А для меня, Сергей Георгиевич, большой вопрос — обнаружил ли Вавилов «районы Земли, откуда произошли главные культурные растения»? Да, он завозил семена из районов, которые сам выбрал. Горных районов. Но кто гарантирует, что это действительно те районы? Кто гарантирует, что в районах, по климату более похожих на климат СССР, не погибли те семена, гены которых нужны именно нам?
Ж. Медведев пишет, что последним научным открытием Вавилова была полба с Карпатских гор. Сергей Георгиевич! Сколько гектаров в России засевается полбой? Или сортами, созданными с помощью ее генов?
И потом. Со сбором семян вместо Вавилова справился бы любой опытный колхозный агроном. И агроном не ввозил бы за золото в СССР «новые сорта», которые оказывались зерном, подобные которому СССР продавал за границу и его безграмотные Вавиловы не умели распознать.
Видите ли, Сергей Георгиевич, Т. Д. Лысенко был мужественным гражданином. В 1941 г. он распорядился в преддверии ранних заморозков скосить еще зеленые хлеба в Сибири. А если бы заморозков не было, то что бы было с ним за потерю части урожая?
Поэтому, безо всякого сомнения, он распорядился бы отдать коллекцию ВИРа на прокорм ленинградцам, если бы не был настоящим ученым, если бы он не понимал ее генетическую ценность.
Но в 1956–1962 гг. милые вашему сердцу вавиловцы его съели.
И если верить вам, то именно они, наукообразная вошь, и разбазарили ту коллекцию семян, которую собирал ВИР по приказу советского правительства и на деньги советского народа. Которую бережно хранил Т. Д. Лысенко.
«Теперь два слова о Деле — о вопросе, связанном с наукой, но выходящем за ее рамки. Общий пафос Ю. И. Мухина таков: надо Дело делать, а не заниматься всякой ерундой — языком, мухой дрозофилой и т. п. В качестве примерного идиота он приводит Хрущева, который не слушался делового Лысенко. Но даже в описании самого Ю. И. Мухина Хрущев предстает законченным выразителем идеи "Дело делать, а не рассуждать". А проблема в том, что, приступая к Делу, очень трудно определить, что будет успехом, а что — провалом. Для этого как раз надо рассуждать и изучать дрозофилу. Более того, оценить баланс успехов и неудач бывает трудно даже много лет спустя после завершения проекта. Ю. И. Мухин, лихо расставляя оценки ("идиотизм Маркса", "идиотизм Хрущева" и т. д.), подает плохой пример читателю.
Ю. И. Мухин утверждает: подъем целины — авантюра и идиотизм. Если бы это было делом его веры, куда ни шло. Сегодня всяких верующих хоть пруд пруди. Но он берется доказывать логически, а тут уж нужен минимум строгости, если не хочешь повысить общий уровень шизофрении.
Откуда видно, например, что, вложив средства в Центральную Россию, в сложившуюся и инерционную культуру хозяйства, СССР получил бы более быструю отдачу в виде зерна, чем создав крупные механизированные фермы с новым укладом хозяйства на новом месте? Ниоткуда это не видно, это умозрительное предположение (для меня по меньшей мере сомнительное). Сомнения нарастают, когда вдумаешься в "количественные аргументы" Ю. И. Мухина. Судите сами.
Он пишет: "с 1947 no 1955 г. валовая продукция сельскою хозяйства (с Лысенко, но без целины) возросла на 65 %, а с 1958 по 1965 г. (с целиной) лишь на 10 % .
Во-первых, надо говорить не о "валовой продукции" которая выражается в искусственных показателях, а о «натуральных» цифрах — производстве зерновых, целина ведь поднималась исключительно ради зерна. Во-вторых, сравнивать надо хотя бы одинаковые периоды. В-третьих, относительные показатели (проценты) в данном случае вообще врут, ибо 1947 г. — это тяжелый неурожай, наложившийся на тяжелую военную разруху».
Нy и добавили бы — в связи с тяжелым неурожаем, наложившимся на разруху, в декабре 1947 г. были отменены карточки на продукты.
Говорить о «производстве зерновых» как о результате эффективности сельского хозяйства — это вопиющая безграмотность, и ее оправдывает только то, что в мозги советских ученых этот показатель вписал Запад — ваше «мировое правительство», Сергей Георгиевич.
Зерна для хлеба всему населению СССР до его развала нужно было всего 45 млн. тонн. Остальное зерно — это сырье для производства мяса, молока, яиц и т. д. Причем кормить коров и овец зерном — дикость. Их желудки не приспособлены к его переработке.
А на целине была трава, и неплохая. Ее ел скот местных пород — лошади, коровы, овцы. Причем на подножном корме этот скот мог быть круглый год. И вот скот со степи согнали, траву распахали, чтобы вырастить зерно, чтобы кормить им скот. Почему вавиловцы и вы, Сергей Георгиевич, не хотели по этому поводу порассуждать? Ведь вы к этому призываете.
