свидания.
Стоп. Что за херня происходит? Почему я слышу их грёбанные мысли? Это же просто сканирование, оно должно только демонстрировать эмоции. А не давать тебе настолько глубокий доступ к каждому, отдельно взятому разуму.
Добравшись до комнаты отдыха, где ощущаются сознания девушек и Давдена, рывком открываю дверь. И сразу сталкиваюсь с взглядом подполковника, который моментально становится тоскливо-печальным.
— Что на этот раз?
Судя по интонации, безопасник ни на секунду не сомневается, что нас ждёт очередные неприятности. И стоит отметить, он полностью прав.
— Сюда поднимается группа зачистки, чтобы всех нас убить. Сваливаем.
Офицер тяжело вздыхает и бросает взгляд на Салвец. Возвращает его на меня.
— Иногда мне кажется, что ты будешь в безопасности, только когда создашь своё собственное государство.
Отступаю назад, освобождая дверной проём и глядя на него, усмехаюсь.
— Мысль на самом деле неплохая. Да и глава безопасности у меня уже есть.
Тот покидает комнату, останавливаясь рядом со мной и внезапно растягивает губы во вполне искренней улыбке.
— На твоём месте, я бы не рисковал. Глава безопасности, который не прочь прикончить правителя, это так себе затея.
Смотря, как Айла пытается разбудить Ранну, тянусь к разуму синеволосой, выдёргивая её из состояния сна. После чего поворачиваюсь к офицеру и тоже изображаю на своём лице улыбку.
— Так я же тебе мозги перепрошью, чтобы мысли то были, а вот рука не поднималась.
Давден сразу же мрачнеет, а оглядывающаяся по сторонам Салвец, чуть нервно интересуется.
— Бабура ты тоже собираешься забрать? И куда вообще дальше?
Первым на ум приходит сухонький вьетнамец, который в теории может прикрыть и от Первой службы, но я сразу же отбрасываю эту мысль в сторону. Хватит бегать и прятаться за чужими спинами, пытаясь интегрироваться то в одну, то в другую структуру. Достало. Возможно, подполковник не так уже неправ — стоит озаботиться своим собственным государством. Или хотя бы собственной армией. Чтобы ни у одного выродка этого мира даже мысли не появилось ко мне подобраться.
От Анны исходит волна лёгкой нервозности — женщина однозначно испытывает дискомфорт. Понимаю. Хреново, когда сталкиваешься с противником, которого не можешь распознать привычными средствами.
Вылетевшая из комнаты Ранна, бросается на меня, обвивая шею руками. Машинально обхватываю её талию ладонями, но сразу же отстраняю девушку.
— Всё потом. Сначала надо разобраться с этими ублюдками.
Та непонимающе морщится, а я киваю на Салвец — мол менталистка сейчас всё объяснит. Судя по тому, как синеволосая кривит лицо, идея пообщаться с Анной, ей не слишком нравится. Но иного источника информации сейчас нет.
Сам же я отступаю к стене и усаживаюсь на стоящую около неё каталку. Прислоняюсь спиной к холодному бетону. И прикрыв глаза, ныряю в “чертог”.
Сейчас бы взглянуть под микроскопом на тонкую часть своего разума и понять, что именно там поменялось. Но на это сейчас абсолютно нет времени.
Накрываю своим полем внимания весь госпиталь, а заодно и прилегающую территорию. Чувствую разумы сотен людей. Персонал, пациенты, водители, которые пьют кофе на первом этаже. Жители пары прилегающих к объекту жилых домов, расположенных недалеко от окружающей госпиталь стены.
Неплохо. Я бы даже сказал, хорошо. Более чем достаточно материала, с которым можно работать.
Оцениваю тех, кого отправили меня убивать. Ровно четырнадцать человек, которые разбиты на четыре группы. Две поднимаются в лифтах, которые должны появиться справа и слева от нас, как раз на постах дежурных медсестёр. В каждой по двое одарённых, плюс по паре обычных бойцов. Ещё две смешанные пары поднимаются по лестницами, видимо блокируя таким способом альтернативный спуск на первый этаж.
И, наконец, ещё двое остаются в холле. То ли для перестраховки, то ли для того, чтобы дать знать штабу о неприятностях, если операция вдруг провалится. Хотя, последнее маловероятно — эти парни должны знать, по чью именно душу пришли. И понимать, что если я смогу разобраться с теми, кто поднимается на этот этаж, то без проблем прикончу и тех двоих внизу.
И одарённые, и обычные люди, прикрыты мощными артефактами. Новые способности значительно улучшают тонкость моего восприятия и возможно влияют на что-то ещё, но пока непонятно, насколько изменился потолок силы. Не факт, что он вообще сдвинулся с места. А если отталкиваться от моих старых возможностей, то пробить ментальную защиту этих парней будет крайне непросто.
Сначала решаю попробовать более простые методы. Устанавливаю контроль над всем персоналом этажа. Как итог, когда противник почти синхронно вываливается из лифтов, их немедленно атакуют. Одну группу — охранник и две дежурные медсестры, а вторую доктор вооружённый скальпелем и опять же, две работницы госпиталя.
Рассчитываю на фактор внезапности, но он не срабатывает. Пули, выпущенные охранником, банально виснут в воздухе, после чего осыпаются на пол, а остальные даже не успевают добраться до цели — какая-то секунда и все мои “бойцы” разлетаются в разные стороны сломанными куклами оседая на пол.
Внутренне рыкнув, концентрируюсь. Ладно, вы сами напросились, ублюдки. В прошлый раз это закончилось тем, что Бабур стал живым порталом для неизвестной мне силы из-за Грани, но сейчас у меня имеется полностью законченный “чертог”, да и уровень возможностей несколько вырос.
Снова прокручиваю в голове воспоминания старого мира. Переключаюсь на этот. А следом вбиваю в свою же голову мысль о том, что я всё-таки смогу вернуться. Оказаться рядом с Бортисом. Загляну ему в глаза, перед тем, как отправлю на тот свет. Совсем недавно, это казалось невероятным. И всё благодаря блядской Алейне. Не удивлюсь, если она использовала артефакты для давления на мой разум и большей убедительности. Раз я не мог отследить её каменную муху, то и мягкое влияние тоже мог запросто упустить. Другая природа силы — простой одарённый никак не сможет её распознать.
Ненавижу! Как же я, мать вашу, ненавижу всех этих ублюдков! Алейну, Бортиса, всех предателей скопом, всех тварей, что когда-то улыбались в лицо и хлопали по плечу, а за спиной шептались, распространяя омерзительные слухи. Всех, кто разом забыл о моём существовании, как только стало понятно, что Тридцатке никак не удержаться. Да и вообще, какая это Тридцатка, если больше половины Мастеров уже мертвы?
Гнев концентрируется внутри меня. Собирается туго сжатой пружиной, которую едва получается сдерживать.
А потом я разворачиваю её. Целенаправленно обрушиваю на тех выродков в чёрной экипировке,
