– Господин Мирабель? Нам сообщили, что вы улетаете. Пройдите сюда, пожалуйста.
Двое нищенствующих уже поджидали меня. Один из них жестом предложил идти следом по коридору; при каждом шаге нас подбрасывало, как на пружинах. Достигнув конца коридора, мы сели в лифт. За коротким подъемом к истинной оси вращения «Айдлвилда» последовал долгий путь в горизонтальной плоскости, к выходу на поверхность, к точке нашего назначения. К моей несказанной радости, за все это время никто из спутников не раскрыл рта. Похоже, все темы для разговоров со «слякотью» нищенствующие исчерпали давным-давно; им заранее известно, что я отвечу на тот или иной вопрос, поскольку это уже повторялось десятки раз.
А если спросят, чем я собираюсь заняться, а я скажу правду?
Чем? Вообще-то, собираюсь кое-кого пришить.
Наверное, стоило так ответить хотя бы ради того, чтобы посмотреть на их физиономии. Но тогда эти ребята, пожалуй, еще примут меня за параноика, которого слишком рано выпустили на волю.
Тем временем лифт покинул внутренности «Айдлвилда» и заскользил по прозрачной трубке. Сила тяжести почти исчезла, и нам пришлось зацепиться руками и ногами за мягкие скобы, вшитые в стены лифта. Нищенствующим это удалось без труда, и они со спокойным изумлением наблюдали мои неловкие попытки «встать на якорь».
Впрочем, вид снаружи стоил усилий.
Теперь я отчетливее разглядел теснящуюся у причала стайку кораблей – то, что два дня назад показывала мне Амелия. Каждый из этих серебристых осколков на самом деле был величиной почти с «Айдлвилд», но на таком расстоянии казался миниатюрным и сливался с массой себе подобных. То и дело весь рой озарялся фиолетовым сиянием – один из звездолетов включал двигатели малой тяги, отделялся от остальных и лениво описывал дугу. Этот маневр мог быть данью этикету, сменой позиции или просто попыткой избежать столкновения. Зрелище завораживало своей красотой. Как можно не восхищаться этим творением рук человеческих – хрупкими песчинками, которые готовы потеряться в бескрайнем пространстве, но все равно бросают вызов расстоянию и времени? И не важно, будет ли то парусник, борющийся со штормовыми волнами, или звездолет с алмазным корпусом, который наперегонки со светом мчится от звезды к звезде.
Между скоплением кораблей и «Айдлвилдом» я заметил пару более ярких мазков. Это могли быть транзитные шаттлы, а возможно, подходили новые звездолеты.
Вблизи сужающийся конец «веретена» «Айдлвилда» казался ажурным. Причалы, ремонтные доки, карантинные и медицинские зоны образовывали сложнейший трехмерный лабиринт. Кругом болталась примерно дюжина разнокалиберных кораблей, и еще несколько стояли «на привязи» у хосписа. Большей частью это были маленькие служебные суда на реактивной тяге – чаще всего нищенствующие использовали их для внешних ремонтных работ. Среди них выделялись две посудины покрупнее, но и они казались карликами в сравнении с любым субсветовиком на главном причале.
Первый был обтекаемой формы и напоминал акулу, – скорее всего, он предназначался для спуска в атмосферу. На гладком корпусе, черном, словно всасывающем свет, ярко серебрилась эмблема – гарпия и нереида. Я сразу узнал шаттл, доставивший меня с вершины моста Нуэва-Вальпараисо на «Орвието» после нашего спасения. Шаттл был прикреплен к «Айдлвилду» прозрачной «пуповиной», внутри которой я увидел медленно движущийся поток «спящих». Они все еще были «холодными», то есть находились в криогенных капсулах. По всей длине пуповины проходила судорога компрессионной волны. В этом было что-то непристойное – шаттл словно откладывал яйца…
– Все еще разгружают? – спросил я.
– Нужно очистить еще несколько отсеков трюма со «спящими», и корабль освободится, – пояснил нищенствующий.
– Держу пари, вид этой «слякоти» у вас энтузиазма не вызывает.
– Мы не ропщем, – отозвался второй весьма унылым тоном. – На все воля Божья.
Корабль, к которому направлялся наш лифт, сильно отличался от шаттла. Я бы сказал, что это просто груда хлама, которой каким-то образом придали устойчивую форму и пустили дрейфовать. Похоже, она не разлетелась по всей планетной системе только потому, что висела неподвижно.
– Я лечу на этой развалине?!
– «Стрельников» – хороший корабль, – возразил нищенствующий. – Не волнуйтесь, он куда надежнее, чем кажется.
– Или куда ненадежнее? – вмешался его спутник. – Я все время путаю, брат.
– Я тоже. Может быть, проверим?
Он полез в складки своей хламиды. Не знаю, чего я ожидал, но только не появления на свет деревянной дубинки. Она была явно сделана из черенка садового инструмента и имела на узком конце кожаную петлю, а на другом, широком – несколько любопытных царапин и пятен. Второй нищенствующий вцепился в меня сзади, а его коллега принялся методично отрабатывать удары на моей физиономии. Я почти не мог сопротивляться: эти парни чувствовали себя в невесомости как рыба в воде, да и силы им было не занимать. Похоже, обошлось без переломов, но после этой «процедуры» я еле видел одним глазом, во рту плескалась кровь с кусочками зубной эмали.
– И как это понимать? – прошепелявил я, чувствуя себя полным идиотом.
– Прощальный подарок от брата Алексея, – пояснил нищенствующий, убирая дубинку. – Ничего серьезного, господин Мирабель. Чтобы вы запомнили и впредь не лезли в наши дела.
Я выплюнул кровавый сгусток. Пунцовый шар, сохраняя форму, проплыл от одной стенки к другой и аккуратно размазался по светлому пластику.
– Не видать вам моего пожертвования как своих ушей, – сказал я.
Они посовещались, не добавить ли тумаков, но сочли за лучшее отпустить меня без серьезных неврологических травм. Возможно, побаивались сестры Души. Я попытался выразить свою признательность, но получилось не слишком искренне.
Тем временем подъемник приближался к «Стрельникову». В такой перспективе несчастная посудина выглядела еще менее выигрышно. Она действительно напоминала брикет мусора длиной метров двести. Множество жилых, контрольных и двигательных модулей были слеплены непонятно как. В глубине проглядывали изгибы топливных трубопроводов и желудкообразные цистерны, навевая воспоминания об анатомичке, конкретно – о вскрытой брюшной полости. От корпусной обшивки осталось несколько пластин с рваными краями. Одни блоки были покрыты блестящей оболочкой, похожей на смолу, и могли даже претендовать на аккуратность, а другие щеголяли кое-как приваренными металлическими заплатами, за которые местным ремонтникам следовало бы оторвать руки. Из шести-семи отверстий непрерывно струился газ, но это, кажется, никого не волновало.
Ладно, пусть выглядит как угодно, лишь бы по дороге это ископаемое не развалилось. Скорее всего, «Стрельников» уже сто раз летал в Блистающий Пояс – конгломерат анклавов на низкой орбите Йеллоустона – и обратно. Вокруг Окраины Неба выполнялись десятки
