— Потом! — ответил сын.
В свои одиннадцать лет Томми уже знал, что он был намного симпатичнее своей сестренки, как, впрочем, и других детей. Некоторое время он внимательно присматривался, как остальные ловят яблоки. Алина тем временем следила за ним. У нее была какая-то особенная любовь к Томми. Джеку было примерно столько же, когда она впервые встретила его, да к тому же мальчик был точной копией отца в детстве. Джек очень хотел, чтобы сын пошел по его стопам, стал строителем, но Томми до сих пор не проявлял к этому никакого интереса. И все же Джек надеялся — времени еще было достаточно, чтобы познать все премудрости профессии.
Мальчик не спеша склонился над бочкой и широко открыл рот. Он окунул лицо в воду, притопив яблоко, и резким движением вскинул голову. Глаза его победно блестели — яблоко было у него в зубах!
Томми всегда добивался, чего хотел. В его характере было что-то от его деда, графа Бартоломео, от которого он унаследовал железную волю и твердое сознание того, что есть хорошо, а что — плохо.
Салли же была вся в отца: такая же добродушная, беззаботная и не признающая никаких искусственных правил и запретов. Когда Джек рассказывал детям разные истории, она всегда переживала за побежденных и неудачников, тогда как Томми, наоборот, чаще говорил о них с осуждением. Удивительное дело, но каждый из детей характером походил на одного из родителей, а внешностью — на другого: веселая и беспечная Салли своими правильными чертами лица и темными кудряшками была похожа на Алину, а решительный и непреклонный Томми своими огненно-рыжими волосами, белой кожей и голубыми глазами весь пошел в отца.
— Смотрите, дядя Ричард едет! — вдруг крикнул мальчик.
Алина повернулась и стала всматриваться в даль. Похоже, и вправду ее брат в сопровождении рыцарей и своих друзей, таких же землевладельцев, въезжал на луг. Алина испугалась. Как он посмел показаться в Кингсбридже после того, как оскорбил Филипа своим отказом пустить того в каменоломню?
Ричард подошел к бочке и с улыбкой на лице пожал всем руки.
— Попробуй поймать яблоко, дядя Ричард, — сказал Томми. — У тебя должно получиться.
Ричард плюхнулся головой в бочку и выхватил своими крепкими белыми зубами зрелый плод. С бороды у него капала вода. А Алина подумала о том, что ему всегда все лучше удавалось в игре, чем в обычной жизни.
Она решила не делать вида, что ничего не произошло, и высказать ему все, что у нее накопилось. Другие, может быть, и не посмели бы возражать ему, ведь он был все-таки граф, но для нее он всегда оставался только несмышленым братишкой. Ричард подошел к ней, чтобы поцеловать, но Алина оттолкнула его.
— Как ты мог отнять каменоломню у монастыря? — с возмущением спросила она.
Джек, видя, что надвигается ссора, взял детей за руки и отвел их в сторону.
Ричард выглядел уязвленным.
— Вся собственность вернулась к тем, кто владел ею… — начал было оправдываться брат.
— Только не говори об этом мне, — прервала его Алина. — И это после всего, что Филип сделал для тебя!
— Каменоломня всегда была частью того, что принадлежало мне с рождения, — сказал он. Потом отвел сестру в сторону и начал говорить ей тихо, так чтобы никто не слышал: — К тому же, Алли, мне нужны деньги, а их я могу получить за камень.
— Это потому, что ты все время проводишь на охоте со своими друзьями.
— А что же мне еще делать?
— Ты должен сделать так, чтобы твоя земля приносила тебе богатство! Посмотри — сколько дел кругом. Все надо восстанавливать после воины и голода: придумывать, как по-новому обрабатывать землю, корчевать леса, осушать болота. Только так ты сможешь увеличить свое богатство. А не отнимая у монастыря каменоломню, которую ему даровал король Стефан.
— Я никогда не брал чужого!
— Как раз этим ты все время и занимался! — Алина вся вспыхнула. Она готова была наговорить сейчас такого, о чем лучше было промолчать. — Ты в жизни палец о палец не ударил, только переводил мои деньги на свое дурацкое оружие. Филип дал тебе работу. Ты не моргнув глазом принял графство, которое я поднесла тебе на блюдечке! А теперь ты не можешь править без того, чтобы не отбирать что-то у других! — Она отвернулась и пошла прочь.
