такое по доброй воле.
И Виара знала, что он не может заставить ее, и не может отменить ее решения. Она покачала головой и положила браслет на пол, распрямилась и посмотрела на Проклятого смеющимися глазами.
— Ладно, — сказала она, — я верну ему человеческий облик, — провела рукой по Мишиной щеке, — почему бы не сделать приятное хорошему человеку?
— А тебе самой его не жаль? — неожиданно для себя спросил он.
Миша знал ответ и не хотел выглядеть глупо, спрашивая очевидное, но все-таки не сдержался.
Ее улыбка стала шире, и чародейка покачала головой.
— Я иногда забываю, что ты родился далеко, и не проникся нашими тонкостями. Нет, мне его не жалко, как, например, не жаль тот стул, что мы сломали вчера.
— Стул? — переспросил Миша.
— Я так понимаю из-за своей особенности, — она показала на его татуированную руку, — ты не бывал в крупных городах, не знакомился с нашей знатью, поэтому не проникся этим всем?
— Это да, — кивнул он, — я больше по лесам, пустыням, развалинам и изнанке.
— Ну а я из древнего чародейского рода, — ответила Виара. Сказала это просто, без чванства или самодовольства.
— И я с детства привыкла относиться к простым людям практически, как к вещам. И уж точно не испытывать к ним никакой эмоциональной привязки.
Он молчал, и она продолжила.
— Потому если в Этании, или ином магическом мире, кто-то, не может противостоять вот такому воздействию — она показала на браслет, — не пользуется защитой, и не представляет особой ценности для кого-то, с чьим мнением считаются, то может вот так попасться под горячую руку и все.
— И ты, или такой чародей как ты, вот так любого кроме другого мага можете превратить? — уточнил он, пытаясь разобраться в своих эмоциях, которые разбираться упорно не желали, и лишь сменяли друг друга, как в калейдоскопе.
— Не любого, — она подумала пару секунд подбирая пример, — вот например Вайлес, твой языковой инструктор и поверенный мастера по некоторым вопросам. У него нет никакой магической защиты, он точно также может быть с легкостью превращен во что угодно. Но если бы мне или кому другому придет в голову такая дурацкая затея, то уже довольно скоро меня будет ждать очень неприятный разговор с мастером, и потом я не только превращу Вайлеса в человека, но и еще буду платить немалую такую компенсацию.
Она помолчала, а он не перебивал и не задавал вопросов, и девушка продолжила.
— Хуже, если вот так напасть на чужого специалиста, или например, на странника, даже на мелкую сошку, но принадлежащего гильдии, тут уже и голову могут снять.
— Голову? — удивился Миша, — я думал, тут чародеи неприкосновенны, во всяком случае, официально.
— Неприкосновенность не спасает беспредельщиков, — ответила Виара, — и это правильно, иначе воцарятся анархия и хаос.
Она посмотрела на лежащий, на полу браслет, затем на Мишу.
— А теперь у него появился защитник. Ну, точнее кто-то, обладающий весом в этом мире. И я, повторюсь, не против сделать тебе приятное.
Она улыбнулась Мише, затем активировала ключ и произнесла длинное, заковыристое заклинание. По браслету пробежала дрожь, он начал подрагивать и подскакивать, затем медленно раскручиваться.
— Жестко у вас тут конечно, — только и сказал Миша, на что Виара лишь приподняла бровь, придавая лицу скептическое выражение.
— Можно подумать у вас как-то сильно иначе, — сказала она, и Проклятый удивленно ответил.
— Ну, у нас не превращают людей, да и нет такой разницы в способностях между нами.
— Вот, — победно улыбнулась чародейка, — основная разница в том, что у вас не умеют делать так — она показала на парня.
Тот еще не был человеком, обратная трансформация происходила медленнее, но уже было ясно, что это не вещь. У него еще не было лица, вместо него красовалась молочно-белая клякса, на которой проступали золотистые символы, такие же примерно какие украшали поверхность браслета, но постепенно клякса приобретала форму лица.
— И если бы, — продолжила Виара, — в такой примерно ситуации, кто-то из ваших главных, в порыве ярости, или, красуясь перед партнером или партнершей, отрубил бы слуге руку, ногу, или голову, что бы произошло дальше?
— Нууу — протянул Проклятый, — смотря, где бы это произошло, но скорее всего, ничего особенного, смогли бы это дело замять, хотя посложнее чем тут.
— Вот видишь, — улыбнулась Виара — в целом особых отличий нет.
— Но люди у нас не вещи, — Проклятый не хотел соглашаться с чародейкой, — конечно у всех разные права, но…
— У вас любой может пойти, поехать, зайти куда угодно, взять что угодно просто потому, что он человек? — с интересом спросила девушка.
— Ну, брать что угодно нельзя, можно купить, многое, — он говорил медленно, не мог понять, к чему она ведет.
— Хорошо, у вас есть бартер, есть денежные отношения, это ясно, это все ограничения? Есть или нет ресурсы, получить что-либо?
Миша промолчал, его отвлекла продолжающаяся трансформация, паренек все больше напоминал человека, у него уже появились руки и ноги, еще пока искривленные, без пальцев, но с каждой секундой они трансформировались и все больше напоминали человеческие.
— Не понимаю, куда ты ведешь, — ответил он наконец-то, и Виара пояснила.
— Ну, вот ты человек, это все знают? Тебе не надо как-то доказывать свои права, например, когда ты приходишь на прием к вашим клеркам, когда строишь дом какой-нибудь? Ты все это можешь делать, потому что человек?
— У нас есть разные разрешительные документы, удостоверения личности, — пробормотал он.
— То есть у вас есть какие-то предметы, которые говорят, что ты это ты? Так? И что случится, если ты эти предметы потеряешь, и не сможешь восстановить?
— В целом ничего хорошего, — ответил Проклятый.
— Значит, без некоторых предметов, ты грубо говоря, никто и звать никак? — спросила она, как ему показалось с насмешкой.
Миша подавил желание поспорить с ней, потому что в целом чародейка была права. Она верно поняла его молчание, и продолжила.
— Значит без какого-то предмета, с номером или знаком, ты не сможешь доказать, что имеешь права. А все эти номера или знаки, они ведь наверняка занесены в некие реестры, и кто-то, вроде наших чародеев имеет к ним доступ, и знает
