— Прежде всего, там был раздел, касающийся обострения обстановки в тех или иных регионах: забастовочная ситуация, невыплата зарплаты. Об этом обязательно информировали президента и правительство, чтобы можно было принять упреждающие меры. Докладывались вопросы, связанные с деятельностью иностранных разведок.
— А что вы докладывали президенту о деятельности политической оппозиции?
— Деятельность оппозиции специально никогда не выделялась. Для нас критерием было нарушение закона или стремление его нарушить. Тогда мы, используя специфические способы сбора информации, занимались такими явлениями. Мы не занимались, скажем, компартией как таковой, только ее отдельными представителями, которые нарушали закон. То же самое касается и других оппозиционных движений.
— Вам президент говорил: вот мне не нравится такая партия, узнайте, что они задумали?
— В такой постановке вопрос никогда не ставился. Президент таких задач не ставил и так не формулировал.
На первой же пресс-конференции новый директор Федеральной службы безопасности с гордостью назвал цифры задержанных за последнее время агентов иностранных разведок — 11 иностранцев и 28 российских граждан. По словам Ковалева, «со времени заброски немецкой агентуры в годы Второй мировой войны никогда не было такого количества задержанных нами шпионов».
У каждого из хозяев Лубянки был свой конек. Ковалев придумал «телефон доверия», по которому можно позвонить в ФСБ и признаться в своей шпионской деятельности. Эта идея вызвала несколько иронический отклик, но Ковалев шуток не принимал и рассказывал, что «телефон доверия», как и другие профилактические меры, уже помог «существенно снизить активность иностранных спецслужб на территории России… Результаты просто ошеломляющие, вплоть до прекращения разведдеятельности целого ряда иностранных спецслужб».
КТО ЗАСТРЕЛИЛ ПОЛКОВНИКА?При Ковалеве произошла одна трагическая история, наделавшая много шума.
Поздно вечером 19 декабря 1997 года, накануне восьмидесятилетнего юбилея органов госбезопасности, российская контрразведка столкнулась с преступлением, которое еще недавно было для нас экзотическим.
Одинокий террорист захватил сотрудника шведского посольства в Москве. Операция по освобождению заложника произошла в ту же ночь. Дипломат не пострадал, его заменил собой полковник госбезопасности Савельев. Но в критической ситуации сотрудники подразделения по борьбе с терроризмом «Альфа» стреляли так неудачно, что прямо под прицелом телевизионных камер попали в своего коллегу полковника ФСБ Анатолия Савельева. Он умер…
Что же произошло? Судя по всему, события развивались следующим образом.
Полковнику Савельеву приказали: тяни переговоры, сейчас привезут деньги, бог с ними, пусть забирает. Но чтобы открыть сейф с деньгами в неурочное время, следовало найти двух человек, которые должны одновременно повернуть два ключа. Но один из них оказался за городом, и связаться с ним было невозможно. Пока его привезли, пока доставили деньги, прошло много времени…
Полковник Савельев заменил собой заложника не одевшись как следует. Он был без оружия, даже без ножа. Хорошо, что хотя бы его радиотелефон был с обратной связью. Сотрудники ФСБ слышали, что происходило в машине, мучились, не зная, как передать ему оружие. А когда террорист закричал: «Забирайте его, он кончается!» — «Альфа» решила срочно выручать товарища. Оперативники устроили броуновское движение, чтобы потом следователь не установил, кто из них что делал. А то после каждого использования «Альфы» возникало уголовное дело: и на допрос вызывали не террористов, а офицеров «Альфы»…
При Ковалеве началось еще одно громкое дело.
Сотрудники ФСБ арестовали в 1998 году Валентина Моисеева, заместителя директора второго департамента стран Азии министерства иностранных дел России. Он стал самым высокопоставленным российским дипломатом, арестованным за последние годы по обвинению в шпионаже.
Коллеги знали Валентина Моисеева как прекрасного знатока обеих Корей — и Северной, и Южной. В течение долгого времени он, как сотрудник министерства иностранных дел, тесно сотрудничал и даже дружил с советником южнокорейского посольства в Москве.
