— Не против, если я украду братца на один танец?
— Валяй, он уже пошел по рукам, — безучастно бросил Лиам.
— Эй! — Тео захлебнулся в возмущениях.
— Потанцуй с сестрой. Таре еще предстоит отмазать тебя от миссис Рейкен, ибо сегодня, горячий пирожочек, ты уйдешь со мной, — Тео покраснел. — Пойду попью, иначе гугл-карты будут показывать пустыню Сахары в Нью-Йорке.
— Он назвал тебя пирожочком? — Тара вскинула бровь. На фоне зазвучала размеренная музыка.
— Да, назвал, — довольно промурлыкал Тео.
— Устал? — Лиам выпил уже третий стакан с пуншем и подумывал опустить туда голову, когда Скотт отвлек от глупой затеи. Малия отошла с остальными девчонками в туалет «припудрить носики». Забавно, но Скотт остался один, ибо для Стайлза пот на лице — совсем не повод уйти с танцпола.
— О нет, я только начал! — Лиам не удержался и, подняв емкость, начал пить. Кто-то покрутил пальцем у виска.
— Прошло полтора часа, ты вообще как на ногах держишься? — Скотт усмехнулся. — Вы такая красивая с Тео пара.
— Хочешь сказать, что мы два придурка, которые идеально подходят друг другу? — Лиам отошел от стола и встал рядом, наблюдая за размеренным танцем брата и сестры. — Наконец-то я попробовал губы Тео!
— И как? — Скотт не заканчивал улыбаться.
— Лучшее, чем что-либо! — засмеялся Лиам.
— Я рад, что у вас все хорошо, — он в миг стал серьезным и посмотрел на Рейкенов. — Каждый заслуживает шанс, чтобы исправится, найти верное решение. Иногда для этого необходимо резко вывернуть руль и сменить направление пути, когда-то, вообще, уйти с удобного асфальта на лесополосу, — он вдохнул. — Если не верить в исцеление души и тела, зачем, вообще, жить, да? Неправильные решения могут привести нас к одиночеству, верно? Однако мы в силах повернуть в сторону искупления, в лучшую сторону.
— Кажется, дружище, ты вконец надрался, — Лиам смотрел на Скотта с трепетом и легкой улыбкой. Ноги еле держали его. — Мы будто сидим на кухне и под сигаретку обсуждаем жизнь. Мы же не на кухне?
— Нет, — Скотт улыбнулся и, похлопав по плечу, направился к выходу. Он уже был достаточно далеко, когда, повернувшись к Лиаму с улыбкой проронил. — Запомни, Лиам, выбор есть всегда. — И МакКол растворился в толпе.
Лиам бессовестно выронил стаканчик из рук. Воспоминания утянули парня в невероятный водоворот. Так много моментов было связано со Скоттом, что его черепная коробка грозилась разойтись по швам, не в силах принять информацию. Именно МакКол обратил его в оборотня, был его альфой и верным другом. Лиам застыл в ужасе, когда, будто наяву, увидел кровь парня на своих руках. Под чьим-то влиянием он чуть не убил своего вожака. Дальше в нескончаемом потоке он понял, как тяжело ему было заслужить доверие, научиться контролировать своего волка. Скотт был так близок к его сердцу, он буквально стал началом его сверхъестественного пути. Тысячи взаимодействий, миллионы взглядов и разговоров стали доступны всем. Лиам в замедленной съемке наблюдал, как Лидия покидает помещение, и Джексон спешит за ней. Она даже не удостоила его вниманием. Именно Скотт, мама Стайлза и Минотавр причастны к его сделке. Все обрело смысл. Жаль ситуация от этого проще не становилась. Данбар вытер непрошенные слезы, понимая, остался возможно последний человек. Единственный. Случилось именно так, как он и хотел с самого начала. Лиам сглотнул.
Тео.
— Хей, не знаешь, куда делся Скотт? — Лиам повернул голову в сторону Малии. Невероятно, в той жизни у Скотта есть дети. В той жизни одну девушку он похоронил, другую отправил к пустынным волчицам, а с этой, дикой и свободолюбивой даже без волка внутри, имел детей. Невероятно. Мозг до сих пор был не в состоянии справиться с потоком эмоций. Хотелось плакать и смеяться. Будет жестоко, если судьба даст ему шанс спастись. Лучше бы он ушел в Лабиринт без всего этого. — Лиам! Очнись! Он написал, что уходит, и все на этом. Телефон не отвечает.
