Игнат молчал. Лилия слышала его и даже реагировала на уровне подсознания, но ответить почему-то не могла.
– Что скажешь, младшенький? Мои планы тебя не впечатлили? Могу добавить, что после всех упомянутых процедур твой род, как это ни прискорбно, пресечётся на твоём прадеде Игнате. Ты же перейдёшь в разряд виртуальных объектов, а эта милая юнгфрау останется со мной. Мне она понравилась.
Игнат молчал.
Ульрих перестал ухмыляться, оценивающе глянул на него, на Антона.
– Такое впечатление, герр Ромашин, что вы лелеете мечту убить меня. Не получится, к сожалению, мои друзья-инвазеры действительно малявки, но за ними я как за каменной стеной. Если вы начнёте шухер, они не пожалеют ни вас, ни вашу подружку, ни этого славного молодого человека, ни вообще любого представителя славного рода человеческого. Хотя к людям они равнодушны. По их понятиям человеческая цивилизация – имаго, зародыш нового вида разума, а вот он уже опасен для моих малявок, и они сделают всё, чтобы избежать конкуренции.
Игнат молчал.
– Но ведь вы человек, – хрупким голосом произнёс Антон.
– Меня родили человеки, – согласился Ульрих. – Но сочувствую я не им. Что скажете, герр Ромашин? Может, махнём со мной в прошлое, посмотрим на войны первых негуман? Воевали они лихо, столько дыр оставили в космосе на месте звёзд и галактик. Такие дыры войдами называются, слышали, наверно?
Игнат молчал, ещё и ещё раз прикидывая свои возможности. Но сражаться на два, а то и на три фронта – с Ульрихом, фотсами охраны и инвазерами, – нейтрализовать нейроприказ, удерживающий сознание Лилии, и сохранить ей жизнь при этом он не мог.
– Даже и не думай! – разразился кудахтающим смехом Ульрих Хорст, бесконечно уверенный в своём превосходстве.
Глава 23
На чьей стороне бог?
Плутон давно перестал быть «настоящей» планетой Солнечной системы. Ещё в начале двадцать первого века он был отнесен астрономами к разряду карликовых планет, множество которых населяло так называемый Пояс Койпера, представляющий собой наряду с Облаком Оорта остатки «строительного мусора», после того как из первичного газопылевого облака сформировались планеты.
К началу двадцать пятого века карликовых планет насчитывалось более тысячи, причём некоторые из них не уступали по размерам самому Плутону[57]. Однако семьями из спутников эти карлики – их назвали плутино – обзаводились редко, в отличие от Плутона, имевшего кроме Харона[58] ещё почти два десятка спутников поменьше[59], от Никты и Гидры[60] до совсем крохотных астероидов диаметром от километра и меньше.
Тем не менее структура Плутона мало чем отличалась от структур «настоящих» планет. Он имел ядро из твёрдых горных пород и мантию из азотного льда, с включениями водяного и метанового, толщиной в триста-четыреста километров, и по большей части поверхность планетки была покрыта азотным и метановым снегом с примесью монооксида углерода.
Имел Плутон и атмосферу, совсем слабенькую, разрежённую, состоящую из азота, метана и всё той же моноокиси углерода.
Вокруг Солнца Плутон вращался по орбите с большим эксцентриситетом, поэтому он то удалялся от светила на сорок девять с лишним миллиардов километров, то приближался к нему, изредка заходя за орбиту восьмой «настоящей» планеты Солнечной системы – Нептуна.
За триста лет исследований Системы автоматическими зондами, а потом, после открытия ТФ-теории и создания «мгновенного» транспорта, и масштабными экспедициями все планеты солнечной семьи были детально изучены, в том числе и Плутон, на поверхности которого работали две станции – российская и китайская. Кроме того, здесь же располагалась одна из самых дальних погранзастав Земной Федерации – «Паваротти», выглядывающая в космосе неведомых гостей, которые могли нести угрозу цивилизации. Патрульные корабли Погранслужбы регулярно обследовали окраины Облака Оорта и возвращались на базу, доложив всем заинтересованным службам: «В Системе всё спокойно!»
Точно так же, с доклада «всё спокойно», начался и новый день[61] двадцать четвёртого сентября.
Патрульный «коракл» грифа Погранслужбы Колина Метаксы сел на ровном ледяном поле космодрома погранзаставы. Смуглолицый уроженец турецкого Фенербахче довольно потёр руки, смакуя посещение бара и встречу с коллегами, как вдруг по близкому горизонту Плутона, окаймлённому звёздным бисером Млечного Пути, пробежала судорога, ломая верхушки ледяных торосов.
Метакса замер, не веря своим глазам.
В эфире установилась мгновенная пугливая тишина.
Ещё одна судорога потрясла однообразный ледяной ландшафт планеты.
Эфир взорвался хором восклицаний, криков и сирен.
Метакса, спрыгнувший с пандуса «коракла» на ледяное поле, сделал два шага к недалёкому куполу надземной части базы и остановился, заметив струение звёзд над космодромом.
Звёзды качались и плыли из стороны в сторону, словно отражались в текущей воде, а потом гасли.
Метаморфоза охватила половину небосвода, пришли в движение ближайшие к базе торосы.
Крики в эфире стали стихать, их сменили странные гулы и скрипы.
Струение обрело некую форму.
Метакса с изумлением и ужасом увидел, как в пустоте над поверхностью планеты родилась струя жидкого мрака, врезалась в поле, качаясь и вибрируя, покрываясь почти невидимым интерференционным узором, и превратилась в колоссальную гору жидкого металла.
Пилот «коракла» попятился.
Гора посмотрела на него, как на мелкую букашку.
Метакса, потея, нырнул в люк патрульного катера, рявкнул инку аппарата:
– Старт-форсаж!
«Коракл» ударно вынесся в небо, оставляя треснувшее ледяное поле космодрома, которое продолжала корчить и скручивать чудовищная сила. За ним стартовали ещё два экипажа на катерах поменьше. Остальные не успели.
Гора внимательно проводила кораблики ощутимо плотным оценивающим взглядом, словно прицеливаясь, а потом Плутон под улетающими аппаратами вдруг превратился в стремительно распухающее облако пара.
* * *
Нептун отделяет от Солнца расстояние[62] в четыре с половиной миллиарда километров. Поэтому в противопаузе, когда планеты Плутон и Нептун находятся по разные стороны Солнца, между ними пролегает бездна пространства глубиной в пятьдесят четыре миллиарда километров. Если лететь со скоростью света, путь от Плутона до Нептуна в этом случае займёт пятьдесят часов.
Однако для ТФ-связи такие расстояния не помеха, и если что-то случается на Плутоне, это через пару секунд становится известно на Нептуне. Поэтому погранзастава «Индира», располагавшаяся на поверхности Тритона, спутника Нептуна, получила сигнал SOS, посланный погранзаставой «Паваротти» на Плутоне, тотчас же после «шторма», охватившего поверхность ледяной карликовой планетки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
