В свете мелких пожаров чародейство дайкинов для эльфов казалось странным и неизведанным, старшие эльфары боязливо сканировали воздух, а лучники теснились от раскатов и хлопков свернутого в тугой узел пространства. Очень запоздало хон Тольенн догадался, чем на самом деле могло оказаться чудовищное действо на ихнем пути? Славный гостинец от "животных"! Слух резануло надрывным свистом, и малиновая молния разорвала темнеющий горизонт.
— Щи-ит!! — дико взревела эльфонесса.
И по рядам эльфийской обороны прокатился панический рокот.
Дерлина обдало жаром, он машинально, рефлекторно закрылся выставленным перед собой щитом, на пути пламенной ответной лавины. Их накрыло огненной завесой. Графа снесло с ног. Протащило по земле, зацепило за чьё-то агоническое тело и опять унесло по всклокоченной, пламенем траве. Благодаря индивидуальному мастерству Дерлину удалось выжить, он очнулся под стоны и вопли раненых.
Какой ужас! На отместку эльфам, "животные" не только убивали, но и калечили. Дерлин поднялся в клокочущем аду, вокруг мольбы и стенания, он очумело мотал по сторонам башкой, пытаясь отрезветь от гулкого эха в ушах. И чем же это их так долбануло? Сроду разведка о таком не докладывала, новейшие разработки чародеев, мать их?!
— Скальенн! Скальенн! — чуть ли не на ментальной ноте воззвал Дерлин, разводя по лицу грязные полосы. Он боялся осматривать трупы, запоминать чудовищно изуродованные тела. Эта убийственная магия растворяла тела в бесформенную массу, смешивала с грунтом и землей.
— Ваша мило-ость! — он рассмотрел в дыму неузнаваемую фигуру, за ней, рядом вырастали другие, и их не меньше, слава Дьену, трех десятков. Все-таки он не один такой счастливчик! Есть с кем держать оборону.
— Стройте шеренгу! — граф понимал, что лучников у него больше нет. — Много магов погибло?
— Нет времени считать, но эльфонесса Альерра не отвечает на мысле-речь, скорее всего…
— Ладно. Принимай командование на себя!
— Господин хон Тольенн! — с неожиданной настойчивостью обратился к нему выживший Скальенн.
— Я вас слушаю, эльфар?
— Уходите! — сказано просто, но эти слова заставили Дерлина обернуться и с возмущенным гневом впиться в измазанное гарью лицо высшего эльфара колючим взором. — Уходите, ради Дьена! Вместе мы за зря погибнем, а так, если вдруг дайкины пройдут нас, вы сможете на удобной высотке их встретить и задержать. Главное, чтобы "животные" не добрались до беженцев! Главное, чтобы… поймите, у меня там… семья.
У многих, Дьен побери, семьи! И что же мы не геройствуем, вопреки смерти? Тоже мне нашелся патриот!
Но в голос Дерлин сказал совсем обратное:
— С тобой останутся одни добровольцы!.. Остальных я уведу с собой… Прощайтесь!
Хон Тольенн невидяще брел в темноту, горечь боя осталась позади, ему противно было находиться в том, не реально-чудовищном месте. Любые испытания: только не эти! Он с удивлением сравнивал, насколько организованными и стойкими оказались на деле дайкины. Как агрессивно и твердо держались против стрел и магии долгожителей. А ведь когда-то мы носили полновесный статус непобедимой нации и что в ответ? Сплошной разгон за жалкие деньки. Позор! Позорище!!
Из мрака и отсветов догорающих пожарищ выскользнула пятерка бойцов, Дерлин ошарашено уставился на них.
— И это все??
— Да, ваша милость. Остальные пожелали остаться на линии…
В горле стоял комок. Удачи вам!
Свист разрезал короткую тишину. С завыванием по эльфам снова ударили магией, но не так мощно, как в первый раз, Дерлин четко различил сплоченные в полукольцо силуэты эльфар и их защитный купол. Небо погасло. Тишина. Ответный вой и удар — это ударили наши. Дерлин смутно разглядел на той стороне фронта корчащих в огне врагов — достали! И сколько они будут терпеть наши огрызания? Насколько их хватит?..
…Тогда я был уверен, что вижу смертников в последний раз. Что в обороне на равнине Свит они пали как один. А через два с половиной года получил повод хорошенько в этом разубедиться. Голос Флавесс снизошел до шепота, но мы слышали каждое ее слово:
— Мы видели, как вы уходите, господин хон Тольенн, но в ту ночь, я плохо запомнила ваше лицо. Та ночь напрочь стерла мои воспоминания. Память… Чтобы продержаться на злополучном клочке травы и не дать врагу нас обойти, мы взяли весь огонь на себя. Теряли эльфара за эльфаром. И, в конце концов, решили пойти на роковые крайности. Сплели себя в ритуальных оковах и затопили луга Свита всепожирающим пламенем. Били исключительно по дайкинским офицерам и не давали им возможности обойти нашу живую баррикаду. В какой-то момент они сдались, наверное, поняв, что нет смысла зря терять людей, беженцы ушли и преследование бесполезно…
— За двумя миллионами можно было, и погнаться, — хмыкнул с седла Лерньек.
А вот этого я не люблю!
— Следи за дорогой! — прикрикнул я на него. Он сразу же дал шпор своему жеребцу.
Мы подбирались к форту, и я уже догадывался, что так неотвратно приковывало внимание Флавесс. Естественно же темно-багровая завеса тумана, окутавшая плотным коконом долину Грэг.
— Как же вы добрались до Черного оврага? — нашелся задать последний вопрос на волнующую его тему граф.
— Не просто. Меня дотащил до барьера Руг. Там удалось дождаться его деда…
— Кого? — сначала не понял Дерлин.
— Рилька.
— А! Вот оно что. Ясно.
— Так мы попали в овраг.
Некоторое время они молчали.
Флавесс чересчур пристально, даже с упорством, вглядывалась в инородное чуждое Зоргану полотно.
— Оно питается нашим миром, — заключила точно эльфийка.
Он не нашелся что ответить. Скорее она была права? Таким созданиям как она, лучше знать, что вытворяет нежить. Не секрет, что нежить чувствует нежить.
— Разъезд! — негромко сообщил Лерньек.
Дерлин привстал на козлах, козырьком сложил ладошку и всмотрелся.
— Со'Видчик, — довольно заметил он. — Свои.
Он присел рядышком с Флавесс и вздрогнул, когда она с тихой жесткостью подметила:
— А за границей валов нас с нетерпением дожидаются чужие!..
* * *
Ментальный контакт партнера и союзника, скорее даже повелителя и господина — чудом не свалил его из седла.
Королю Альрину пришлось незамедлительно остановить эскорт. Почему-то сперва он принял мыслезов за экстренное сообщение одного из личных адъютантов, но спустя мгновение, когда ноющая боль запульсировала в области шейных позвонков и потянулась к затылку, понял, кто именно старался с ним выйти на связь — его величество бывший кардинал Рубинового Круга Бремиан Баркл, а, говоря точнее то, что от него осталось по истечению двадцати тысячи лет. И осталась самая коварная и капризная половинка души древнего, как мир, существа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
