враги, и нельзя рассказывать друг другу тайны наших родов.
Ару скривился и выразительно ткнул себя в грудь:
— Тайну моего рода ты уже знаешь.
Он был прав, и от этого было мучительно стыдно. И все-таки рассказывать ничего не хотелось. Я встала и медленно подошла к окну. Небо начинало хмуриться. Наверное, ночью будет дождь. Ару не торопил меня, но и не отступал. Продолжал смотреть внимательно и неумолимо. Я скрестила руки на груди и поежилась, а затем, наконец, произнесла:
— Я же… уже рассказала вам кое-что, верно?
— И кажется, в прошлый раз я привел достаточно доводов, чтобы ты начала правдиво отвечать на мои вопросы, а не увиливать, — раздраженно сказал кровник. — Как это кольцо связано с теми документами, что твой отец хотел передать Сьезии?
Не отрывая взгляда от серого неба за окном, я возмутилась:
— Он ничего не собирался передавать!
— Отлично. И что это за кольцо?
— Артефакт, — глухо ответила я.
Ару фыркнул и саркастично сказал:
— Ну, конечно, об этом я не догадался.
— Это часть того, что хотят заполучить сьезийцы. И Шендан, — призналась я. — Я была уверена, что ни одного не осталось. Что отец уничтожил их перед тем, как его взяли жандармы. Но…
Я зябко обхватила плечи руками, стараясь прогнать встающие перед глазами воспоминания. Ладони кровника легли поверх моих, и над ухом я услышала его спокойный голос:
— Значит, не смог. Сколько было колец?
— Четыре.
— Как они связаны с прорехами на месте порталов?
— Не знаю. Даже предположить не могу.
— Что было в документах, которые Шендан хотел передать Сьезии?
Какое-то время я молчала. Затем осторожно оттолкнула руки кровника. Развернулась к нему и, заглядывая в глаза, едва слышно прошептала:
— Чертежи.
Его брови изумленно поползли вверх. Похоже, такого он не ожидал.
— Чертежи? — задумчиво переспросил Ару. — Чертежи чего?
На этом сомнения и чувство вины снова взяли верх, и вместо ответа я молча уткнулась ему в грудь. Какое-то время мы стояли, обнявшись. Ару гладил мои волосы, и я чувствовала, как медленно отпускают воспоминания и тягостное предчувствие беды, которое вызывало доверенное мне знание.
Шендан был прав. Отец никогда не говорил мне ничего важного. Пока я не осталась на свободе одна. Мама, папа, Сона, Винченцо, Алан, Альберто, Мауро…
Наконец, кровник вздохнул и с долей иронии произнес:
— А ты быстро учишься.
Я подняла на него глаза и спросила:
— Чему?
— Всему, — раздраженно ответил он. — Магии, стрелять, договариваться с адскими тварями. Пользоваться моими слабостями.
Я тут же отступила на шаг и отвернулась, смущенно выпалив:
— Ничего подобного!
А затем с надеждой посмотрела на дверь и добавила:
— Вы просили немного откровенности, и я кое-что вам рассказала. Может быть, на этом “немного откровенности” уже закончилось?
Ару за моей спиной усмехнулся:
— Уже? Ну хорошо.
Я вздохнула с облегчением, но кровник припечатал:
— На сегодня.
В следующий миг огненное заклинание погасло, и я вылетела из его комнаты. Когда я ворвалась к себе и рухнула на постель, в окно ударили первые капли дождя. Какое-то время я лежала, уткнувшись в подушку. Совесть и сомнения терзали меня с новой силой.
Я должна хранить доверенную мне тайну. Отец никогда мне не простит, если я расскажу кому-то из Ару. И этих поцелуев и объятий тоже не простит. Но учитель прав. Я знаю его секрет. Он рассказал мне все, а я… не смогла ответить тем же. И за это мне теперь было стыдно.
Я перевернулась на спину и задумчиво уставилась в потолок. Чем дольше я перебирала в памяти события вечера, тем дальше отступала тоска. Наверное, я могла бесконечно вспоминать каждый жест, каждое прикосновение кровника, но мне этого не позволили. Окно распахнулось, и в комнату ввалился двухголовый огненный клубок.
— Пусу-пусу, — жалобно сказала правая голова.
— Мера-мера, — с отвращением проговорила левая.
Огненные крылья перетекли в длинный хвост, который захлопнул створку окна. Я села на постели и спросила:
— Не понравился дождь?
— Мера, — подтвердил демон и растянулся на полу, разгораясь еще ярче.
Гнать его я не стала. Наверное, огненному демону в такую погоду не сладко на улице. Я погладила лобастые головы, почесала большие пылающие уши и отправилась в ванную. Горячая вода смыла тревоги и волнения дня. И вернула меня к учебе.
Ведро осталось в доме Одли, нового здесь не завелось. Пришлось использовать ванну вместо него. Мыльная вода категорически не желала мерзнуть, и пришлось потрудиться, чтобы создать в ней хотя бы несколько льдин. Сегодня я уже пропустила через свое ядро достаточно магии, и новая давалась тяжело.
Но тренировка хорошо отвлекала от лишних мыслей, поэтому из ванной я вышла ближе к полуночи, опустошенная и довольная собой. Несколько крупных льдин остались плавать на поверхности мутной воды, а я свернулась калачиком в постели и мгновенно заснула.
Разбудил меня жар. Что-то горячее упорно тыкалось мне в шею, пытаясь сдвинуть воротник рубашки, в которой я спала. Над ухом слышалось пыхтение. Прежде чем я успела понять, что происходит, хлопнула дверь.
Я резко открыла глаза и обнаружила, что в двух шагах от меня стоит кровник. Над ухом послышалось разочарованное:
— Мера-меррр…
— Пусу…
Горячее отодвинулось от шеи. Я скосила глаза и обнаружила, что на постели рядом со мной лежит Мерпус. Демон выглядел озадаченным. Ару в это время раздраженно смотрел на него. Стоило мне обернуться к учителю, как он сделал над собой усилие, и лицо его стало замкнутым.
— Я просил тебя не пускать его в комнату, — процедил он.
Я села на постели, прижимая одеяло к груди, и терпеливо пояснила:
— Там был дождь, а Мерпуша огненный. И он мне не мешает.
— Вижу, — мрачно сказал кровник.
После этого он как-то задумчиво уставился на меня, причем не в лицо, а куда-то ниже. Я поспешно оглядела себя, ожидая увидеть расстегнутый воротник рубашки, обнажающий что-нибудь, что Ару видеть было не положено. Но вместо этого вдруг осознала, какая на мне рубашка. Та самая, которую он дал мне в доме своей сестры. Его рубашка.
Кровь прилила к щекам. Я прижала одеяло к груди еще крепче и украдкой посмотрела кровника. Взгляд Ару потеплел. Он сухо произнес:
— Тогда оставь демона здесь и собирайся. Дождь еще не закончился.
— А куда мы идем?
Неужели патрулировать? Ару же ненавидит такую погоду, и сегодня, наверное, не наша смена…
— Хочу тебе кое-что показать, — сообщил кровник и вышел за дверь.
Показать? Мне? В дождь? И что же это может быть? Я откинула одеяло и почувствовала, что меня начинает жечь любопытство.
Я почесала огненные лбы своего питомца и побрела в ванную. И