Федеральная служба безопасности заявила, что на самом деле дипломат был официальным представителем Агентства планирования национальной безопасности Южной Кореи — так именовалась тогда корейская разведка.
Валентин Моисеев был задержан в момент встречи с корейским дипломатом. После чего южнокорейский посол был приглашен в министерство иностранных дел, где от него потребовали, чтобы советник посольства покинул Россию.
В Сеуле не ожидали, что Федеральная служба безопасности поспешит предать эту историю гласности, но российская пресса получила массу информации о происшедшем.
Тогда Южная Корея объявила персоной нон грата первого секретаря российского посольства в Сеуле, из чего можно было сделать вывод, что он был резидентом российской внешней разведки работавшим под дипломатической «крышей». В ответ Москва прибегла к еще более резким мерам. Из России попросили уехать сразу пять южнокорейских дипломатов — двух из посольства в Москве и трех сотрудников Генерального консульства во Владивостоке. Все пятеро были названы выявленными сотрудниками южнокорейской разведки.
Скандал получился слишком громким и повредил отношениял между двумя странами. ФСБ на какое-то время перестала рассказывать о количестве разоблаченных шпионов…
Какие же секреты выдал корейцам Валентин Моисеев, если из-за этой истории разгорелся такой большой скандал и чуть было не испортились отношения между двумя странами?
Газеты писали, что Моисеев был арестован в момент передачи южнокорейскому дипломату секретной информации. Это значит, что Федеральная служба безопасности заранее знала, что именно произойдет. Каким образом российская контрразведка обратила внимание на Моисеева?
Газеты написали, что служба собственной безопасности министерства иностранных дел обнаружила, что Моисеев собирает на дискете информацию, которая не нужна ему для исполнения его служебных обязанностей, и сообщила об этом в ФСБ. За Моисеевым пустили наружное наблюдение, которое установило его встречи с советником южнокорейского посольства Чо Сон У.
По некоторым сведениям, Федеральная служба безопасности следила за Моисеевым не один год.
Но если корейский дипломат на самом деле был разведчиком, то почему российского государственного чиновника просто не попросили воздержаться от таких контактов? Если Моисеев в течение долгого времени передавал корейцу важные секреты, почему его не задержали раньше, чтобы пресечь разглашение государственной тайны?
Валентин Моисеев и сотрудник южнокорейского посольства встречались открыто, ни от кого не скрывали свои контакты. В шпионских делах так не поступают.
Не сложно предположить, о чем кореец расспрашивал российского дипломата. Южные корейцы спрашивают об этом в Москве всех, кого знают, — дипломатов, ученых, журналистов. Южных корейцев волнует только одно — положение в Северной Корее. Так же, как северные корейцы заняты только Южной Кореей. И обе корейские разведки шпионят только друг за другом. Внутреннее положение в России их мало интересует.
Разведки обеих Корей давно уже выясняют отношения на территории России.
1 октября 1996 года во Владивостоке был убит работник Генерального консульства Южной Кореи. Он почему-то числился по ведомству культуры, но на самом деле работал на разведку и собирал информацию о деятельности северокорейской разведки в регионе. Южные корейцы считают, что их человека убили северные корейцы, у которых тесные связи с местными российскими властями. Поэтому убийство никогда не будет раскрыто.
Почему их не уничтожили?
— Что должно произойти, чтобы вас ночью разбудили? — спрашивал я Ковалева.
— Например, взрыв, данные о готовящемся теракте, обострение отношений на межнациональной основе. Я помню, как меня подняли с постели по поводу готовящегося взрыва на газораспределительной станции в Мытищах, нам удалось его предотвратить. А треть Москвы могла лишиться газоснабжения.
Будить или не будить — это решение принимают дежурные. У нас в стране есть желание прежде всего доложить начальству, а потом прикрыться его мнением. Я с пониманием к этому относился и брал на себя ответственность.
Подчиненные должны принимать решение, зная, что руководитель никогда их не подставит. Когда началось предательство подчиненных, появилось желание подстраховаться, получить письменный приказ.
— Человек, который вас разбудил, был уверен, что вы его не отругаете?
— Не было такого случая. Этот человек выполнял свой служебный долг. Я относился к этому с пониманием.
