орудовать в Бекаа и Северном Ливане. Вскоре членам организации позволили пользоваться аэропортом Дамаска просто по телексу от авиационной разведки; другие палестинские группировки нуждались в разрешении департамента военной разведки, который держал их в ежовых рукавицах. Для наземного сообщения с Ливаном авиаразведка предоставила организации десяток автомобилей, и боевики пересекали границу, лишь называя свои кодовые имена. Такая система была уязвима для злоупотреблений, чем Абу Нидаль не замедлил воспользоваться. Без ведома сирийцев он стал использовать её для вывоза в Ливан десятков людей, которых организация арестовывала или похищала в Дамаске. Жертвам обычно говорили, что их посылают на обучение, а на деле убивали. Их семьям или сирийцам организация отвечала, что этих людей отправили с миссией за рубеж. Из Ливана провозили контрабандой оружие.
Члены организации проходили подготовку в Ливане, а на миссии их отправляли из Дамаска. Если за границей их арестовывали, в паспортах находили сирийские штампы, а на допросе они признавали, что обучение проходили в долине Бекаа, т. е. на территории под контролем Сирии. Стратегией Абу Нидаля было присосаться к стране — хозяину, предложить ей свои услуги, чтобы казаться необходимым, а затем втянуть её в свои акты насилия, чтобы шантажировать. По сути он говорил: «Предайте меня — и я всё открою» (с. 134).
Между тем мятежные полковники ФАТХ перессорились, а хотя Арафат и был изгнан из Бейрута израильтянами, из Дамаска — сирийцами и из Северного Ливана — своими мятежниками, ему удалось сохранить свободу манёвра, укрепив связи с Египтом и Иорданией. На оккупированных территориях он по — прежнему был высшим символом палестинского национализма. Чем больше мятеж выглядел сирийским заговором против Арафата, тем меньше народной поддержки он получал. В конце концов мятеж провалился. Однако и тут Абу Нидаль увидел возможность заполнить вакуум. У него были оружие, деньги и возможности, предоставленные авиаразведкой Сирии. Сотни мятежники ФАТХ переметнулись теперь уже к Абу Нидалю.
Отношения с Сирией не оправдали ожиданий Абу Нидаля. Деятельности его организации установили жёсткий «потолок». Контакты ограничивались авиаразведкой под началом генерала Мухаммада аль-Хули. Особенно Абу Нидаля задевал отказ сирийцев признать за ним какую — либо политическую легитимность. Желая дистанцироваться от терроризма, они старались сохранять отношения с ним такими, чтобы от них можно было откреститься. Абу Нидаль чувствовал себя под угрозой, его преследовала мысль, что, если сирийцы захотят улучшить отношения с Западом, они могут предать его американцам.
В феврале 1984 г. террорист стал зондировать почву для нового переезда. В Софии встретились Абд — ур — Рахман Иса и глава внешней разведки Ливии Ибрахим аль-Бишари. Их начальники ещё не были знакомы лично, но уже сотрудничали. У Абу Нидаля с Каддафи было много общего: невротические подозрения в отношении внешнего мира, комплекс неполноценности и вместе с тем вера в себя как людей великой судьбы. Абу Нидаль видел себя естественным лидером мировой революции. В марте он прилетел из Варшавы в Триполи на первую встречу с ливийским лидером. Беседа продолжалась несколько часов. В вопросах безопасности Каддафи сосредоточил внимание на ливийских эмигрантах, которые нашли убежище в США, Британии, Египте, Марокко, Судане. Там они инициировали оппозиционные движения, и Каддафи опасался, что какая — то из таких группировок однажды заручится поддержкой иностранного правительства, чтобы совершить переворот. Как раз в ходе пребывания Абу Нидаля в Триполи ливийская армия обнаружила группу боевиков, готовивших покушение на Каддафи. Услышав выстрелы, террорист, находившийся на гостевой вилле неподалёку, запаниковал и успокоился, только когда на следующий день покинул страну. «Этот знаток террора, который не задумываясь отправлял людей на смерть и только что продал свои услуги Каддафи, страшился стать жертвой любого насилия» (с. 138). Последняя атака окончательно убедила Каддафи, что ему нужен кто — то для борьбы с внешними врагами революции. Абу Нидаль вполне подходил.
Вербовать палестинцев в свои разведки старались многие арабские государства. Палестинцы были рассеяны по миру, нередко обладали образованием и навыками, но не всегда легко находили работу. Палестинец, следящий за ливийским диссидентом в Европе или США, попадал под меньшее подозрение, чем ливиец. За несколько лет до этого Каддафи, ещё находясь в хороших отношениях с Арафатом, пытался побудить делать за него грязную работу ФАТХ, но получил отказ. Хабашу и Джибрилю тоже хватило ума отказаться. Абу Нидаль препятствий не видел. В обмен на покровительство и предоставленные возможности он был готов оказывать любые услуги. На иракское правительство он работал против коммунистов, умеренных палестинцев и Сирии, на Сирию — против малика Хусейна. Теперь был готов работать на Каддафи против ливийской оппозиции.
Чтобы содержать сотни новых завербованных в Ливане, организация Абу Нидаля создала директорат Народной армии. С уходом Израиля из Ливана тайная террористическая организация всплыла на поверхность и вернулась в палестинский мейнстрим. Пока Абу Нидаль был в Польше, его организация зажила новой жизнью. Это поставило его перед вопросами: каким движением хочет он командовать и каким лидером хочет быть?
Главным импульсом трансформации организации стала «война лагерей» 1985–1987 гг. между палестинцами и шиитами. Шиитскую группировку «Амал» поддержал оружием Асад, но Арафат хотел показать, что с ООП по — прежнему надо считаться. Перед Абу Нидалем встала дилемма — кого поддержать: своего сирийского патрона против палестинцев или палестинских беженцев, осаждённых шиитами? Самый успех организации по привлечению сотен палестинских боевиков и десятков политических кадров означал, что она не может стоять и смотреть, как «Амал» громит лагеря беженцев. «Война лагерей» заставила организацию сражаться бок о бок с людьми Арафата. Рядовые члены организации сделали выбор, не ожидая команды руководителя. Пока тот разъезжал между Варшавой и Триполи, разделённые палестинцы примирились. Немалую роль в этом сыграл бывший дезертир из ФАТХ Атиф Абу Бакр, который возглавил политическое отделение организации. Народная армия стала второй крупнейшей палестинской группировкой в Ливане после ФАТХ. В 1986 г. её содержание обходилось примерно в 1,5 млн. долларов в месяц (с. 143). Подпольная организация, которой Абу Нидаль мог управлять дистанционно, превращалась в массовое движение с собственными сильными лидерами и кадрами. Реформаторы считали, что Абу Нидаль будет приветствовать возможность повести мощную группировку, которая получила новое признание среди палестинцев. Однако они забыли природу этого человека и ещё не поняли, зачем он навещает Ливию.
Абу Нидаль чувствовал, что процессы в Ливане серьёзно угрожают ему лично, поэтому задумал обратить их вспять и вернуть организацию к прежнему фанатизму. В начале 1985 г. он временно вернулся в Сирию. Вместе с семьёй Абу Нидаль поселился в городке Забадани недалеко от Дамаска, гае купил два дома посреди большого поля. В конце того же года он поссорился с братом
