— С кем? С твоей матерью? — Она подняла на него взгляд. — Я даже не подозревала, что они так близко знакомы.
— Она как-то рассказывала мне, что в молодости очень любила посещать вечеринки, которые устраивала твоя бабушка.
— Ты мне этого не говорил.
— Ей нравится ваш дом. Она даже предлагала мне подумать, чтобы обосноваться там и начать семейную жизнь.
Флер подняла взгляд и попыталась улыбнуться:
— Слухи о нашем неминуемом банкротстве сильно преувеличены. Я думаю, мы справимся. — Открыв сумочку, она извлекла оттуда распечатанное письмо. — Агент по недвижимости пишет, что у него есть очень хороший покупатель на наш амбар.
— Ты примешь это предложение?
— Да, мне придется.
— Что ж, хорошо.
Его спокойная, даже немного равнодушная реакция странным образом задела Флер. Наверное, ей бы хотелось, чтобы он проявил больше чувств — все-таки она собралась продавать место, которое для них обоих было таким особым, таким памятным…
Вот глупая! Флер принялась за кофе, скорее, чтобы чем-то занять себя, а не из необходимости согреться. Какое-то время они сидели молча, каждый погруженный в свои мысли, затем чья-то тень упала на стол, и Мэтт поднял голову.
— Мама!
Кэтрин Хановер в оцепенении стояла возле столика, точно ожидала разрешения присесть рядом с ними.
— Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Хановер. Выпьете чаю?
Не дожидаясь ответа матери, Мэтт поднялся и отправился к стойке кафетерия.
— Сет сказал мне, что ты и Мэтт… что Том мой внук.
— Да, — с трудом проговорила Флер.
— Знаешь, я смотрела, как он играет в саду. В точности как Мэтт, когда был малышом. Я словно смотрела назад, в прошлое… Единственное, что я сделала в своей жизни хорошего, — это вырастила Мэтта. — Она улыбнулась. — Том такой славный мальчик. В этом твоя заслуга.
— Спасибо… Миссис Хановер… что случилось между вами и моим отцом? Пожалуйста, скажите мне.
— Ты имеешь право знать это. — Мэтт вернулся с чашкой чая и сел рядом, взяв мать за руку, но она, казалось, не замечала его. — Дженнифер, твоя мама, была моей лучшей подругой. Мы везде ходили вместе. Вся наша компания. И Филипп, и Сет, мы все.
— А как же наша знаменитая семейная распря? — нахмурилась Флер.
— Да, старинная легенда только придавала остроты соперничеству старших, но для нас, молодых, она казалась древней сказкой. — Ее лицо было спокойным и отрешенным. — Филипп был совершенно очарован Дженнифер, но я-то знала, что она только кокетничает с ним, дразнит, проверяя свою женскую власть.
Да, Флер узнавала свою мать, именно такой она и была.
— А я любила Сета. Это чувство было почти болезненным, но мы росли в другие времена. Тогда секс был чем-то запретным, чем-то таким, чем занимались только плохие девочки. К тому же Дженнифер все время подстрекала меня держать Сета на расстоянии, изображать из себя недотрогу, чтобы заинтриговать его. Я ей верила, потому что видела, что Филиппом она вертит, как хочет.
Сет и вправду был не из тех парней, что женятся на доступных девушках, поэтому я старалась вести себя как можно холодней и неприступней. Надо сказать, он плохо принял это, наши отношения запутались, так что в один прекрасный вечер я рыдала на плече Дженнифер, уверенная, что между мной и Сетом все кончено. Она обещала помочь. Сказала, что поговорит с ним, объяснит, как я на самом деле люблю его, что он глупый, раз не видит этого.
Флер покачала головой. Как она ни старалась, трудно было вообразить отца молодым человеком, охваченным пламенной страстью.
— Но она… Знаешь, что она на самом деле сказала ему? Что я просто глупая девчонка, а такой парень, как он, может иметь любую девушку, даже такую потрясающую, как она. Они взяли бутылку вина, распили ее в старом амбаре, часами разговаривая обо мне, по крайней мере так утверждала Дженнифер. Она и потом клялась, что ни о чем таком не помышляла, просто они слишком много выпили и были взволнованны… Она все это рассказала мне во всех подробностях, откровенно, как лучшей подруге! Одним словом, когда выяснилось, что у нее будет ребенок от Сета…
— Что?
— Она солгала, конечно, но эта новость больно ранила Филиппа. Естественно, мы с ним сблизились, потом выяснилось, что я беременна, и тут уж нам оставалось только одно — свадьба.
— Боже мой, — пробормотал Мэтт, сжимая руку матери.
— Мы с Филиппом старались изо всех сил наладить семейную жизнь, и у нас, наверное, все бы получилось, если бы Дженнифер не вышла замуж за Сета и не поселилась у меня под боком. Если бы она в конце концов не осознала, что именно Филипп — мужчина всей ее жизни, ее единственная любовь.
— Мама!
Флер понимала, что Мэтту не хотелось бы, чтобы она слышала такие признания из уст его матери, но Кэтрин слишком долго держала свои страдания внутри себя, и сейчас ничто не могло остановить ее. Как ей не сожалеть о потерянной жизни! Но и Флер действительно хотелось знать всю правду!
— Я так ненавидела ее! Да и его тоже… Как Сет мог жениться на ней после того, что она сделала? Впрочем, я тоже виновата. Сет клялся мне, что между ним и Дженнифер ничего не было, что она все придумала, но я предпочла поверить ей, а не ему.
— Зачем он на ней женился? — пробормотала Флер.
— Он сказал, что я была единственной женщиной, которую он по-настоящему любил, а когда меня потерял, ему все стало безразлично.
Теперь Флер стала понятной странная семейная жизнь родителей, откровенно безразличных друг к другу.
Кэтрин Хановер подняла на нее взгляд:
— Мы и ваши жизни запутали, правда?
Флер не знала, что ответить, но Мэтт снова взял мать за руку:
— Нет, мама. Это я сам во всем виноват, но мы все уладим.
Все уладим? Флер пристально посмотрела на него и проговорила:
— Не один ты виноват, Мэтт.
Кэтрин кивнула с облегчением:
— Что ж, для начала неплохо. Сету понадобится уход, когда он выпишется из больницы, а участие в выставке в Челси потребует столько усилий.
— Я займусь подготовкой к Челси, — сказал Мэтт. — Если ты, Флер, не возражаешь.
— Вот и прекрасно, — проговорила Кэтрин, не дожидаясь ответа Флер. — И можно мне позаботиться о Сете, когда он выйдет из больницы? Так хочется, чтобы все наконец стало таким, как следует!
— Мы все это заслужили, миссис Хановер.
— Пожалуйста, зови меня Кэтрин. — Уверенная в себе деловая женщина и политик исчезла, на ее месте перед Флер теперь была усталая пожилая женщина, молящая о понимании. — Прошу тебя.
И тут Флер растаяла:
— Хорошо, Кэтрин.
— Теперь мне все ясно, — сказала Флер, выходя из больницы, где все еще оставалась Кэтрин. — Задним числом понимаешь, что мои родители не просто никогда не были близкими людьми. Похоже, под конец они совсем возненавидели друг друга.
