Но главное утверждение Хрущева, согласно которому Сталин, дескать, несет ответственность за фабрикацию «мингрельского дела», «делавшуюся под „гениальным“ руководством Сталина — „великого сына грузинского народа“, как любили называть грузины своего земляка»,— все это оказывается на поверку неправдой. Документы, на которые ссылается Н. Петров, свидетельствуют: истинной причиной возникновения дела была «борьба против клановости в грузинском руководстве»,[195] а не что-то иное.
10 апреля 1953 года, т. е. месяц спустя после смерти Сталина, Президиум ЦК КПСС принял постановление, в котором бывший министр МГБ Игнатьев обвинялся в фальсификации следственных материалов и истязаниях многих из аре][113стованных. Игнатьев был назван ответственным по меньшей мере за отсутствие должного контроля за своими подчиненными — Рюминым, Цепковым и другими. 1 апреля 1953 года в записке Берии в Президиум Игнатьеву была поставлена в вину фабрикация «дела врачей», а 5 апреля опросом членов ЦК КПСС,— т. е. с участием в голосовании Хрущева,— за проявленную халатность Игнатьева освободили от обязанностей секретаря ЦК КПСС. Наконец, 28 апреля — и опять с ведома Хрущева — Игнатьев был выведен из состава ЦК. Берия в записке от 25 июня 1953 в Президиум ЦК обвинил Игнатьева в том, что с его ведома и согласия Рюмин и другие подчиненные применяли пытки, в том числе в отношении тех, кто проходил по «ленинградскому делу».
Тем не менее именно Хрущев способствовал тому, чтобы сразу после ареста Берии Игнатьев вновь занял ответственные партийные посты. Игнатьев был делегатом XX съезда, и аккурат на него сослался Хрущев, когда в докладе речь зашла о «деле врачей» — о «деле», за которое Президиум ЦК КПСС однажды уже подверг Игнатьева жесточайшей критике и вывел из состава секретарей!
Борис Николаевский в комментариях к публикации «закрытого доклада» в журнале «Нью лидер» пишет, что «дело о мингрельском заговоре» обязано своим появлением именно Игнатьеву.
Взаимоотношения с Югославией
Хрущев: «На июльском Пленуме ЦК подробно обсуждались причины возникновения конфликта с Югославией. При этом отмечалась весьма неблаговидная роль Сталина. Ведь в „югославском деле“ не было таких вопросов, которые нельзя было бы разрешить путем товарищеского партийного обсуждения. Для возникновения этого „дела“ не было серьезных оснований, вполне возможно было не допустить разрыва с этой страной. Это не значит, однако, что у югославских руководителей не было ошибок или недостатков. Но эти ошибки и недостатки были чудовищно преувеличены Сталиным, что привело к разрыву отношений с дружественной нам страной».[196]][114
Это другая ложь. В июле 1953 года Хрущев, Молотов и Маленков выступили с нападками на Берию за его планы нормализовать отношения с Югославией. В те времена они называли Тито и Ранковича «агентами капиталистов», которые «ведут себя как враги Советского Союза».
Но в речи на XX съезде Хрущев уже именует их «товарищами»! Иными словами, он и другие члены Президиума ЦК хлестко раскритиковали Берию за попытку наладить отношения с СФРЮ и за его отношение к югославам как «товарищам»; но когда в результате политического курбета Хрущев сам поменял мнение по данному вопросу на прямо противоположное, он поставил в вину Сталину именно то, что тот не сделал то же самое!
«Дело врачей-вредителей»
Хрущев: «Следует также напомнить о „деле врачей-вредителей“. (Движение в зале.) Собственно, никакого „дела“ не было, кроме заявления врача Тимашук, которая, может быть, под влиянием кого-нибудь или по указанию (ведь она была негласным сотрудником органов госбезопасности) написала Сталину письмо, в котором заявляла, что врачи якобы применяют неправильные методы лечения. Достаточно было такого письма к Сталину, как он сразу сделал выводы, что в Советском Союзе имеются врачи-вредители, и дал указание арестовать группу крупных специалистов советской медицины. Он сам давал указания, как вести следствие, как допрашивать арестованных. Он сказал: на академика Виноградова надеть кандалы, такого-то бить. Здесь присутствует делегат съезда, бывший министр госбезопасности т. Игнатьев. Сталин ему прямо заявил:
— Если не добьетесь признания врачей, то с вас будет снята голова. (Шум возмущения в зале.)
