки срывает с меня полотенце. Остаётся только царапаться и кусаться, сопротивляясь жадным рукам, изучающим всё то, что скрывало полотенце. Олега злит моё сопротивление, он заламывает мне руки и кричит от боли, когда я кусаю его за плечо.
– Ну раз не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! – грозно чеканит он и с силой толкает меня на кровать.
Я не успеваю подняться, Олег придавливает меня своим телом сверху.
– Пожалуйста, перестань… – сквозь всхлипы прошу я.
– Ты знала, что я хочу тебя! Бегала от меня, дразнилась! Больше я не намерен ждать. Ты примешь меня! Рано или поздно примешь! Я всё сделаю ради нас! Всё! Слышишь?
Мне не видно его лица, я только чувствую, как он спускает штаны, случайно задевая моё тело руками. Затем смотрит на меня, его глаза сверкают ликованием победы и сумасшедшего желания. Я карабкаюсь из-под него, не желая сдаваться, и, кажется, что вот-вот выберусь… Внезапно он с силой сжимает мне бедра и резко тянет на себя…
Страшная боль сковывает меня, из глаз струятся слезы. Пару часов назад я и представить себе не могла, чем закончится мой выпускной вечер. Сжимаю в кулаках одеяло, стараюсь беззвучно стерпеть боль, пока Олег трудно, до одури хищно толкается в меня, блаженно вздыхает от каждого своего ритмичного движения, становящегося все быстрее и быстрее. В какой-то момент он запрокидывает голову с громким продолжительным стоном. Затем его тело расслабляется и опадает на меня, затрудняя дыхание. Ничего бы этого не произошло, если бы Фелиция не запудрила Олегу мозги!
– Малышка, правда это было здорово? – часто дыша, хрипит он.
– Ты больной ублюдок, слезь с меня! – яростно шиплю.
Олег перекатывается на спину, игнорируя оскорбление. Я потихоньку бреду в ванную комнату, ноги ватные и не слушаются, бедра болят, голова кружится.
Наверное, это состояние называется шоком. Стою перед зеркалом, касаясь ладонями холодной плитки, и не узнаю своё отражение. На меня смотрит заплаканная потерянная девушка, до которой никому нет дела, которую предаёт родная мать! И всё ради проклятых денег. Я резко отстраняюсь от зеркала, пугаясь выражения своего лица. Меня словно больше нет! Эта девушка в отражении – похоть эгоистичного богатенького сынка с больной психикой. Ей не дадут возможности полюбить, сделать выбор самой. Так же, как не дадут стать личностью. Теперь для неё есть одно название – кукла. Красивая и пустая внутри. С ней будут играть, пока она не наскучит, а потом выбросят за ненадобностью.
Меня начинает трясти, я падаю на колени и тихо плачу. Плачу настолько тихо, чтобы ни один звук не коснулся моих ушей. Слышать свою сломленность невыносимо.
Провожу в душе больше часа, убеждая себя – это еще не конец, я забуду все, что сегодня произошло. Сбегу. Нужно лишь дождаться, когда мой обидчик уснёт. Наконец, выхожу, убедившись, что Олег спокойно спит, укрытый одеялом. Комната закрыта изнутри, но я не могу её открыть. Видимо, у замка гораздо больше секретов, чем мне известно. Пытаясь выбраться, бужу Олега.
– Куда собралась? – сонно спрашивает он.
Я не отвечаю. Это был первый раз, когда я оказалась заперта.
– Ты не сможешь открыть дверь, ложись спать.
Может, нужно сильнее крутить ручку? Я громко стучу по ней, пытаясь силой открыть дверь.
– Знаешь, я сразу не понял, почему ты такая узкая, значит, я первый… – все так же спокойно говорит Олег, разглядывая испачканное одеяло. – Было очень больно?
Треск… Ручка отламывается от замка, в отчаянии я швыряю ею в закрытую дверь.
– Ну что ты наделала? – соскакивает он с кровати. – Теперь мы не выйдем отсюда, пока нас не откроют снаружи! Ложись в постель!
– Ни за что! – медленно произношу я.
Олег скрещивает руки на груди и злобно гремит:
– Думаешь, я у тебя спрашиваю? – Он хватает меня за руку и тащит к кровати. – Я сказал ложиться, значит, ты должна спать! Поняла?
– Ненавижу тебя! Ненавижу! – истошно кричу, пытаясь вырваться. – Ты спятил, если решил, что сможешь удержать меня рядом силой!
– Удержу, вот увидишь.
Олег толкает меня на кровать, накрывает одеялом. Я брыкаюсь, и он раздражённо матерится. В тот же момент получаю звонкую жалящую пощечину и замираю от неожиданности.
– Так уже лучше. Не заставляй меня делать это снова, поняла?
Я держусь за щеку, тяжело дыша, и молчу. Олег что-то ищет в темноте. Приглядываюсь, вижу в его руках брюки. Он резко вырывает из пояса ремень. Я понимаю его намерения, только когда он наседает на меня сверху и захватывает мои руки.
– Нет! Нет! Нет!
Олег не слушает, резко стягивая узлы. Я в ужасе дёргаю руками, ремень врезается в кожу и не даёт даже малейшей свободы действий. Свою первую кошмарную ночь я провожу в безуспешных попытках освободиться…
Словно через толщу воды слышу собственный болезненный стон и переворачиваюсь. Дергаю рукой – она легко поддаётся, ремень испаряется, так же, как и тугие узлы. Я утыкаюсь во что-то тёплое, с приятным, едва уловимым мятно-миндальным запахом. Неосознанно прижимаюсь ещё ближе… этот запах порождает во мне невероятное успокаивающее чувство – защищенности. Теперь все хорошо, я в безопасности.
Глава 22
Спустя долгое время открываю глаза, щурясь от яркого солнца. Приятный и такой любимый аромат окутывает меня. Первое, что я вижу – широкую грудь в чёрной рубашке поло прямо перед моим лицом. Она медленно вздымается от вздоха, а выдох ощущается где-то в волосах на макушке. Понадобилось время, чтобы понять – я