Когда в 1973 г. я приехал на целину, там еще свирепствовали пыльные бури, которые прекратились, когда начали пахать безотвальным плугом, оставляя стерню, — так, как и предлагал Т. Л. Лысенко. В том году в Ермаковском районе был рекордный урожай — район дал 11,7 центнера с гектара, выполнив 3,7 плана.
То есть план был 3,2 центнера с гектара — едва сам-три. Как в прошлом веке. Это и есть практические чудеса ваших менделистов, Сергей Георгиевич, итог «мощной промышленности» генной инженерии.
«Если мы хотим вспомнить реальность, а не манипулировать историей, то надо сравнивать с 1947 по 1955 г., за период послевоенного восстановления (без целины), было произведено 727 млн. тонн зерновых. За такой же девятилетний период с 1956 (первый урожай целины) по 1964 г. произведено 1138 млн. тонн. Разница не просто большая — она принципиальная'.
Что же это вы, Сергей Георгиевич, включили в свой «девятилетний» период 1947 г., за который ругали меня? Ну да ладно. Разница между этими двумя цифрами примерно 57 %.
«Посмотрим по-другому. Каково было среднегодовое производство зерновых за трехлетки (за три года усредняются колебания в урожайности, вызванные климатическими причинами)? Вот каково:
с 1947 по 1949 — 67.8 млн тонн; с 1953 по 1955 — 90.6 млн тонн;
с 1956 по 1958 — 120.8 млн тонн; с 1962 по 1964 — 133.3 млн тонн.
Иными словами, до получения первых урожаев целины рост производства зерновых был очень медленным. Ни о каких 65 % и речи нет. В 1953–1955 гг. даже не достигли уровня 1937 г. (97.4 млн тонн) и уровня 1940 г. (95,6 млн. тонн). Целина не просто дала скачкообразный прирост производства, она вывела его на новый уровень, обеспечила зерновую независимость СССР (ее промотали в конце 70-х гг. из-за ошибочной стратегии животноводства)».
Замечу, что нельзя сравнивать средние цифры за три года с лучшими цифрами за один год. У нас на заводе это даже уборщицы знали.
Между цифрами 67,8 и 90,6 разница в 34 % — такого же порядка, как и 57 %. Без целины за три года через четыре года (вы сами выбрали эти периоды) Лысенко имел такие же приросты, какие вы считаете «принципиальными». А вот с целиной, но без Лысенко разница между цифрами 1203 и 133,3 млн. всего 10 %. Темпы с целиной, но без Лысенко снизились более чем втрое. Я не знаю точных цифр производства зерна собственно на вновь распаханных землях. Думаю, у нас найдутся читатели, кто это вычислит.
Но я могу оценить эту цифру. В Казахстане хлеб растили и до подъема целины. Основные целинные земли — тоже в Казахстане. Предположим, что до целины Казахстан производил столько зерна, сколько потом новые целинные земли Оренбургской, Курганской областей и Алтайского края. И весь хлеб Казахстана равен приросту от целины.
Так вот, вечной мечтой Казахстана был 1 млрд пудов, рекорд — 1.1 млрд. Или 17.6 млн тонн. К своему концу СССР производил около 200 млн тонн (от 170 до 220 млн). Разница от погодных колебаний, как видите, доходила до 30–50 млн тонн. То есть вся практическая заслуга менделистов, толкнувших Хрущева на целину, вкладывается в обычные колебания урожайности по СССР. Но урожайность по СССР поднялась с 70 млн тонн послевоенных до 200. Это за счет каких же земель?
Да, Сергей Георгиевич, за счет российских и украинских земель традиционного земледелия, за счет их улучшения по Лысенко, за счет его лесопосадок, его сортов и, конечно, просто за счет прогресса — удобрений, технологии и пр.
«Я вовсе не хочу сказать, что подъем целины был лучшим выходом из положения. У меня для этого мало информации, и не об этом речь. Я говорю о способе обращаться с историей и доказывать предельно резкие суждения. Думаю, в среде оппозиции этот способ поведет к еще более тяжелым последствиям, чем привел он в среде "демократов"».
По тому, как безапелляционно вы судите о целине, совсем не скажешь, что у вас мало информации и вы не сторонник резких суждений.
За право быть паразитом
Видите ли, Сергей Георгиевич, вы — яркий пример человека с расщепленным сознанием, когда говорите о науке.
Гражданин — это человек, находящийся под защитой государства и служащий ему. Без службы государству каждого нет защиты от государства отдельному. Вы это понимаете, и вам не откажешь в этом — вы гражданин, и, по моему глубокому убеждению, из лучших. Но…
