Детина долго не приходил, я доел последнюю картофелину, отправил в рот последнюю крошку хлеба и глоток воды, а он всё не появлялся. Согласно задуманному плану я разодрал ногтями по шву матрас так, что получился мешок, и стал ждать, прислушиваясь, не зашумит ли кто наверху. Сколько дней длилось моё заточение, трудно сказать: постоянный мрак в подвале лишал возможности следить за течением времени. Без еды стало совершенно скучно, так как поглощение пищи было единственным для меня занятием и развлечением. Моё уныние готово было перейти в безнадёжность, когда наверху послышались долгожданные шаги, заскрежетал люк, и темница осветилась верхним светом. Я вскочил. В эти минуты решалась моя судьба, и от того, как буду действовать, зависело, выберусь я на свободу или, возможно, жизнь для меня закончится в этом тёмном подвале.
В проёме появилась деревянная лестница и поползла вниз. Пульс мой стал чуть выше нормы, но я оставался хладнокровен. Вслед за лестницей вверху обрисовался силуэт огромных сапог. Высота подвала достигала четырёх метров, но этого было достаточно, чтобы хотя бы временно оглушить противника. В тот момент, когда всё его тело повисло на лестнице, я изо всей силы рванул её в дальний угол, точно рассчитав, в какой именно, чтобы, падая, она стряхнула с себя моего врага. Подсечка оказалась такой, что сначала падал детина, а сверху на него – лестница, но так как она была длинной, то должна была упереться в противоположную стену. Мой расчёт был точен – она остановилась, а детина грохнулся на пол. Я стремглав бросился к нему и набросил на упавшего матрас, как бы засунув его головой в мешок. После этого, схватившись за лестницу, попытался опереть её на край проёма. Она оказалась тяжёлой, я торопился, лестница раскачивалась, никак не достигая верха. Детина внизу орал и драл на себе мешок, одурев от неожиданности. Он не столько ушибся, сколько запутался в матрасе от страха и суетливости движений.
Наконец, мне удалось установить лестницу вертикально, и я с проворностью кошки взметнулся по перекладинам вверх. На моё счастье детина приехал один, и мне не пришлось дважды вступать в сражение и напрягать свои скудные физические возможности.
Глава 6
Как оказалось, меня держали на летней даче. Небольшой деревянный домик с погребом внутри послужил мне временной тюрьмой. Вокруг стояли такие же крошечные дачные домики. После тёмного подвала глаза сильно резало, пришлось их максимально прищурить, оставив щёлочки. Справа от дач пролегала дорога, на ней стоял «газик» с брезентовых верхом, очевидно, тот, на котором приехал мой тюремщик. Никаких признаков города поблизости я не заметил.
Сзади послышалось сопенье – из погреба вылазил детина. На раздумья времени не оставалось, я бросился к машине. До сегодняшнего дня, кроме трёхколёсного велосипеда, мне не приходилось водить никакой транспорт. Но чего не сделаешь с испугу, тем более что мне не раз приходилось пользоваться услугами такси, так что глаз невольно ловил, как шофёр заводил «Волгу», и теперь виденное ранее живо всплыло в памяти. Я включил зажигание, нажал одновременно на все три педали внизу, и машина рванула с места в тот самый момент, когда хромая и потрясая в воздухе кулаками, ко мне подковылял детина.
Как я мчался вперёд, трудно сказать, мою машину мотало из стороны в сторону как самого заправского пьяницу, но такой зигзагообразный способ передвижения меня вполне устраивал, потому что преследователь быстро отстал. Я наслаждался быстрой ездой, упивался движением, мне казалось, что машина летит, как на крыльях; навстречу свободе, подпрыгивая и нервно вздрагивая от неверной руки водителя. За окном стремительно неслись поля и холмы, небо распахивало голубые дали, ветер вырастал сзади невидимыми крыльями. Я чувствовал, что сейчас взлечу птицей и, действительно, взлетел – машину ни с того, ни с сего понесло в кювет, и она грохнулась на бок. Ликование закончилось. К счастью, я не пострадал, полёт завершился благополучно, оставив только небольшие синяки и царапины. До центральной дороги оставалось метров триста. Оставив машину, я домчался до трассы, остановил первый попавшийся грузовик и выяснил, что нахожусь в двадцати километрах от города.
К моим приятелям я заявился, как всегда, неожиданно и, как всегда, страшно голодный.
– Лев Алексеевич, живы? – они с радостью бросились ко мне. И я впервые почувствовал в их объятиях, что дорог им, как родной человек.
– Друзья мои, я, кажется, целую неделю не ел, накормите, иначе сейчас упаду.
Пока Евгений разогревал обед, я умылся и переоделся в чистое бельё, услужливо предложенное Валентиной. Допоздна мы рассказывали друг другу о том, что произошло за последние дни. Ночевать я остался у них, так как возвращаться в лабораторию было опасно.
– Значит, вы ничего не нашли? – задумчиво переспросил я моих приятелей.
– Ничего, – развела руками Валентина. – Может, и тетрадь прячут где-нибудь на даче в тайнике?
– Нет, – покачал я головой. – Не походит. Строение хлипкое, случись пожар – сгорит не дача, а миллионы. Думаю, тайник где-то дома. Найти необходимо немедленно. После моего побега они начнут действовать решительнее.
– Я намерен повторить обыск, – с готовностью отозвался полицейский.
На следующий день вдвоём с Валентиной мы отправились в гости к Жанне Эдуардовне, естественно, в отсутствие хозяйки, чтобы наш визит лишний раз не обеспокоил её. Я решил осмотреть квартиру свежим глазом.
Рассматривая потолок после того, как пол был изучен с точностью до квадратного сантиметра, я обратил внимание на мощную люстру, примыкавшую к потолку широкой полукруглой чашей. Чаша показалась подозрительной, и я решил заглянуть внутрь. Но когда мы сняли люстру, нас заинтересовала не чаша, а открывшееся под ней отверстие. По величине оно имело точно такой диаметр, чтобы в него пролезла рука. То, что в плитах перекрытия имеются цилиндрические пустоты, известно каждому строителю и многим любознательным гражданам. Диаметр их не превышает ста шестидесяти миллиметров. Люстра обычно подвешивается к крюку, просунутому в отверстие плиты, а отверстие сообщается с шестиметровой цилиндрической пустотой, пересекающей плиту внутри из конца в конец. Конечно, на дыру можно было бы и не обращать внимания, если рассуждать, что, когда крепили крюк, могли по неосторожности вышибить из плиты лишний кусок бетона, но нас интересовало в данный момент всё, поэтому я сунул руку в пустоту и стал шарить. Вскоре мои пальцы натолкнулись на стальной стержень с загнутым концом. На всякий случай я потянул за него, и вдруг вниз золотистой змейкой соскользнула проволока, унизанная золотыми вещами: кольцами, серьгами, цепочками, часами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
