— Я не ранен, знорк. Можешь идти со мной — я отнесу Астанена во двор. Ты видел ещё живых тут? Двое Речников не догнали тебя?
— Ну, смотри, — недоверчиво мигнул служитель. — Я сарматов плохо знаю. Живых внизу нет — я в каждую залу заглянул, только одна закрыта намертво.
Он подбросил на ладони кольцо с нанизанными на него кусками металла — примитивными ключами.
— А Речники мертвы, — он посмотрел на носки своих башмаков. — Очень неприятно, глупо до невозможности. Не думал я, что вся эта сумятица доберётся до моего подвала. Что за бред, храни меня Праматерь…
— Угу, — хмуро кивнул сармат, выбираясь в коридор. — Пойдём, знорк. Поищем разумных. Если тяжело идти — держись за мой локоть.
Он задержался ненадолго у ворот, раскрывая их и закрепляя створки в пазах. Знорк, остановившись на миг, быстро спустился с крыльца, и Речник с лучевыми ожогами с изумлённым воплем кинулся ему навстречу.
— Мирни Форра? Живой?! Хвала богам! — облегчённо вздохнул другой Речник — он стоял рядом с Халаном. Чуть поодаль от них сидели, нетерпеливо рыча и огрызаясь, драконы, знорк в белом меховом плаще быстро втолковывал что-то небольшому отряду Речников, над крыльцом мелькали крылатые тени. Гедимин, спускаясь по ступеням, почувствовал уже знакомую щекотку у висков. «Я, Оласса, передаю слова чародея Тулинена! Замок пуст, ворота открыты, восемнадцать бунтовщиков схвачены! Здесь Гедимин, командир «Идис», он уничтожил Мавэна и Келлага, с ним ещё один раненый!»
— Гедимин! — Халан порывисто шагнул к нему, но остановился, увидев его ношу. В руке правитель Дзельты сжимал обруч из белого металла, слегка покорёженный и поцарапанный, — украшение зноркской работы, венец речных Королей.
— Река-Праматерь! — выдохнул Речник, жестами подзывая воинов. — Все сюда! Король Астанен здесь, и он мёртв…
Он снял плащ, и трое Речников растянули ткань перед сарматом. Тот, помедлив, опустил ношу на «носилки». Защитное поле растаяло, и Халан встал на колени и осторожно надел венец на окровавленную голову мертвеца. Один за другим Речники снимали шлемы. Мокрый ветер, взметнувшись над берегом, принёс странный холод, откуда-то со дна, от ледяных родников…
Гедимин остановился в стороне, смущённо глядя на знорков. Ему было не по себе, обожжённые глаза слезились и ничего толком не видели, и он всё отчётливее понимал, насколько он здесь не вовремя появился. Он тихо отступил к крыльцу, прикидывая, откуда удобнее будет взлететь.
— Гедимин, постой, — Халан, вытерев лицо, поднялся на ноги и протянул руку к сармату. — Могу представить, как тебе неприятно всё это видеть и слышать, но… Ты очень помог нам всем сегодня, ты спас многих, и если мы хоть что-нибудь можем сделать взамен, то…
Древний Сармат качнул головой. Он отступил бы ещё, но за спиной в ворота устремилась двадцатка Речников, и Гедимин остановился, опасаясь кого-нибудь задеть.
— Мне пора, знорки. Станция ждёт, — ровным голосом сказал он, жалея, что не закрыл глаза тёмным щитком — если не тогда, за миг до выброса ЭСТ-излучения, то хотя бы сейчас, перед тем, как выйти из Замка. — Не входите в Залу Сказаний. Когда смогу, пришлю ликвидаторов. Остальные помещения не опасны.
— Подожди ещё, Гедимин, — Халан протянул ему длинный свёрток, обмотанный листьями и странно светящийся — неяркий жёлтый свет, исходящий от него, был заметен даже сейчас, под полуденным солнцем. — Я искал тебя, чтобы передать это, но вас в эти дни непросто найти. Один наш друг добыл это на востоке, в Кецани, после страшного взрыва в подземном храме Чакоти. Это обрывок щупальца Тзангола… ты наверняка знаешь о нём куда больше, чем я. Только вы, сарматы, сможете изучить эту штуку без вреда для себя и ко всеобщей пользе. Возьми…
Рука сармата дрогнула. Над странным предметом с тихим шорохом сомкнулось защитное поле. «Образец,» — растерянно мигнул Гедимин. «Как знорки его получили?!»
Глава 36. Болотная жижа
Барабан смолк так внезапно, словно его вместе с крысой-барабанщиком уронили за борт, и следом заверещали те, кто на плотах удержался, загомонили трещотки, и их отчаянный грохот едва не заглушил треск столкнувшихся брёвен. Два каравана плотов повисли друг на друге, сцепившись чем попало, и стремительное течение поволокло их обратно к порту. Тот, что плыл по южной стороне, отмалчивался, — ему туда и нужно было, и его люди и крысы без лишних воплей отталкивали ненужных «попутчиков». С северных плотов неслись гневные вопли, треск и взвизги сигнальных рожков. Течение медленно, но верно утягивало только что отплывших путников к гавани Мвенге.
«Я этого не видел,» — Фриссгейн, закрыв глаза, растянулся во весь рост на тюках с сеном и представил себе, что лежит на берегу Великой Реки, на гигантской коряге-причале у бывшей пещеры Фирлисов, и слушает, как на каменном островке бранятся куванцы, а на стремнине играют Речные Драконы.
Ледяная рука дотронулась до его лба, прервав приятные видения. Нецис сидел рядом, немигающим взглядом следил за плотовщиками и время от времени тыкал в брёвна шестом, увеличивая промежуток между их плотом и теми, что по течению плыли навстречу. Фрисс недовольно покосился на него, Некромант усмехнулся.
— Их река — пусть плывут, как знают, — поморщился Речник, опускаясь обратно на тюки. — Не мне учить их.
— Ты очень суров с ними, Фрисс, — прошептал Нецис, скрывая ухмылку. — Не всем быть повелителями течений… да и русло тут слишком узкое.
— Оно тут не вчера появилось, — пробормотал Фрисс и махнул рукой, выуживая из кармана сушёную микрину. — Ты бы лёг, Нецис, полдень скоро.
Флона переступила с лапы на лапу и откусила пучок листьев от ближайшей ветки, попутно смахнув с себя верёвки, наброшенные на шипы панциря. Видно, и она, посмотрев на местных плотовщиков, решила, что в случае крушения быстрее спасётся вплавь…
После первого полудня дело пошло на лад — встречные караваны больше не попадались, рыбацкие плоты и лодчонки прятались в прибрежных заводях, пропуская вереницу тяжёлых «кораблей» Мвенге. Колдовское течение послушно легло под брёвна и потянуло плоты за собой, против хода стремительной речушки Фадхи. Фрисс сел на краю, свесив ноги в воду, и вылил на голову пару пригоршней холодной влаги. Эта речонка поднималась из какой-то тёмной ледяной глубины — даже южное солнце не могло прогреть её более чем на пол-ладони от поверхности, а внизу, в красновато-бурой глубине, струился жидкий лёд.
— Нецис, ты привыкаешь понемногу к рекам? — спросил Речник, глядя в воду. Ему было не по себе со вчерашней ночи — неприятно ныло в груди, постоянно хотелось схватиться за оружие и кинуться, не зная куда… Фрисс свалил бы это на дурные сны, но в последние ночи он ничего не видел — чёрная вода разливалась под закрытыми веками и отступала к утру…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
