Сон мой в этот раз был очень беспокоен – я всё время прислушивался к постепенно усиливающимся ударам волн и заметно возрастающей качке. Так и не отдохнув как следует, я поднялся и отправился в спортзал, понимая, что при дальнейшем усилении волнения мои занятия, и без того теперь весьма проблематичные, могут и вовсе сорваться. За время тренировки меня дважды вызывал Огнев, стоявший на вахте – докладывал обстановку и хвалил яхту, которая держалась против встречной волны превосходно.
К обеду шторм разыгрался уже как следует – палуба так и ходила под ногами ходуном, а когда я глянул в иллюминатор ванной комнаты, чуть сдвинув шторку, то увидел высоченные (сравнимые с надстройкой судна) свинцовые волны, резко очерчивающие их длинные гребни и полосы пены, срываемой целыми клочьями с их вершин. Приведя себя в порядок, что оказалось в этих условиях не самым простым делом, я заглянул к своей помощнице, предварительно постучав в спальню, хотя это последнее действие мне показалось не вполне уместным… Девушка лежала на широкой кровати, чуть прикрывшись одеялом, и, хотя к моему приходу она успела умыться, тщательно причесаться и даже подкраситься, вид всё же имела не совсем здоровый – была бледная и вялая. Я присел на краешек кровати и взял её за руку – девчонка слабо ответила на пожатие моих пальцев.
– Плохая из меня морячка, – через силу улыбнулась она. – Оказывается, настоящего шторма я ещё даже и не видела… Как там Вова?
– Сейчас загляну и к нему – надо полагать, тоже лежит весь зелёный… – ободряюще улыбнулся я и несколько раз коснулся губами неестественно белой руки собеседницы. – Вам что-нибудь принести на обед?
– Только не сейчас… – тяжело вздохнула моя помощница. – Вот только сами, Николай Александрович, пожалуйста, заходите почаще… Я тут просто лежу и умираю…
– От морской болезни не умирают, Наташа, – опять легко улыбнулся я, снова поднося её руку к губам. – По крайней мере, не такие здоровые и сильные молодые девчонки!
– Охотно верю вам, Николай Александрович… – снова через силу улыбнулась девушка.
В очередной раз пожав девичьи пальцы, я поднялся, чуть кивнул собеседнице и вышел из спальни, тщательно прикрыв дверь – чтобы она не распахнулась от сильной качки. Через полминуты я был уже в каюте Володи и здесь уже церемониться не стал – в приказном порядке распорядился немедленно вставать с кровати, одеваться и идти обедать. Парнишка весь сморщился – скривился, но возражать не стал: быстренько оделся и направился со мной в салон, где уже собрались почти все, за исключением первого помощника, находившегося в ходовой рубке.
– Как там дивчина? – спросил капитан, едва мы уселись за стол. – Тяжело ей приходится?
– Не без этого, – вздохнул я, невольно глянув на пустующее место. – Мы где сейчас находимся, Илья Андреевич?
– Да чёрт его знает! – пробасил морской волк и тут же спохватился. – Извините, Николай Александрович!
Кок на сей раз не подал первое: хлебать супы в таких условиях было бы весьма затруднительно, а тарелки с тушёными овощами, кашами и котлетами приходилось время от времени придерживать на столе, чтобы они не улетели в какой-нибудь дальний угол… Мои бывалые моряки ели на этот раз довольно умеренно – в такую качку никому не стоит слишком плотно закусывать, чего нельзя было сказать о докторе, который с обычным для него здоровым аппетитом поглощал всё подряд.
– А ты молодец, Олег Сергеевич, – заметил я, в раздумье разглядывая свою порцию гречневой каши со свиным бифштексом. – Держишься как надо!
– Что такое? – недоумённо оглянулся на меня Козырев.
– Судно-то у нас в шторме! – мягко напомнил ему Огнев, неторопливо добавляя себе горячего блюда. – Мало ли что может случиться…
– Мы же на морской яхте и в открытом море! – буркнул в ответ доктор, возвращаясь к очень даже неплохим бифштексам. – Стало быть, шторм – нормальное явление!
Второй помощник не выдержал и рассмеялся, улыбнулся и капитан, а «дед» было нахмурился, а потом скривил губы, сдерживая усмешку. Тем временем Володя вдруг вскочил, прикрыл рот рукой и выскочил из салона. Ледогоров проводил его удивлённым взглядом, а потом посмотрел на меня.
– Что это с парнишкой, Николай Александрович? – недоумённо пробасил он.
– Неужто укачало? Волнение-то вроде пока пустяковое – баллов семь или восемь!
– Может быть, что-то в каюте забыл… – усмехнулся я и уже серьёзно глянул на капитана. – Судя по качке, ветер меняет направление, Илья Андреевич?
– Есть такое дело, Николай Александрович! – охотно согласился наш главный морской волк. – Если так пойдёт и дальше, то к вечеру волнение станет попутным. Боюсь, однако, что шторм от этого не ослабеет. Ну ничего: яхта уж больно хороша на волне – прямо в удовольствие стоять на вахте!
– Как думаете, Илья Андреевич, – опять обратился я к капитану, следя за тем, как стюард наливает мне горячий крепкий чай – не более половины чашки (обычная мера предосторожности в шторм). – Бухту Провидения мы уже миновали?
– Должно быть так, Николай Александрович, – сразу отозвался Ледогоров, ловко подхватывая «поехавшую» по столу тарелку (судно сильно накренилось на правый борт). – Павел Антонович недавно докладывал, что по левому борту с полчаса назад видел землю – не иначе, как остров Святого Лаврентия.
За стол вернулся Володя – ещё более «зелёный», чем прежде, но бывалые моряки никак не отреагировали на это обстоятельство, а продолжали неторопливо попивать чай и обмениваться короткими фразами. Наконец я поднялся из-за стола и жестом велел нашему кандидату в юнги следовать за собой – пора было занять парня каким-нибудь делом, чтобы отвлечь от морской болезни. Мы прошли в ангар, и, едва я включил свет, как мой спутник тут же немного оживился – моторные лодки стали теперь его страстью. Вдвоём (в такое волнение иначе было нельзя) мы навесили на модернизированный транец оба «Вихря», тщательно затянули струбцины подвески (это сделал я), после чего соединили ручки двигателей уже изготовленной нашими механиками штангой, предварительно просверлив лёгкой электродрелью все нужные отверстия. Затянув болты, мы подсоединили тросики управления газом и переключения редуктора (вперёд-нейтраль-назад) – точную их регулировку с помощью специальных болтов я поручил уже парнишке, который охотно забрался в кокпит с гаечными ключами и стал усердно подтягивать болты-держатели специальных пружинных оболочек тросиков управления.
– Ну как твоя морская болезнь? – усмехнулся я, наблюдая за его ловкими движениями. – Миновала?
– Николай Александрович? – поднял голову парнишка и с недоумением взглянул на меня – похоже, что он толком и не расслышал мои слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