Ричард пошел было за ней, но кто-то перехватил его и начал расспрашивать о том о сем. Алина слышала, как он вежливо ответил, а потом вступил в разговоры. Тем лучше, решила она, я сделала свое дело и больше спорить с ним не хочу. Она дошла до моста и оглянулась. Вокруг брата уже собрались люди, они что-то оживленно говорили ему. Ричард помахал ей рукой, показывая, что хочет продолжить разговор, но отойти сейчас не может. Алина увидела, что Джек, Томми и Салли играют в мяч, гоняя его палками. Она долго смотрела на них, резвящихся вместе под жарким солнцем, и вдруг почувствовала, что не сможет оставить их одних. «Но как иначе смогу я начать нормальную жизнь?» — тут же задала она себе вопрос.
Перейдя по мосту на другой берег, Алина вошла в город. Ей хотелось ненадолго остаться одной.
Она уже купила себе дом в Винчестере, довольно просторный, с лавкой на первом этаже, гостиной — на втором, двумя отдельными спальнями и большой кладовой. Но чем ближе был день переезда, тем меньше ей хотелось трогаться с места.
На улицах Кингсбриджа было жарко и грязно, в воздухе летали полчища мух, облюбовавших многочисленные навозные кучи. Магазины сегодня не открывались, а дома были заперты. Город опустел. Все в этот час были на лугу.
Она пошла в дом Джека. Скоро вернутся дети, как только вдоволь наиграются. Дверь была распахнута настежь. Алина досадливо нахмурилась: кто же мог оставить ее открытой? Ведь у многих были ключи — у нее самой, у Джека, у Ричарда, у Марты. Воровать-то у них было нечего: Филип уже давно разрешил ей хранить свои деньги в монастырской казне; но в дом налетит полно мух.
Она переступила порог. В доме было темно и прохладно. В центре комнаты, под потолком, кружили мелкие мошки, по стопке чистого белья ползали жирные мухи, а две осы вились вокруг горшка с медом.
За столом сидел Альфред.
Алина тихо вскрикнула от неожиданности, потом немного пришла в себя и спросила:
— Как ты вошел?
— У меня есть ключ.
Долго же ты его хранил, подумала Алина. Она взглянула на мужа: его некогда широкие плечи стали совсем костлявыми, все лицо было в глубоких морщинах.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— Да вот, пришел повидать тебя.
Алина почувствовала, что ее трясет, но не от страха, а от злости.
— Я не хочу тебя видеть, с меня хватит! — чуть не кричала она, брызжа слюной. — Ты обращался со мной, как с собакой, а когда Джек сжалился над тобой и взял на работу, ты предал его и увел всех строителей в Ширинг.
— Мне нужны деньги. — В голосе его жалобные нотки смешивались с открытым вызовом.
— Так иди работать.
— В Ширинге работу остановили, а в Кингсбридже мне ее не найти.
— Тогда ищи в Лондоне, в Париже!
Альфред упрямился как бык:
— Я думал, ты поможешь мне.
— От меня ты ничего не получишь. Лучше уходи.
— Неужели у тебя нет нисколько сострадания? — Он уже просил, он умолял.
Алина облокотилась о стол в поисках опоры.
— Альфред, неужели ты не можешь понять, что я тебя ненавижу?
— Но за что? — Он, казалось, был обижен ее словами.
О Боже, подумала Алина, да он просто тупица, другого слова не подберешь.
— Если ты ищешь милосердия, иди в монастырь, — устало сказала она. — Приор Филип обладает удивительной способностью все прощать. Мне этого не дано.
— Но ты ведь мне жена, — сказал Альфред.
Ну надо же, вспомнил, подумала Алина.
— Забудь об этом. И ты мне больше не муж. И никогда им не был. А теперь — убирайся из этого дома.
Альфред вдруг совершенно неожиданно схватил ее за волосы.
— Нет, ты мне жена, — прошипел он и потянул ее к себе через стол. Свободной рукой он схватил ее за грудь и крепко сжал.
Алина была застигнута врасплох. Чего-чего, а уж такого она никак не ждала от человека, который на протяжении девяти месяцев спал с ней в одной комнате и ни разу не попытался хотя бы прикоснуться к ней. Она непроизвольно вскрикнула и рванулась изо всех сил, но он крепко держал ее за волосы и тянул к себе.
— Кричи не кричи, никто тебя не услышит. Они все на том берегу.
Алине внезапно стало страшно: поблизости и впрямь никого не было, а с Альфредом ей одной не справиться. Сколько опасных дорог она прошла, рискуя собственной жизнью, сколько довелось ей пережить, чтобы сейчас, в собственном доме, стать жертвой человека, который был ее мужем!
Альфред заметил испуг в ее глазах:
— Ну что, страшно? Лучше уж тебе быть поласковей, а? — и поцеловал ее в самые губы. Алина изо всех сил укусила его. Альфред взвыл от боли.
