— Как твои успехи? — спустя время решил спросить Колиус.
— Нам надо думать о патрулировании, брат, — на мгновение обернулся к нему Дорамака.
— Да брось ты, — нахмурился Колиус, — инструкторов здесь нет, так что говорить можно свободно. — Он оглядел ночную окрестность и продолжил: — К тому же бьюсь об заклад, что здесь нет никого живого на много миль вокруг, кроме нас.
Второй десантник осторожно кивнул. Колиус говорил верно, но ветераны вполне могли забросить в пустыню дрона-мишень, чтобы посмотреть, как они с ним справятся. Или что хуже: нарочно могли дать задание вести патрулирование в зоне с минным полем.
— Ну дык что? — не унимался Колиус. — Выкладывай.
— Тарикус обнаружил меня и попал с первого выстрела, — смущённо выпалил Дорамака, — я облажался.
— Ты слишком строг к себе, брат. Меня вот тоже настигли у кальдеры. Брат Корика устроил мне ловушку из натянутой проволоки.
Дорамака покачал головой.
— Мы считаемся лучшими, однако Тарикус и его люди без труда одолели нас. Как кто-либо из нас может надеяться принести ордену славу, если мы даже не в состоянии справиться с ними?
Колиус улыбнулся.
— Только лучших привозят на Серек, но тренировки подразумевают, что без неудач не обойтись. Как же ещё Тарикус сможет оценить наши навыки и силу? — Он потряс головой. — Наше обучение не закончилось, как только мы покинули Гнездо. Как того желает Император, мы должны стремиться к самосовершенствованию, пока несём службу…
Когда другой десантник не ответил, Колиус остановился на полуслове и повернулся. Дорамака стоял в дюжине шагов от него и всматривался в тёмные пески.
— Чего там? — спросил Колиус.
— Песок, — шёпотом произнёс Дорамака.
Немного успокоившись, Колиус ответил:
— Это от нас следы остались, здесь ведь мы проходили, вот и всё.
На эти слова другой юноша достал ауспик и стал изучать показания на экране. Колиус увидел слабое свечение от устройства, озарившее лицевой щиток Дорамаки. Спустя несколько мгновений терпение пропало, и он снова позвал боевого брата.
— Пошли уже. Из-за плохого настроения ты себе мозги забиваешь. Мы тут совсем одни.
— Возможно, — не столь уверенно сказал другой космодесантник, но всё же убрал прибор и пошёл дальше.
Колиус наблюдал, как тот приближается, и услышал раздражённое ворчание брата, когда его правый ботинок затянуло по колено в том месте, где под ним разверзся участок песка.
— Варп побери, — сплюнул космодесантник, — есть хоть сантиметр твёрдой земли на этом богом забытом пыльном шаре? — Не успел Дорамака закончить свою гневную тираду, как провалился в песок по талию, — его охватила боль.
Колиус зашагал к нему навстречу, протягивая руку, чтобы помочь товарищу. Дорамака запрокинул голову и издал животный крик агонии:
— Моя нога!
Вдруг пески вокруг него стали расходиться и вздыматься, как волны на воде при шторме. На одну короткую секунду Колиусу показалось, будто он уловил проблеск чего-то зеркально яркого и блестящего под поверхностью песка, а затем оно исчезло. Дорамака отбросил в сторону болтер и стал тянуть за свои поножи, пытаясь вытащить ногу, как если бы угодил в ловушку. Раздался треск, приглушенный слоем песка, — отчётливый звук крошащегося керамита.
Колиус колебался в нерешительности, схватив в руки болтер. «Это какой-то очередной тест?» Он завертелся на месте, осматривая горизонт в поисках массивных фигур других Астартес в силовых доспехах.
— Брат! — заорал Дорамака, в его голосе чувствовались боль и напряжение. — Что-то… у меня в ботинке! Шипы… игла…
Слова космодесантника перетекли одно в другое, смешавшись в слабый вопль. Колиус преодолел отделявшее их расстояние, держа перед собой болтер. Кончики их латных перчаток соприкоснулись, но затем Дорамаку резко затянуло в песок. Только что он был здесь, а в следующий момент исчез под движущейся чёрной массой, дёргая руками как утопающий.
Брат Колиус застыл в изумлении, но уже скоро все мысли о спасении Дорамаки улетучились, когда текучие шипящие пески стали расползаться вокруг него. Дрожащая пыль поднималась волной. Действуя инстинктивно, он выпустил очередь из болтера, наблюдая, как разлетаются в стороны куски земли. Болты не помогали, они пронзали слой песка, но никак не останавливали его пугающее наступление. И снова на короткий миг он увидел блеск звёздного света на чем-то гладком и блестящем, пока поток приближался к нему. Не желая разделить участь Дорамаки, Колиус перепрыгнул через ползучие пески и побежал к обнажённому пласту серого камня. Немыслимо, но воронка последовала за ним по пятам.
