– Как тебя понимать?
Выразительный рот Роберто превратился в тонкую белую линию.
– Клэр, – резко выдохнул он, – ты еще любишь Сэма как брата, как члена вашей семьи?
Она нахмурилась, не в силах понять стремление Роберто подтвердить очевидное.
– Естественно, мы с ним в довольно близких отношениях, а почему бы нет?
Роберто молчал. Черты его смуглого лица странно напряглись и посуровели. Пауза затянулась. Потом он, словно приняв какое-то решение, пожал плечами.
– Когда я увидел тебя в его объятиях, как ты думаешь, что я почувствовал?
Клэр поджала губы. Неужели Роберто не понимает, что точно так же ошибается на счет Сэма, как и на ее собственный?
– Я полагаю, ты был ошеломлен не меньше, чем я, – неохотно допустила Клэр.
– Я любил тебя! – вскричал Роберто. – Ошеломлен – мало сказано, я даже не могу выразить чувства, которые испытал той ночью и на следующий день!
– Мне очень трудно поверить, что ты влюбился в меня, – прошептала она.
Роберто раздраженно посмотрел на нее.
– Почему же я хотел на тебе жениться?
Клэр тяжело вздохнула. Если бы он действительно любил ее, то доверял бы ей и никогда не умчался бы без оглядки.
– Ну хорошо, теперь это не имеет значения, не так ли?
– Ты постоянно твердишь одно и то же.
– Нам больше нечего сказать друг другу.
– Кроме некоторого нюанса, – усмехнулся Роберто. Его золотистые глаза вспыхнули. – Интересно, как ты поведешь себя, если вскоре обнаружится, что ты носишь моего ребенка?
Побледнев как смерть, Клэр ошеломленно уставилась на него.
Роберто внимательно следил за ее реакцией.
– Я не предохранялся. Непростительная оплошность, но это из-за сильного возбуждения… Я полагал, ты принимаешь таблетки. Но, глядя на твое лицо, могу сказать – нет… Да и зачем? – раздраженно произнес он.
Клэр нервно облизнула пересохшие губы, представив себе жизнь матери-одиночки, безденежье и ужас ее семьи. Когда разбушевавшееся воображение несколько поутихло, она постаралась вспомнить… Результаты подсчетов не радовали.
– Вероятность небольшая, – сказала она.
– Тем не менее она существует?
– Увы, шансы почти равны нулю.
– Неизменный оптимизм. – Роберто метнул в нее уничижительный взгляд, а затем резко спросил, когда Клэр точно узнает, беременна она или нет.
– Это тебя не касается…
– Если ты забеременела, очень даже касается, – сухо отрезал он.
Клэр промолчала.
– Я не намерен ждать, когда ситуация прояснится!
Клэр вздохнула. Роберто в своем репертуаре – делает из мухи слона. И если она надеялась, что отделается, как говорится, легким испугом, то Роберто, вероятно, ожидал по меньшей мере тройню.
– Господь не может быть столь жестоким, – беспомощно пробормотала она.
– Ребенок – дар Божий, – гневно изрек он. – Вот почему мы должны пожениться, и как можно скорее.
Истеричный смех как огромная кость застрял в горле Клэр.
– Я переспала с тобой. Но не хочу ставить на себе крест. Я не намерена из-за одной дурацкой ошибки ломать жизнь!
– Тебе придется научиться существовать с такой ошибкой, – сказал Роберто, направляясь к двери. Его высокомерный профиль выражал непреклонность.
– Черти с два! – бросила она ему вслед. – И не надейся, что тебе удастся запугать меня. Я не изменю решения.
Дверь захлопнулась. Клэр откинулась на подушки.
Как и любая девушка, она мечтала выйти замуж за любимого, но ей с трудом верилось, что Роберто относится к ней так же, как она к нему. В их последнюю встречу он был холоден как лед. Влюбленный мужчина обрушился бы на нее с яростными обвинениями, бешеной ревностью. Возможно, выражение столь низменных, хотя и человеческих эмоций он считает ниже своего достоинства. Или он демонстрировал выдержку, которой очень гордится?
Клэр отлично помнила, как они расстались. Она плакала и умоляла. И ей даже в голову не приходило, что Роберто знал о злополучном поцелуе.
На следующее утро, проснувшись, Клэр выбрала из одежды джинсы и белую рубашку с вышитым воротничком. Возможно, подумала она, после дурацких разговоров о чести и принципах Роберто успокоился и стал более благоразумным.
Но, когда она спускалась по лестнице, тщательно подготовленная холодность тотчас разрушилась, едва она увидела в холле Роберто, одетого для верховой езды: в кожаные облегающие бриджи бежевого цвета и черную рубашку. Наряд выгодно подчеркивал красоту великолепного мужского тела – стройные мускулистые ноги, узкие бедра и широкие плечи. Клэр физически ощущала магнетическую силу, исходившую от него. У нее пересохло во рту.
– Доброе утро, дорогая, – поставив ногу в элегантном лайковом сапоге на нижнюю ступеньку, Роберто бесцеремонно оглядывал ее с головы до ног оценивающим взглядом. – Ты еще ездишь верхом?
– Удалось только пару раз после окончания колледжа – слишком дорогое удовольствие.
– Надеюсь, ты не потеряла навыков? Завтра возьму тебя с собой.
Приглашение прозвучало так, словно Роберто предлагал ей отправиться не на прогулку, а в постель.
Клэр напряглась.
– Завтра меня здесь не будет.
– Уверена? – В одно мгновение Роберто притянул ее к себе и сжал в кольце рук. Она оказалась с ним лицом к лицу.
– Роберто… нет! – лихорадочно вскрикнула Клэр.
Он прикоснулся языком к ее трепещущим губам, и Клэр вздрогнула, пронзенная, словно электрическим током, откровенным эротизмом его ласки.
– Ближе, – настаивал Роберто.
Горячее дыхание обжигало ее нежную щеку, испепеляющая страсть в золотистых глазах приковала к себе взгляд. Она почувствовала, как сильные руки сжали ее ягодицы и, оторвав от ступенек, потянули вверх, пока Клэр не ощутила, насколько велико его возбуждение.
– Да… вот так… – Он набросился на ее губы, настойчиво проникая в горячую влажность полуоткрытого рта.
Сильное желание – отклик тела на интимное прикосновение – охватило Клэр. Острое и беспощадное, будто нож, неистовое желание разрывало ее изнутри. Груди набухли и болезненно заныли, соски сжались в мучительно чувствительные бугорки. Она изогнулась, не в силах терпеть такое напряжение, запрокинула голову и обвила руками его шею.
– Если бы ты находилась в моей постели, то, проснувшись, я бы не вытерпел и удовлетворил свою страсть, – охрипшим голосом пробормотал Роберто, потершись гладко выбритой щекой о нежную кожу ее шеи. И не держи Роберто ее крепко в объятиях, Клэр, наверное, упала бы к его ногам как покорная рабыня, моля о пощаде. Каждую клеточку ее измученного дрожащего тела охватил огонь.
– О… мы не одни. – Роберто повернулся, опуская ее на пол, но не убирая рук с талии.