— Прости, Малия, я не знаю. Может захотел подышать свежим воздухом, — он пожал плечами и отошел в сторону. Здание давило на голову. Ровно до того момента, пока их взгляды с Тео не встретились. Светлые глаза и улыбка Рейкена способны развеять все его тяжелые мысли. А, ему было так весело десять минут назад…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лиам, не хочешь домой? Ты как-то напрыгался, да и я уже не в силах концентрироваться, — Тео никак не мог перестать думать о их совместной ночи. Воображение рисовало так много интересных продолжений вечера. Парень посмотрел на него своими мерцающими в светомузыке глазами и облегченно выдохнул. — Хочешь пойти домой?
— Мы не станцевали с тобой ни одного медленного танца… Даже с Лидией. Все обтанцевали моего парня сегодня. Нет уж. Требую чувственного покачивания из стороны в сторону, и можешь подхватывать меня на руки и вызывать такси, — он улыбнулся и уткнулся в плечо Тео лбом. — Пожалуйста.
— Все, что захочешь, — тихо ответил Тео. В зале воцарилась тишина, свет над ними стал однотонным индиго, переливы не резали глаза. День, в котором сбывались все мечты Лиама, стоило лишь попросить.
Он открыл рот в шоке от первой строчки песни.
Этот вечер он не переживет.
If I should stay
I would only be in your way
So I’ll go, but I know
I’ll think of you every step of the way
Лиам знал, что у судьбы на него свои планы. Вероятно, Минотавр с доброй душой совсем не хочет открывать перед ним двери Лабиринта. После их разговора каждый выбирал именно такую формулировку, такие слова, чтобы заставить Лиама сомневаться, и конечно же их последняя песня на этот вечер должна разнести его последние островки уверенности. Однако тогда миру необходимо было действовать с точности да наоборот. То, с какой силой, трепетом, любовью и нежностью Тео обнимал его за талию, как откровенно сочилась из него забота и доброта, выжгли последние семена сомнений. Один дорогой, честно говоря, самый дорогой человек, нуждается в его защите. Сара вскоре подожжет Нью-Йорк, нечисть собирается в городе, а они все потеряют силы. И, в первую очередь, он сам. Не будет клыков, когтей, чтобы прыгнуть на врага и вцепиться в глотку за близких тебе людей. Ему предстоит стоять и смотреть сначала на их смерть, а потом и на свою. Но это все меркнет перед болью, которую ему предстоит вернуть назад, заставить вспомнить смерть, эпитафии на могилах, тоску и одиночество, страх и каждый кошмар. Он не готов. И никогда не будет. Ему легче раствориться в собственном сумасшествии.
And I will always love you
I will always love you
You, my darling, you
— Прости меня… — Тео подал голос, вырывая Лиама из пучины боли. — Я не ответил ничего такого же невероятного, что и ты дома. Я растерялся. Со стороны кажется, я такой крутой и активный, бесстрашный, однако я трус, Лиам. Не без греха, как и все. — он усмехнулся, Лиам же улыбнулся. — Я также боюсь сильных и невероятных чувств. Боюсь открыться, быть отвергнутым, или стать клоуном. Все то, что есть внутри меня, заставляет гореть каждую клеточку тела при взгляде на тебя. Это невероятно! Я боялся, что один испытываю подобное. Но после… после твоих слов….
Bittersweet memories
That is all I’m taking with me
So, goodbye, please, don’t cry
We both know I’m not what you, you need
— После твоих слов, только ты. Словно кто-то с огромной кувалдой разнес все прошлое, устои и базисы и наполнил их одной идеей, — он глубоко вздыхает. — Мыслью любить тебя, так сильно, как никто до этого, как никто потом и никогда. И, господь, да, я люблю тебя, Лиам. Говорят, нельзя зацикливаться на одном человеке. Они просто не знали тебя, я уверен, лишь взгляд в твои прекрасные голубые глаза и все…
And I will always love you
I will always love you
— Мы созданы пугать себя напыщенными фразами и речами. Но я понимаю, что ты хочешь сказать и почему. Понял практически сразу, как вошел в эту школу и заметил твою обиженную макушку мячиком Стайлза. Я ловил каждое твое слово, взгляд. Любое действие без тебя казалось неправильным, омерзительным. И какое счастье обнимать и целовать тебя. Это невероятное путешествие подходит к концу, знакомство, первый поцелуй, свидание… — он улыбается вымученно. Тео не понять, что именно Лиам имеет ввиду сейчас. И волчьему богу слава. Не за чем… А скоро он вообще забудет его. И с любовью уйдет боль. Данбар уж постарается. — Будут тысячи других, я уверен. — он поднял голову вверх и без стеснения потянулся вверху губами.
