бастиона отделилось быстрое огненное копье и вонзилось в стену немецкого цеха. А через несколько мгновений десятки таких огненных копий и стрел, пучки трассирующих очередей, раскаленные, светящиеся мухи трассирующих винтовочных пуль замелькали в воздухе. Темные стены стояли, подобно грозовым тучам, и молнии сверкали между ними…
Крымову подумалось, что ведь действительно эти цехи полны электричества, что миллионы миллионов вольт определяют огромное напряжение двух противоположных энергий, двух стихий.
В эти минуты Крымов забыл о том, что каждую секунду хрупкая моторка могла погибнуть, забыл, что он не умеет плавать, забыл о своем предчувствии в ожидании переправы. Его удивило, что спутники его сидели пригнувшись, а один из них даже прикрыл глаза ладонью. А ведь удивляться тут было нечему – вокруг густо и грозно гудели невидимые стальные струны, натянутые над самой водой.
И было в этой потрясающей картине нечто, что делало ее не только величественной и суровой, а и трогательной – это то, что рваное пламя и гром ночной битвы не тушили красок лунной осенней ночи, не осыпали колышущейся на волжском просторе белой пшеницы, не дробили задумчивую тишину неба и печали звезд.
Удивительным образом этот тихий и высокий мир русской приволжской ночи слился с войной, и то, что не могло существовать рядом и вместе, существовало, объединяя в себе всю ширь боевой страсти, дерзости и страдания с покоем, примиренной печалью.
Крымов вспомнил девушек, танцевавших накануне в Ахтубе, вспомнил то волнение, которое он ощутил, глядя на них, и вчерашнее почему-то связалось в его памяти с другим, далеким воспоминанием: это было в день, когда он сказал Жене о своей любви и она долго и молча смотрела ему в глаза… Но сейчас эти мысли уж не вызывали в нем печали.
Когда моторка приблизилась к правому берегу, на воде стало спокойней – снаряды и мины переносило высоко над головой.
Вскоре лодка с выключенным мотором уперлась носом в прибрежные камни. Пассажиры вышли на берег и стали подниматься по тропинке, ведущей к штабным блиндажам.
После напряжения, пережитого на воде, особенно приятно было вновь ощутить ногами землю, неровность камней, комки глины – и невольно хотелось поскорей подальше отойти от реки.
А за спиной послышался негромкий стук мотора, лодка вновь шла через Волгу к левому берегу, выходила на стрежень, где кипела изодранная взрывами вода.
Крымов подумал, что, поспешно выскакивая из лодки, он и спутники его забыли проститься с мотористом. Наверное, моторист потому и усмехнулся, когда подполковник перед переправой спросил, какого он года рождения. Вот так же и с мотором – вначале прислушивались к малейшим перебоям, а стали приближаться к берегу – и перестали замечать, работает ли мотор или выключен вовсе.
А в это время новые впечатления охватили Крымова – он шел по земле Сталинграда.
Примечания
1
Война, мир, мировая история, религия, политика, философия, немецкая душа (нем.).
2
Солдат (польск.).
3
«Германия, Германия превыше всего!» (нем.)
4
За мной… прямо… наводи огонь… Наводи прямой наводкой… (нем.)
5
«Мы болотные солдаты» (нем.).
6
«Старая, но вечно новая история» – стихи Г. Гейне.
7
Боекомплект.
8
Что сказал фюрер? (нем.)
9
Фюрер сказал: «Сталинград должен пасть!» (нем.)
10
Ты – ничто, твой народ – все (нем.).
11
Одна из вершин Гималаев.
12
Тихо, собачьи свиньи! (нем.)
13
Огонь!.. Огонь!.. Огонь!.. (нем.)
14
Огонь!.. Огонь!.. Хорошо!.. Очень хорошо!.. (нем.)
15
Фюрер сказал: «Сталинград должен пасть!» (нем.)
16
Меха… меха… (нем.)
17
Отряды полиции, СС, СД, производившие массовые истребления мирного населения.
18
Эй, ты, кошечка, кошечка… (нем.)
