— Вам известно, сколько занимает дорога сюда из Бруклин-Хайтс? — вопросила она.
— Полчаса? — предположил Хоб.
— Кладите час двадцать, считая пятнадцатиминутную задержку под рекой.
— Прискорбно слышать, но я тут ни при чем.
— Очень даже при чем! Макс уже не первый час пытается дозвониться до вас, но там, откуда вы приехали, на телефонные звонки отвечать не принято. А может, вы даже толком не знали, что это за звон.
— На Ибице мы слыхали о телефонах, — сообщил Хоб, — но не доверяем им.
— Это очевидно. Одним словом, Макс позвонил мне и попросил приехать сюда, чтобы выяснить, живой вы или мертвый, и если живой, попросить вас взять чертову телефонную трубку, он хочет с вами поговорить.
Она уставилась на Хоба испепеляющим взором — прекрасная и разобиженная, как раз такая, чтоб Хоб ощутил себя на знакомой территории: обвиняемым в том, что не сделал дело, которое предпочитал оставить несделанным. Едва-едва познакомился с Дорри, но со стороны все выглядит так, будто их не заладившийся брак уже балансирует на грани краха. Хоб мысленно отметил, что жениться на ней нельзя ни в коем случае; за глаза хватит и далеко идущих свиданий.
— Чего это вы на меня так смотрите? — не выдержала она. — У меня что, с макияжем что-то не в порядке?
— Знаете, вы прекрасны в бешенстве, — заметил Хоб.
Дорри вытаращилась на него. От этого оксюморона[90] ее надутые паруса вдруг обвисли и заполоскали, как от встречного ветра. Она явно без ума от двусмысленностей. Хоб заметил, что ее нижняя губа поблескивает.
— Вы чокнутый, — наконец проговорила Дорри.
— Да нет, знаете ли. Просто я таким замысловатым способом приглашаю вас отобедать в моем обществе.
Она призадумалась, явно пробуя это предложение на вкус. Что-то между ними намечается. Во всяком случае, между ним одним уж точно. Сердце Хоба отчаянно колотилось. Побочное действие кокаина или искреннее человеческое чувство? Впрочем, какая разница?
И тут как нельзя более кстати зазвонил телефон, давно суливший вмешаться. Дорри и Хоб поглядели друг на друга, потом на телефон, уставившийся на них своим дебильным бежевым ликом, украшенным циферками. Он звонил и звонил — с мольбой и гневом; они ведь ведут себя так по-детски, эти телефоны. Хоб вознамерился переждать, пока тот утихнет. Я Тарзан, ты — Телефон. Но Дорри не выдержала и подняла трубку.
— Ага, он здесь, твой старый приятель с Ибицы. — Она передала телефон Хобу. — Вас. Пойду приготовлю кофе. — И направилась в кухоньку.
— Макс? — осведомился Хоб.
— Как делишки, деточка? — поинтересовался Макс.
— А что?
— Хоб, я имел честь задать тебе вопрос. — Голос его, несмотря на энергичный тон, казался слабым и далеким.
— Ты откуда звонишь-то?
— Из Парижа.
— Из Парижа, что во Франции?
— Черт побери, уж конечно, не из Парижа, что в Техасе.
— Он в Париже! — крикнул Хоб Дорри.
— Знаю, — отозвалась она. — Со сливками и сахаром?
— Черный.
— Прости, не расслышал, — сказал Макс.
— Макс, ты и вправду в Париже, во Франции?
— Хоб, Боже ты мой, да в Париже я, во Франции. Сижу в отеле «Синь» на углу Монпарнаса и Распай.
— Но как тебя занесло в Париж?
— Старым добрым авиалайнером, деточка. Доносит до Парижу, как раз плюнуть.
— Ну, ладно, — смирился Хоб. — Ты в Париже. Какие еще новости?
— Вот так-то лучше! Слушай, Хоб, внезапно выплыл деловой вопрос. Мне надо было быстренько смотаться сюда, чтобы закруглить сделку. Вхожу на паях в здешнее агентство «Дартуа». Крупное дело, деточка, очень крупное. Примерно через неделю я стану совладельцем величайшего и в Европе, и в Америке модельного агентства! А это, мой мальчик, не пустяк!
— Поздравляю, Макс.
— Спасибо. Я чего позвонил: мне позарез нужна тут одна из моих моделей. Зовут Аврора. Аврора Санчес. Думаю, вряд ли она звонила в мое отсутствие?
— Увы, нет.
— Ну, в общем, она нужна мне здесь. Я обещал Монморанси, что она озаглавит его новую весеннюю коллекцию. Она станет его моделью года. А это сделает ее одной из топ-моделей, что в свою очередь закруглит мою сделку с «Дартуа».
— Великолепно, Макс.
— Ага, знаю. Но нужно ее сюда вытащить. Хоб, я хочу тебя нанять, чтоб ты разыскал ее и как можно скорее посадил на самолет до Парижа. И отправился с ней. Хочу, чтоб ты сдал мне ее с рук на руки. Это важно, Хоб. Сделаешь?
— Пожалуй. Но два дня вроде как маловато. Как мне достать билеты? Есть ли у нее паспорт? И где ее найти? И кстати, сколько ты мне за это платишь?
— Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Ты с этого поимеешь десять тысяч долларов, Хоб. Как раз то, чего тебе недостает, деточка. Лучше и не скажешь, а? Но ты должен все бросить и прямо сейчас браться за дело.
— За десять тысяч долларов, — промолвил Хоб, — я вычеркну из своего ежедневника все встречи на неделю вперед. Черт, даже на две недели.
— Мне надо всего два дня, Хоб. Но ты должен доставить ее в Париж. Что же до билетов, то я уже заказал их на твое имя. Можешь забрать их в конторе «Эр Франс» в Кеннеди. Вылет утром в семь. Ты должен прибыть туда за час до вылета. Твой паспорт в порядке?
— За мой паспорт не волнуйся. А как насчет Аврориного?
— Я уж позаботился о нем, еще когда был в Нью-Йорке. Надеялся провернуть это дельце.
— Ладно, так где мне ее найти?
— У тебя есть бумага и ручка? Лады, вот тебе кое-какие адреса и телефоны. — Макс принялся диктовать, а когда закончил, Хоб вслух зачитал названия и цифры. — Ну вот, дело на мази. В моей спальне на письменном столе есть записная книжка в кожаном переплете. Там есть номера Дорри и Келли. Деньги на расходы ты найдешь в левом ящике моего бюро. А также массу сам знаешь чего, если понадобится. Мой номер в здешнем отеле тоже в записной книжке. Я тут всегда останавливаюсь, когда в Париже. Сделай это для меня, Хоб. Хватай Аврору и тащи ее сюда.
— А она не будет артачиться? — встрепенулся Хоб. — Когда перед посадкой на международный рейс приходится ширять людей, я взимаю дополнительную плату.
— Ты что, сбрендил? Да она в лепешку расшибется, едва заслышит про Париж. У тебя все пройдет гладенько, Хоб. Только сделай! Лады, деточка?
Когда Хоб клал трубку, руки его тряслись. Может, еще понюшечку? Нет! Надо сделать дело. Такого чудесного оборота колеса фортуны у него еще не бывало. Эта мелкая работенка может поставить агентство на ноги, оплатить traspaso, а с остатка от полутора тысяч долларов на накладные расходы можно выкроить что-нибудь для Гарри Хэма на Ибице, что-нибудь для Найджела Уитона, уж бог весть где он там, и для Жан-Клода. А всего-то требуется найти девицу по имени Аврора и доставить ее в Париж. Что ж тут трудного?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
