Вот и сейчас, размышляя о своем утреннем сновидении, Анастасия сидела на кровати и вспоминала, улыбался ли ей подполковник или, наоборот, хмурился. А что означала его загадочная фраза? Предостережение это было или упрек за ее легкомысленное поведение здесь? Конечно, Аржанов не одобрил бы этих ее поступков, будь он жив. Но если бы он остался жить, то Анастасия никогда бы сюда не приехала…
Глафира уже стучалась в двери спальни с известием о том, что самовар закипел и завтрак на столе. Анастасия одевалась не спеша. Она сегодня не собиралась выезжать из дома. Ей хотелось отдохнуть, никого не видеть, ни о чем не думать и вообще — «почистить перышки». Под этим она понимала полное расслабление. Всесторонняя ревизия предметов одежды и запасов косметики, гигиенические процедуры вроде стрижки ногтей, маникюра, мытья головы и завивки волос, а также очистка кожи лица, шеи, плеч, груди до декольте, питательные или стягивающие маски в зависимости от времени года, собственного состояния и настроения.
Теперь она отдавала себе отчет в том, что имеет весьма выигрышную внешность. Ряд житейских ситуаций убедил Анастасию, что это есть ее сильнейшее оружие. Об оружии надо заботиться, тогда в критический момент оно не подведет. Так любил повторять Аржанов, и она сохранила тот образ жизни, которому научил ее покойный супруг, а в сущности, он был очень простым. Анастасия рано ложилась и рано вставала, совершала каждый день длительные пешие или верховые прогулки, держала диету и никогда не ела после семи часов вечера, обливалась холодной водой и даже не бросала занятий фехтованием, а ее партнером теперь выступал камердинер Аржанова Никита, в молодые годы служивший в драгунах.
«Чистку перышек» Анастасии помогала проводить Глафира. Это был ее любимый день. Она выросла в семье деревенской знахарки, ее бабушки по матери, и знала много рецептов травяных настоев и мазей, освежающих кожу. С утра Анастасия закрывалась со своей горничной в спальне, куда приносили полотенца, кувшины с горячей и холодной водой, тазы, склянки и коробочки с косметическими снадобьями. Их Глафира готовила заранее и затем заботливо колдовала над лицом и телом своей доброй хозяйки.
Самым простым и проверенным способом очистки кожи у нее была смесь из спитого кофе, разведенная молоком до густоты сметаны. Глафира наносила ее тонким слоем и оставляла только на пять минут, быстро смывая потом теплой водой. Питательную маску по старинному бабушкиному рецепту: желтки, растертые с медом и несколькими каплями оливкового масла, — она сделала сегодня утром, пока барыня спала.
Маску надо было держать двадцать минут на лице. Горничная только закончила ее намазывать, как в спальню просунулась голова Досифея, ее мужа. У Анастасии Досифей служил, как мастер на все руки: и привратник, и сторож, и истопник, и кучер. Узрев барыню в столь необычном виде — с лицом, покрытым ярко-желтой мазью, — он испугался, захлопнул дверь и стал из коридора объяснять, что к госпоже Аржановой пришли.
— Гони в шею! — крикнула ему Анастасия.
— Я гнал, да никак они не уходят.
— Кто они?
— Татары!
— Этого еще не хватало… — Анастасия задумалась, бросила взгляд в зеркало: зрелище было не для слабонервных, но смывать маску раньше времени ей не хотелось.
— Спроси, чего хотят, — приказала она слуге.
— Лично в руки вам отдать какую-то вещь. Мне не доверяют…
— Ишь, басурманы… — покачала головой Глафира. — Совсем они тут обнаглели.
— Пусть ждут, — вынесла решение Анастасия. — Пропусти их во двор.
— Они, ваше высокоблагородие, уже во дворе, — признался Досифей, сжимая в кулаке серебряный рубль, полученный от пришельцев в качестве аванса. — За забор поводья лошадей привязали и на крыльцо сели. На корточки. По-своему разговаривают…
От восточных людей просто так не отделаешься. Они упрямы и назойливы, и нужны суровые меры, чтобы удерживать их в рамках европейских приличий. Это Анастасия поняла, когда, приехав на примерку своего платья в мастерскую Александра Попандопулоса, встретилась там с его дядей-купцом, «софелшенно случайно», как уверял тот. О многом говорила и дерзкая выходка Али-Мехмет-мурзы в «турецком кабинете» у Потемкина. Ослепленный похотью, он ломился, как бык, пока не получил должного отпора.
Впрочем, у этих людей была и другая особенность — безграничное терпение. Битых два часа сидели на крыльце посланцы Али-Мехмет-мурзы, ожидая, пока госпожа Аржанова их примет, и не проявляли ни малейшего беспокойства. Наконец она вышла в гостиную, и Досифей впустил в дом трех татар в цветных чалмах, длинных халатах, подпоясанных шелковыми поясами. Кривые турецкие сабли висели у них на боку, из чего Анастасия заключила, что это охранники из отряда, сопровождавшего крымских послов.
Строго следуя восточному этикету, то есть с бесчисленными поклонами и длинными комплиментами, они передали Анастасии маленькую коробочку из сандалового дерева. Это был дар Али-Мехмет-мурзы. Он преподносил его в извинение беспокойств и огорчений, причиненных ей вчера. Анастасия хотела положить коробочку на стол и попрощаться с татарами. Но старший из них, неплохо говоривший по-русски, сказал, что их господин ждет немедленного ответа.
Анастасия открыла коробочку. Сверху в ней лежала записка, написанная по-русски без единой ошибки: «О, сладчайшая! Прими эти древние камни со дна Черного моря в залог нашей будущей встречи. Преданный тебе А.М.». Под запиской лежали две вещицы размером примерно с ее ладонь, овальной формы, действительно сделанные из камня и обрамленные золотыми ободками.
Первая, из агата, имела в центре выпуклый профиль женщины в древнегреческом шлеме. Волосы из-под шлема рассыпались у нее по плечам. Еще была видна часть копья, которое богиня Афина-воительница сжимала в руке. Вторая была побольше, из сарда на крупнозернистом кварце. На ней была изображена в той же технике сцена борьбы Геракла со львом. Красота и тонкость работы завораживали. Казалось, что каменные изделия живут и дышат. На теле Геракла, сжимавшего голову льва, были видны все мускулы. Шлем Афины украшали мельчайшие фигурки скачущих лошадей.
Анастасия прежде не видела ничего подобного, но догадалась, что перед ней — какие-то необычные, уникальные предметы. Однако их цена была ей неведома. Точно также не знала она, что ответить ханскому послу, да и нужно ли отвечать или лучше для нее будет вернуть ему этот странный подарок.
Вопросительно смотрела она на посланцев Али-Мехмет-мурзы, а те — на Анастасию. Они поняли, что подарок произвел впечатление на русскую женщину и, похоже, она готова его принять. В отношении же дальнейшего они имели четкие инструкции.
