разбивающихся о каменный пол крупных капель били по нервам.
Лера, наконец, решилась не подглядывать сквозь воду на ресницах, а открыто взглянуть своему позору в лицо. Оно было так близко, что мокрыми бровями своими мешало Лере моргать. Глаза цвета грозового неба сверкали молниями, чертили невидимые линии на лице, губах, шее, груди…
- Я больше не трону, - спокойно, но твёрдо сказал он. - Подожду, пока ты не попросишь продолжить сама. И чем скорее это случится, тем скорее ты получишь то, к чему стремишься.
- Ты чёртов извращенец, садист! - выдавила Лера почти не открывая рта.
Граф плотнее вмял в неё себя и потерся о живот своим титулом. Достоинство его явно не собиралось падать.
- Тогда ты мазохистка, что ли, получается? - пророкотал он вкрадчиво в ухо и Лера с трудом подавила желание вжать голову в плечи. - Потому что, мне показалось, что тебе всё понравилось.
- Показалось…
Он посмотрел на неё, два раза моргнул, пошевелил челюстью. Втянул ноздрями воздух возле ее щёки, как животное.
- А ты смелая! Почти до конца дошла.
Подмигнул и вышел.
Глава 13
Глава 13
В советском союзе секса не было. Это знали все. Постигать тайны собственного зарождения малолетним узникам режима приходилось, пробираясь через скабрезную живопись заборов и подъездных стен. О способах размножения живых организмов узнавали из учебников по биологии и анатомии, из «в мире животных», из устного творчества дворовой шпаны. Ни тебе предметов по половому воспитанию, ни ютуба, ни порнохаба.
Детям нулевых «повезло» больше. У них уже был интернет! Не у всех, правда, был компьютер. И Лера была в их числе.
Поэтому, Лерино взросление бабушка особо не заметила. Ребёнок просто стал больше читать всякой литературы до поздней ночи и кофточки стали малы в груди.
В школе ее никто не обижал - сирота же, всё-таки. Но все Новодворскую как-то сторонились, будто веяло от неё мрачным склепом. Бывало, кто-то из ужаленных гормонами одноклассников пытался ее задеть сальной шуткой про ее бюст, но Лера произносила такую фразу, от которой обморок случался даже у неодушевлённых предметов.
Исповеди сверстниц в раздевалках школьного спортзала активизировали в Лере бабушку. Причём, не ее интеллигентную близкую родственницу, а абстрактную вредную старуху, у которой все с пятнадцати лет - шалавы и наркоманки. Она злилась сама на себя за снобизм и ханжество, быстро переодевалась, буквально на ходу. Хватала рюкзак, громко хлопала дверцей шкафчика и вылетала из раздевалки мухой, ловя вдогонку нестройный хор разных эпитетов в свой адрес.
Информацию об интимных отношениях между полами, кроме как из литературы, больше взять было негде. И «Любовник леди Чаттерлей» долго прятался у Леры под кроватью от бабушки. В книгах все было чувственно, но туманно, иносказательно, почти как в Библии. А за стенкой под визги и пьяный лай плодился пролетариат.
Доступ к «клубничке» появился уже после того, как Лера сложила все полученные из окружающей среды данные и вывела общий паттерн взаимодействия с противоположным полом. В этом враждебном мире нужно быть одиночкой, чтобы оставаться собой и не быть жертвой. Никому не принадлежать. Быть свободной!
А счастливой?
Всю ночь Лера промучилась на раскалённых простынях. Поджаривалась равномерно, крутилась вокруг своей оси, как на вертеле. И всё потому, что фундамент из нравственных убеждений дал трещину…
А утром мера пресечения смягчилась деликатным стуком в дверь ее камеры.
Почему-то Лера сразу поняла: стучал не Граф. Сатрапы обычно себя так не ведут. И действительно, на пороге топтался невысокий, щуплый мужичок, похожий одновременно и на кузнечика и на работника ЖЭКа.
- Гамарджоба, так сказать, - бодро поприветствовал он, и из-под козырька потертого картуза ярко вспыхнули почти бирюзовые глаза. Вероятно, мужик понял, что рот, занятый зубной щёткой не особо силён в грузинском и пояснил, громко чеканя слова:
- Глеб Гордеевич велел замок тебе врезать, чтобы запирался изнутри, - он поднял пластиковый футляр с инструментами и подмигнул.
Низ живота прострелило вчерашним зарядом, хотя она клялась себе ни за что не допускать этого. Но в голову замок не врежешь - Граф и туда входил без стука. С чего вдруг сейчас такая милость? И при чём здесь голова, вообще? Когда его имя внезапно отозвалось совсем в другом месте…
Лера спустила ноздрями лишнее давление в лёгких и отступила в сторону, пропуская гуру отвертки. Помялась ещё пару секунд на месте и пошла в ванную полоскать рот, пока пена на губах не засохла.
Новодворская решила не мешать мастеру приближать ее амнистию и вышла в холл, разделяющий левое и правое крыло здания. В его высокие окна была видна подъездная дорожка к служебному входу и край его крыльца. Внизу, разинув пасти багажников, стояли три внедорожника. Но не те, на которых рассекают по Москве коллеги Графа по уголовному сословию, а настоящие такие. Перед которыми Тайга сама раздвигает… деревья, аки море свои воды перед Моисеем. Монстры заправлялись коробками, ящиками, сумками, канистрами. Среди которых была тара, напоминающая оружейные футляры. Физическим трудом занимался Пушкин и ещё пара могучих холуев. Интеллектуальным - три мужика в камуфляже. Троица олицетворяла собой Гайдаевских персонажей фильма «Кавказская пленница». Просто один в один! Точнее три в три! Трус, Балбес и Бывалый. Толстый, абсолютно лысый мужик гоготал, теребя подтяжки на своей полусфере. Невысокий, волосатый, похожий на Булгаковского Азазелло тип фонтанировал анекдотами, а рядом почти мечтательно выдувал сигаретный дым долговязый, тощий флегматик.
Возглавлял экспедицию, как водится, товарищ Саахов. Он же Граф. Только вот комедией все это назвать было нельзя. И главарь и члены мафии клоунами не выглядели. Все лица вооруженной группировки несли глубокий отпечаток «гусениц» жизни.
Такие люди умирают либо древними мудрыми старцами, либо от пули. И то - далеко не от первой.
Лера уставилась в широкую милитари-спину Графа, который взялся сам догружать багажник оставшимися вещами. Она, зачем-то представила его голым, потным, как там, в спортзале и не в силах уже была остановить воображение. Которое, как оказалось, имело тесную связь с ее… Эммануэль.
- Тери!
Лера вздрогнула от неожиданности и услышала стук собственного сердца об пол. Глотая холостой воздух, дабы разложило уши, она повернулась к источнику звука.
- Тери, - радостно повторила луноликая