С криком злости Колиус приземлился на каменный островок и распластался на нём. Повсюду вокруг камня чёрный песок бурлил, как кипящая вода.
Колиус прижал свободную руку к шлему и открыл канал связи, проигнорировав строгий протокол о радиомолчании во время учений.
— К оружию! Что-то в песках! Оно забрало Дорамаку!
Тарикус сделал жест, чтобы собравшиеся в пещере остальные члены отделения замолчали. При других обстоятельствах он бы подверг сомнению слова новичка, но панические нотки в его голосе угадывались безошибочно.
— Что за глупости? — возмутился Корика. — Щенок провалился в карстовую воронку?
Тарикус пропустил мимо ушей этот комментарий.
— Колиус, ты ошибаешься. Планета лишена жизни…
— Нет! — Слова новичка громко протрещали в ушных бусинах каждого собравшегося в лагере. — Я собственными глазами видел! Живое создание с серебряными лезвиями — под песком!
— Оставайся на месте, приятель, — ответил Тарикус. — Мы скоро придём за тобой.
Сержант обменялся взглядом с Корикой.
— Останься здесь с остальными обучаемыми, а я возьму Микилуса и Петиуса узнать, что к чему.
Корика нахмурился.
— Командир, это какое-то глупое недоразумение.
— А что если нет? — Апотекарий Петиус задержался, чтобы собрать своё снаряжение.
Корика прищурился, и крохотные моторчики завыли в его выступающих бионических глазах.
— Серек — не более чем безжизненный каменный шар, брат. Эти молокососы слишком остро отреагировали.
— Ты уверен? — настаивал Петиус.
— Конечно, за все столетия, что наш капитул провёл здесь, не было обнаружено никакой жизни.
— А что если кто-то или что-то просто не хотело, чтобы его нашли?
Тарикус быстро зарядил свой болтер.
— Резонно. Мы впервые находимся конкретно в данном секторе планеты, Корика. Здесь могут находиться опасности, о которых мы не знаем.
Корика пожал плечами и ничего не сказал. Впрочем, он и сам не был убеждён.
Откинув в сторону камуфлированный брезент, сержант задержался в проходе пещеры.
— Приказываю всем немедленно заменить учебные патроны на боевые. Если где-то там притаились ксеносы, мы должны быть готовы прикончить их.
Когда они ушли, Корика ещё долго смотрел им вслед, но затем наконец перезарядил свой болтер.
С уходом сержанта оставшиеся в пещере Обречённые Орлы сделались молчаливыми и погрузились в свои раздумья. Чтобы они не забывали о своих обязанностях, Корика приказал обучаемым погасить биолюмы и наплечные фонари и работать в полутьме. Они разобрали своё оружие, чтобы прочистить механизмы болтеров от скопившихся плотных наслоений песка. Имплантированные оккулобы позволяли видеть космодесантникам гораздо лучше, чем при тусклом свете любого прибора, тем не менее густой сумрак в пещере существенно снижал дальность их эффективной видимости. Корика раздражённо приказал одному из молодых бойцов встать на страже, а сам ушёл в неглубокий транс; каталепсический узел у него в мозгу успокоил его, погрузив правое церебральное полушарие в сон, пока левое оставалось на грани бодрствования.
Прошло так много времени с того дня, как десантник спал, подобно простым людям, что сейчас это казалось ему непривычным. Полностью отдаться во власть временного бессознательного состояния было попросту немыслимо для Астартес. С приходом умиротворения мысли, словно огромные льдины, всё неспешнее проплывали в сознании Корика; он ощутил неясное, расплывчатое презрение к Колиусу, смутное ментальное высмеивание того, как повёл себя юноша. Корика считал его недостойным принятия в боевые братья, но капитан Консультус имел другое мнение на этот счёт. И наверняка он разочаровался бы в своём выборе, если бы увидел, в каком свете выставил себя сейчас этот мальчишка, по глупости запаниковавший в пустой ночной пустыне.
Шагающие туда-сюда по пещере новобранцы выглядели размытыми пятнами. В полусонном состоянии чувство времени у Корики исказилось, часы казались минутами. Он смутно видел, как слабое белое свечение пробивается через натянутую у входа плащ-палатку. Суровое солнце Серека восходило, а вместе с ним расстилалась завеса радиации, которая нарушит любые радиокоммуникации, кроме связи ближнего действия. «Запроси Колиус помощи сейчас, — подумал Корика, — его сигнал потонул бы в море помех».
