Когда он сказал это, я ощутил в основании черепа острый приступ боли, а в комнату вошли люди, которых я боялся еще больше, чем этих кровопийц. Тринадцать, все одеты в серые плащи с капюшонами поверх серых одежд. Лица серые, словно гниющая плоть, а глаза – еле различимые под капюшонами – как лишенный жизни холодный серый мрамор. В этих созданиях не было ничего, кроме страстного желания выпить наши жизни и самые души.
– О нет! – пробормотал Мэрэм, трясясь рядом со мной. – Каменноликие!
Лильяна защищающим жестом прижала руку к сердцу Дэя, сжимая джелстеи в другой и наблюдала за тем, как тринадцать Каменноликих занимают свое место в круге рядом с Морйином.
– Это они. Я почти уверена в том, что это они нас выследили.
– Тогда, может быть, наши друзья в безопасности, – прошептал Мэрэм, услышав это. – Возможно, они отыщут дорогу к…
– Прекрати шуметь! – рявкнул на него Кейн. – И охраняй свои мысли!
Предводитель Серых, высокий мужчина с безжалостным презрительным каменным лицом, обратил холодный взгляд в нашу сторону. Непереносимый страх пригвоздил меня к колонне, словно дюжина ледяных копий пронзила тело.
Но Лильяна поднесла к голове свою маленькую фигурку, вторгаясь в разум чудовища, ради нас сражаясь с ним и ужасным отрядом, ледяные копья неожиданно исчезли, и я ощутил, как к моим заледеневшим конечностям возвращается жизнь.
– Лильяна, ты сможешь их удержать?
Лильяна стояла, отважно глядя на Серых. Ее мудрые волевые глаза отражали высасывающие душу взгляды, пот катился по искаженному лицу.
– Думаю, смогу… ненадолго, – выдохнула она.
Могучей была сила синего джелстеи, но еще более могучим был разум Лильяны Эшваран. Надежда затеплилась во мне. Но не для нас: я мог только молиться, что Атара и остальные обнаружат, что нас схватили, а доблесть Лильяны даст им время бежать из Аргатты.
Но тут, словно бы читая мои мысли, Морйин повернулся ко все еще открытым воротам. Предвкушение победы исказило его красивое лицо, а сердце мое чуть не разбилось, когда двое стражей втащили в тронную залу Атару в цепях. Двое других вели к жертвеннику мастера Йувейна. И пятеро, вцепившись в длинные цепи, словно удерживая бешеного пса, пытались втащить в залу яростно сопротивляющегося Имайру. Еще пятеро шли за ним, держа цепи, приделанные к кандалам вокруг огромных ног, шеи и талии. Его черный плащ сорвали, кровь запачкала мех там, где кандалы врезались в тело. Потребовалась вся сила десяти здоровых мужчин, чтобы подтащить его к жертвеннику, где стоял Морйин со своими клириками, воинами и ужасными Серыми.
Увидев стражей, тащивших Атару, я поднял Элькэлэдар и сделал шаг вперед. Его клинок пылал от моей ненависти. Но Морйин, со страхом взиравший на яркий меч, наконец заговорил. Его слова зазвенели в зале, как сталь.
– Если ты приблизишься, Вэлаша Элахад, ее убьют.
Я видел, что Красные клирики, кишащие вокруг Атары, носили пристегнутые к поясам изукрашенные драгоценностями кинжалы. И Серые обнажили свои ножи: серо-стальные, острые, словно смерть. Стражи, выстроившиеся по кругу, направили на нас с Кейном мечи, алебарды и копья.
– Приковать! – скомандовал Морйин. Он обратил золотые глаза к мастеру Йувейну и бьющемуся Имайре. – И их приковать тоже.
Подошли стражи с молотками, и с ужасным звоном металла о металл пригвоздили цепи к железным кольцам, утопленным в стоящих камнях. Теперь, опутанные по рукам и ногам, мои друзья почти не могли двигаться.
Страх за Атару – и за мастера Йувейна, Имайру, за всех нас – пригвоздил к колонне и меня. Я мог лишь беспомощно смотреть в ясные синие глаза Лильяны, опустив меч и ожидая, пока Морйин заговорит снова.
Погрузившись в размышления, лорд Лжи расхаживал по кругу. Он приказал положить дубину Имайры и лук и стрелы Атары на пол, вне пределов их досягаемости, так же как в свое время ключ от оков Дэя. Там же лежали варистеи мастера Йувейна, пурпурный джелстеи Имайры и хрустальная сфера Атары. Морйин подержал руки над джелстеи, словно впивая их силу, пнул ногой окованную железом дубину Имайры, затем нагнулся, вытащил из колчана оперенную стрелу Атары и стоял, разглядывая острый стальной наконечник. Потом, словно вспоминая другие времена, когда он вершил тут свой суд, посмотрел вниз, на темные отметины в полу. Я неожиданно ясно понял то, что давно просилось на ум: на каменном полу жертвенного круга вырезан изогнувшийся дракон. Голова дракона располагалась в самом центре, и пасть его была раскрыта, словно для того, чтобы поглощать кровь, которая должна стекать по канавкам в темном липком камне.
– Очень хорошо. Мы можем начинать.
Его голос, как я помнил по ночным кошмарам, был чистым и сильным, словно звон серебряного колокола. Но здесь, при встрече во плоти, он и не думал очаровывать меня или убеждать. Его улыбка была ледяной и полной злобы. Манеры стали бесцеремонными и жестокими, словно мой враг пришел вершить суд железной рукой.
– Стой, где стоишь, валари! Я желаю говорить с тобой!
Он велел двадцати стражам и Красным клирикам медленно подойти к нам. Те прошли сорок футов, по десять человек с каждой стороны, приближаясь к нашему убежищу у линии колонн. Я понял, что он чего-то хочет от меня.
– Так, – пробормотал Кейн. – Так.
Я чувствовал, как сильное тело Кейна сжалось, готовясь к тигриному прыжку, да и сам с трудом пытался удержать себя в руках. Черные глаза Кейна сжигали Морйина огнем, рассчитывая числа и расстояния. Он сдерживался лишь потому, что было ясно: враг успеет отступить под защиту круга стражи, прежде чем мы доберемся до него.
Морйин обернулся и кивнул самому свирепому на вид клирику, мужчине с черной кожей жителя Юскудара и темными алчными глазами проклятого:
– Ну, лорд Сальмалик, все как я и предсказывал. Враги послали за мной убийц.
Он указал длинным изящным пальцем на Имайру.
– Очевидно, их привел сюда йаманиш. Нет сомнения, что из мести, поддерживая ложные претензии своего народа. Видите, что получается из горькой обиды и веры в древнюю ложь?
– Сам ты лжешь! – зарычал Имайра, пытаясь вырваться из цепей. – Аргатта была нашим домом!
Морйин кивнул стражнику, и тот ударил Имайру в лицо тупым концом копья, разбив рот.
– Твоему народу заплатили золотом за работу, которую они сделали здесь. И это была действительно хорошая работа, хотя мы многое тут подправили.
Имайра посмотрел на дракона, вырезанного в полу, потом поднял взгляд на драконий трон. Наконец перевел глаза на самого Красного Дракона.
– Ты забрал себе священное место и превратил его во что-то ужасное.
Морйин снова кивнул стражнику. Тот ударил Имайру копьем в бок, проделав кровавую дыру в шкуре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