Сталин сам вызывал следователя, инструктировал его, указывал методы следствия, а методы были единственные — бить, бить и бить. Через некоторое время после ареста врачей мы, члены Политбюро, получили протоколы с признаниями врачей. После рассылки этих протоколов Сталин говорил нам:][115
— Вы слепцы, котята, что же будет без меня — погибнет страна, потому что вы не можете распознать врагов.
Дело было поставлено так, что никто не имел возможности проверить факты, на основе которых ведется следствие. Не было возможности проверить факты путем контакта с людьми, которые давали эти признания.
Но мы чувствовали, что дело с арестом врачей — это нечистое дело. Многих из этих людей мы лично знали, они лечили нас. И когда после смерти Сталина мы посмотрели, как создавалось это „дело“, то увидели, что оно от начала до конца ложное.
Это позорное „дело“ было создано Сталиным, но он не успел его довести до конца (в своем понимании), и поэтому врачи остались живыми. Теперь все они реабилитированы, работают на тех же постах, что и раньше, лечат руководящих работников, включая и членов Правительства. Мы им оказываем полное доверие, и они добросовестно исполняют, как и раньше, свой служебный долг.
В организации различных грязных и позорных дел гнусную роль играл махровый враг нашей партии, агент иностранной разведки Берия, втершийся в доверие к Сталину».[197]
Сообщение Хрущева о «деле врачей» целиком лживо.
«Дело врачей» попало в «разработку» МГБ с 1952 года. А письма Л. Ф. Тимашук были написаны еще в 1948 году. Они касались методов лечения А. А. Жданова незадолго до его скоропостижной кончины. Врачи-евреи в этих письмах не упоминались. И вообще, Тимашук не имела никакого касательства к «заговору врачей» и делу, которое возникло только 4 года спустя. Здесь Хрущев просто оклеветал невинную женщину.
В описываемое время во главе Министерства госбезопасности СССР стоял Игнатьев, а не Берия. Как уже отмечалось, Президиум ЦК КПСС, членом которого был Хрущев, 5 апреля 1953 года освободил Игнатьева от обязанностей секретаря ЦК, а 28 апреля вывел его из состава членов ЦК за фальсификацию следственных материалов по «делу врачей». Если не считать самого Игнатьева, стремившегося уйти от ответственности любой ценой, обвинять Сталина больше никому не приходило в голову.][116
Именно Берия положил конец фальсификациям следственных материалов по «делу врачей», освободил самих врачей и добился взятия под стражу виновных, а среди них — Игнатьева, который был освобожден сразу после того, как во второй половине июня 1953 года с Берией было покончено.
По словам дочери Сталина Светланы Аллилуевой, ее отец не верил в виновность врачей.
Из-за старости и болезней Сталин почти отстранился от дел и не успевал следить за развитием событий. Он полагал, что состояние дел в МГБ неблагополучно.[198] По всей видимости, для исправления положения Сталин планировал назначить министром Берию, хотя, возможно, он держал в голове и «мингрельское дело».
Статьи о «заговоре врачей» перестали появляться на страницах центральных газет еще до смерти Сталина. Известный антисталинист и бывший советский диссидент Жорес Медведев утверждает, что этот и ряд других фактов указывают на то, что именно Сталин распорядился положить конец нападкам на «врачей-вредителей» в печати.[199] Медведев обращает внимание, что Сталин выступал против антисемитизма, сопровождавшего всю кампанию разоблачения врачей. Исследователь признает: Сталину вообще был чужд антисемитизм, с проявлениями которого он боролся всю жизнь.][117
Глава 7. Берия, его «козни» и «преступления»
«Агент иностранной разведки Берия». Обвинения, выдвинутые Каминским. Дело Картвелишвили-Лаврентьева. Расправа с М. С. Кедровым. Папулия Орджоникидзе и его брат Серго
Берия — «агент иностранной разведки»
Хрущев: «В организации различных грязных и позорных дел гнусную роль играл махровый враг нашей партии, агент иностранной разведки Берия, втершийся в доверие к Сталину».[200]
Сегодня уже никто не повторяет хрущевские россказни про «агента иностранной разведки Берию». Они полностью опровергнуты имеющимися доказательствами. Более того, ни Молотов, ни Каганович не верили этому даже тогда, когда сами в 1953 году ставили Берии в укор такого рода обвинения.
