стойко вынести муки святого Антония?
– Еще как выдержал. Он говорит, что у меня состоялся «перенос».
– Что, позвольте, состоялся?
– Перенос. Я перенесла свои чувства к отцу на доктора. Раньше я изо всех сил провоцировала отца, теперь его.
– Выпьем за наших родителей.
– Лучше за доктора.
Мы чекнулись.
– В детстве я ломала отцовские вещи, рылась в его одежде, устраивала истерики, пока он меня не приказывал запереть в чулан. Повзрослев, я стала доводить его своим, как он говорил, «аморальным поведением». Однажды я вышла к его гостям в одной ночной сорочке. Отец выволок меня из гостиной собственноручно. Кричал, что я – позор семьи. Его любимчиком была моя старшая сестра. Была… Пока однажды не отравилась… Доктор Фрейд говорит, что я до сих пор мечтаю иметь от отца ребенка. Какая скукота. Как можно любить и хотеть ребенка от этого старого, чванливого, вечно говорящего про деньги зануду.
– Какой интересный персонаж, – съязвил я, – прямо тянет познакомиться.
– Сейчас познакомитесь. Вон он. Столик у пальмы. Сидит в компании молодого чернявого господина.
Я посмотрел, куда показывала ее рука и обомлел. Эту мирно беседующую пару я уже видел. В кафе «Централь».
– Интересно, о чем они могут разговаривать? – сорвался у меня невольно вопрос.
– О чем бы ни говорил мой отец, он говорит о деньгах.
– А о чем бы ни говорил его собеседник, он говорит о политике и власти.
– Князь…
– Зовите меня просто «Серж».
– Серж, пора расплатиться за кокаин. Пойдемте ка со мной. Пожалуйста.
– Рад буду вам услужить баронесса.
– Аврора. Просто Аврора.
Мы встали, Аврора взяла меня под руку и подвела к столику отца.
– Здравствуйте, дорогой папа, – с преувеличенной вежливостью начала она, – рада вас видеть. Разрешите представить вам, князь Серж…
– Князь Серж Тараканов, к вашим услугам, – продолжил я за нее.
– Серж мой жених. Он – сумасшедший. Мы лечимся у одного доктора. Серж, это мой отец – барон Ротшильд.
– Очень приятно. Кстати, я безумен только в норд-норд-вест, при прочих ветрах я еще могу отличить сокола от цапли.
Старый барон багровел на глазах. Меня разбирал смех, как, собственно, и Аврору. Еле сдерживаясь, я продолжил:
– А это господин Троцкий. Он – э… прогрессивный общественный деятель. С большими перспективами.
Троцкий даже не встал со стула для приветствия и еле сдерживал раздражение:
– Князь? Как интересно. Рад познакомиться. Какая неожиданная встреча. Что вас привело сюда?
– Вот, решили обсудить наше лечение. Больные всех стран, объединяйтесь.
– Отчего же вы лечитесь? – бросил мне рассерженно барон, при этом испепеляя взглядом Аврору.
– В основном, от безделья. А еще от безумных трат денег. Но это, скорее всего, безуспешно. Аврора пообещала, что когда мы поженимся, денег будет еще больше.
Барон посмотрел на меня с нескрываемой ненавистью, зато взгляд Авроры был полон благодарности.
– Господа, вы не против, если мы с дочерью покинем вас? Обсудим, так сказать, свадьбу и размеры приданого.
Барон резко встал, уронив стул. Затем он взял Аврору под локоть и повел ее к выходу. Она успела обернуться и послать мне воздушный поцелуй.
Я поднял стул и занял место барона.
– К чему этот спектакль? – спросил Троцкий.
– Аврора обожает злить отца. Не знаю почему. Я всего лишь ей помог.
– Вы специально пришли сюда? Следили за мной?
Троцкий говорил, явно нервничая.
– И в мыслях не было. У вас паранойя, уважаемый. Не знаю, как Адлер, но доктор Фрейд работает с такими случаями. Он говорит, что это от нечистой совести. Кстати, наша встреча должна состояться через пятнадцать минут в «Централе», может, проведем ее здесь, раз уж встретились.
– Вы согласны работать на меня?
– Нет.
– Тогда мне нечего с вами обсуждать. Разрешите откланяться… князь, – Троцкий сделал ударение на титуле.
– Тогда мне придется обсудить со своими товарищами вашу встречу с Ротшильдом, этим ростовщиком-капиталистом, за спиной ЦК.
Троцкого аж передернуло.
– Вам можно общаться с дочерью, а мне нельзя с отцом?
– Нельзя.
– Может тогда и мне обсудить с бароном ваше членство в партии?
– Если его хватит удар, Аврора будет только довольна.
– А если его не хватит удар, и он просто увезет дочь из Вены?
Мысль потерять Аврору с ее пудреницей неожиданно уколола меня. Но я не подал виду.
– Мы знакомы всего пару дней. Я не успел к ней настолько привязаться.
– А мне кажется, успели. Обсудим наши дела через неделю. А сейчас я спешу.
Троцкий встал и вышел, оставив меня наедине со своими мыслями. Неужели я действительно успел привязаться к этой взбалмошной девице?
Кокаин выветрился у чумной колонны. Дальнейший путь я фантазировал, как сею черную смерть по всему городу. «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю!» У собора святого Себастьяна пристал какой-то безумный попрошайка: «Дай миллион! Дай миллион!» Он был слепой, хромой и вонючий. От страха я чуть не грохнулся на мостовую. После этого чуму я больше не сеял. Пришлось немедленно выпить, чтобы унять дрожь.
– Я думал, что вы уже не придете, – раздраженно встретил меня Евстратий Павлович.
– Я тоже думал, что уже не приду.
– Бросьте играть со мной в игры! Слышите? Я здесь командую парадом! Я раздавлю вас как козявку. Сдам вас вашим товарищам, и ваш труп найдут с удавкой на шее.
– Тогда вы ничего не узнаете.
– И что же я не узнаю? Что вы встречались с Троцким?
Я остолбенел.
– Если вы все знаете, тогда зачем я вам нужен?
– К сожалению, нужен. У меня не сто рук и ног. За всеми вами не уследишь. – Как же вы смогли защитить «С»?
– Это было дорогое удовольствие. Крепкие бандиты стоят здесь прорву денег. Но я не пожалел золота ради вас. И теперь жду ответной услуги, милостивый государь. Какое задание дала вам ваша подпольная группа? Какие у вас дела с Троцким. О чем вы разговаривали?
– Мне велено просто с ним познакомиться. Пока мы рассуждали о новых веяниях в … медицине.
– В медицине? Это все? Вы ходили к нему домой, там кто-нибудь был?
– Кроме ребенка никого. Мне показалось, он ведет абсолютно частный образ жизни.
Я врал. Хотя Троцкий был мне противен, сдать его охранке я не мог.
– Вам показалось? Если кажется, то богу молись. Троцкий не такой человек. Он пустил вам пыль в глаза. Что ваши друзья-товарищи? Понравилась им печатная машинка? Они вам стали после этого доверять?
– Наверно стали, раз отправили меня к Троцкому.
– Интересно, почему вас? Может, они боятся его? В чем-то подозревают? Вам сказали познакомиться, но не сказали зачем. Это странно. Нет-нет. Вам все еще не доверяют. Вот вам
