думаешь?
– Я не думаю. Ты, Вань затеял всё это, ты и думай. Советовать тебе, поступить, как планировали, не буду. Сам виноват. Ну, в смысле, я виноват. Шлёпнуть лысого и панёнку надо было. Размяк. Виноват.
– А с золотом и с бумагами, что делать?
– С бумагами, думаю, ход конём можно, мол, знать не знали ни про какие бумаги. Брали золото. Там, на дне, бумаги. Там же в вагоне деньги бумажные остались, наверное, и бумаги среди них были. Так и поляки ещё за неделю возможно чего поднимут. Все следы запутают. Не, с бумагами вообще не печалься. Не брали.
– А люди?
– А люди бумаг не видели. Чемоданы. Стой. Мысль пришла. Нужно будет, как наступление начнётся, в какой-нибудь банк по дороге наведаться и грошей добыть. И в эти чемоданы сунуть. Потом вместе с золотом отдать. Мол, думали, что ценное, а тут деньги несуществующей страны. Хоть сортиры обклеивай.
– А паны?
– Так, мы же не брали. Наверное, поляки сами подняли. Или размокли совсем, в негодность пришли. Знать не знаем и ведать не ведаем.
– Нда, ну, это как спрашивать будут. Допустим. А с золотом?
– Хм, с золотом. Семь тонн. Семь миллионов долларов. Много можно полезного через Ваську приобресть. Думать нужно. Может, грохнуть панов к чёртовой матери?
– А явки, пароли, шпионы польские в СССР и в Германии?
– Ну, ты определись. Представляешь сколько всего можно на семь миллионов полезного купить?! Одних самолётов с тысячу, наверное. Двигатели. Алюминий. Станки. Несколько заводов станкостроительных.
– Вот, что ты за искуситель такой, Иван Ефимович?!
– А может, там, на дне, не подняли. Топь? – Светлов просительную рожу состроил.
– Нет, хорунжий, там вычерпают всё болото это. Отдавать придётся.
– А на сколько в Штатах эти ценные бумаги тянут?
– Ну, сейчас война начнётся, кто его знает, как все эти бумаги себя поведут. Могут, если что военное, то подскочить, могут упасть. Про казначейские обязательства вообще ничего не знаю, там, кажется, фиксированная цена. Будем считать на двадцать миллионов долларов американских.
– В смысле – американских?
– Вот, где светлый, раз Светлов, а где тёмный, раз хорунжий. Канада, Австралия, и ещё десяток стран. Много где доллар.
– Точно, про Канаду слышал. Двадцать миллионов. Так и хватит. Нефиг жадничать. Всё сдадим государству.
– Сдадим, так сдадим, – Брехт согласно кивнул, а про себя кисло улыбнулся. Осталось малость – придумать правдоподобную версию, откуда он узнал про золотой поезд. Да, ещё и маршрут и время. И что без охраны. Может грохнуть панов и панёнку?
Глава 10
Событие двадцать восьмое
Иногда приходится иметь дело с дьяволом не потому, что хочешь, а потому что иначе он найдёт себе другого.
Лорел Гамильтон
Кукушка куковала. Брехт, утречком вылезший из палатки, послушал и понял, что это знак. Кстати, в отличие от множества жителей в СССР, да и в России тоже, Иван Яковлевич знал, шо кукует не кукушка, а совсем даже кукух. Он так самку подзывает. Подлетит к нему, к кукуху, самка – кукушка, от её откукушет, и та улетит яйцо своё горихвостке какой подкидывать, а кукух дальше себе кукует, следующую подзывает. Следующая подлетает, он и её откукушет, и снова кукует …Полигамия. А та откукушенная кукушка, первая, что в гнездо чужое своё яичко отложила, летает себе по лесу, гусениц поедает, пользу приносит, а потом услышит очередного куковальщика, и к нему летит за новый откукушиванием. А это уже называется не блядством вовсе, а полиандрией. Согласитесь, гораздо красивее.
Брехт послушал кукуха и понял, что это подсказка. И не про финских снайперов, что на соснах или ёлках устраивали себе лёжку, и оттуда наших красноармейцев убивали. Про финских кукушек был у Ивана Яковлевича план, как их снимать с насиженных гнёзд. План, правда, на практике не испытанный, но готовились к его осуществлению, просто жалко было … Ладно, потом про финнов, скоро и до них время дойдёт. Пока Брехт, услыхав кукушку – кукуха, понял, пока ему в НКВД кукушку не стряхнули, что надо сделать с высокого полёта поляками.
А поняв, Иван Яковлевич, велел позвать переводчика, а ему и говорят:
– Так, товарищ командир, он ведь с диверсантами два часа назад на диверсию улетел.
Точно ведь, сегодня утром Светлов и две роты: диверсантов и противотанкистов отбыва… Ну, часть уже отбыла, часть ещё отбудет на операцию «Империя наносит ответный удар». Как говорил генерал, которого Жжёнов Георгий Степанович, кажется, играл в «Горячем снеге»: «Танки, главное было выбить у них танки». Вот и тут нужно, во-первых, потренироваться ружьями Симонова выбивать у немцев танки, а во-вторых, задержать продвижение немцев к Бресту-над-Бугом. Его должна взять Красная Армия. Не надо нам совместных парадов с нацистами. Было ещё и в-третьих. А ну как, потеряв целую танковую дивизию, гитлеровцы, позже начнут воевать с Францией. А там и с СССР. Пока Брехту свернуть историю с рельс не получалось. Знаковые события происходят потом в том же месте и в то же время. Ну, может, соломинки всего и не хватает. Вот не будет у Гитлера танковой дивизии и Гудериана … Улетели летающие лодки. А с первой партией и переводчик, он же проводник, он же учитель математики, он же – Абрам Самуилович Ошеровский. За раз две роты не перевезти. Ничего, время есть.
Так про кукушку. Нужно было срочно искать переводчика. Уж больно интересный план родился. Пришлось вновь наведаться в Вишнёвку. На этот раз встретили почти хлебом солью. Так было за что, и пашню под озимые помогли вспахать колхозникам, и детей уже две почти недели кашами с мясом до икоты кормят, и в школе вместо скамеек поставили свежесколоченные парты, и дороги привели в человеческий вид. На время, понятно, снова ям понароют и колеи протопчут, но пока просто красота. И даже вишенка есть на торте, списанные шмотки отдали женщинам, пусть лоскутных одеял понашьют. Думали так, а на следующий день все мужчины в Вишнёвке уже в зелёных штанах хиповали.
– Нужен переводчик на польский с русского, – пожимая рука секретарю парторганизации высказал желание Брехт.
– Надолго? – Стал чесать
