– Вы? – перебил его Куинси. – Или опергруппа?
– Я. По сотовому телефону. Понятия не имею почему, но получил уже шесть звонков. Голос звонящего всегда искажен каким-то электронным устройством, и он-она-оно всякий раз сообщает одно и то же – Экокиллер снова становится беспокойным. Готовится совершить нападение. Только на сей раз для своих развлечений он избрал Виргинию.
– Значит, ваше руководство отправило вас сюда, – заговорил Уотсон. – С какой целью? Быть сторожевым псом? Чудесным образом предотвратить очередное преступление? Вы даже не сообщили никому о своих тревогах.
Мака снова охватил гнев.
– К вашему сведению, я говорил, черт возьми, о свои тревогах всем, кто соглашался меня слушать. Но давайте посмотрим фактам в лицо: нераскрытых дел здесь пруд пруди; у всех, кто приезжает сюда, есть какое-то незавершеное дело, не дающее спать ночами. Я только добился предварительной встречи с экспертом-лингвистом из отдела поведенческих наук – доктором Эннунцио – и показал ему письма редактору. Однако что думает о них эксперт, я не знаю, потому что с тех пор он не отвечает на мои звонки. И вот пожалуйста. Я получаю хорошее указание к верному пути, а вы идете по ложному следу, тупой параноик.
– Отличное подведение итогов, – заметила Рейни. Лицо Уотсона над красным форменным галстуком покрылось красными пятнами. Мак неотрывно смотрел ему в глаза. Ему не следовало так злиться и заводить врагов, когда нужны союзники. Но Маку было наплевать. Погибла еще одна девушка, и он устал стоять в кабинете, обсуждать с этими людьми дело, которого они не поймут вовремя, чтобы быть полезными.
– Я все-таки не вижу убедительной связи между этим убийством и теми, что произошли в Джорджии, – заговорил Кэплан. – Звонивший сказал вам, что так называемый Экокиллер совершит нападение на этой неделе?
– Конкретно не говорил.
– Сказал, что это произойдет возле Академии ФБР?
– Нет.
– Назвал причину того, что этот убийца не давал о себе знать три года?
– Нет.
– Или почему перебрался из Джорджии в Виргинию?
– Нет.
– То есть он ничего вам не сказал.
– Вы правы, сэр. Это основной недостаток нашего расследования. Пять лет спустя мы так ничего и не знаем, сегодняшний случай ничего не изменил. Поэтому, может, закончим собрание, чтобы я мог заняться делом.
Бывший морской пехотинец, не ответив, обратился к остальным присутствующим.
– Итак, мы располагаем только письмом, написаным редактору газеты за полгода до сегодняшнего дня. Это слишком притянуто за уши. Какой-то серийный убийца из Джорджии, который три года бездействует, вдруг привозит труп на территорию Квонтико, уведомив до того о их целях только слушателя Национальной академии. В этом нет никакого смысла.
– Ему следовало вместо этого позвонить вам? – спросила Рейни. В ее голосе звучал чуть заметный сарказм, и Мак тут же проникся к ней огромной симпатией.
– Я не это имею в виду…
– Или, может, понятнее объясниться в своих письмах?
– А вот это неплохая мысль! Если этот тип пишет письма, где письмо относительно этого тела? Мне кажется, он любит ставить себе в заслугу свои преступления. Откуда же видно, что данное убийство – дело его рук?
– Прошло три года, – напомнила Рейни. – Он мог измениться.
– Послушайте, – нетерпеливо перебил их Мак. У него не было времени на разговоры. Эти люди ничего не понимали и без положенной канцелярской писанины, без справок ни за что не поймут. Возможно, Экокиллер понимал это лучше, чем они подозревали. Ни одна бюрократия не действует быстро, особенно в силовой системе. Нет, здесь действуют мучительно медленно, блюдут все формальности и старательно подстраховываются. А тем временем некая одинокая девушка, брошенная в вечерней одежде в дикой местности, сжимает оставленный ей галлон воды и, видимо, задается вопросом, какой беды еще ждать. Дело не только в этом треклятом письме. У Экокиллера есть правила. Мы называем их «правилами игры», и этих правил немало. Во всяком случае, достаточно, чтобы убедить меня. – Мак загнул один палец. – Во-первых, он совершает нападения только в периоды сильной жары.
– В июле таких периодов много, – возразил Уотсон. Мак пропустил его слова мимо ушей.
– Во-вторых, первую девушку всегда находят в целой одежде, с нетронутой сумочкой. Никаких признаков ограбления или изнасилования. На теле всегда один синяк – на бедре или ягодице, – но причина смерти – передозировка транквилизатора ативана, впрыснутого в верхнюю часть левой руки Уотсон впился взглядом в Кимберли.
– Стало быть, выложили ему все подробности, да?
– Я пошел и посмотрел сам! – выкрикнул Мак. – Черт возьми, я ждал этой минуты три долгих года. Разумеется я пошел на место обнаружения трупа. Прятаться в лесу умеют не только начинающие агенты…
– Вы не имели права…
– Я имел полное право! Я раскусил этого человека. Изучал его пять лет, черт возьми. И говорю, что у нас нет времени заниматься этой ерундой. Вы еще не поняли? Эта девушка – не единственная жертва. Правило номер три: он всегда похищает девушек парами, потому что первая представляет собой только карту. Она ключ, помогающий установить, где идет подлинная игра.
– Как понять – подлинная игра? – спросила Рейни.
– Сейчас где-то находится другая девушка. Она ехала с убитой в одной машине, может быть, ее сестра, соседка по комнате или лучшая подруга. Но находилась вместе с первой жертвой, когда обе попали в засаду, и теперь убийца куда-то увез ее. Он выбирает место заранее. Оно географически уникальное, но очень, очень опасное. В нашем штате он выбирал гранитное ущелье, громадное хлопковое поле, затем берег реки Саванны и, наконец, болота вдоль побережья. Он любит открытые места с хищниками, гремучими змеями, медведями и рысями. Любит пустынные места, так что если девушки будут бродить несколько дней, они не встретят никого, кто оказал бы помощь. Любит места интересные с точки зрения окружающей среды, но заброшенные. Потом он освобождает девушек, одурманенных наркотиком, ошеломленных, сбитых с толку, и ждет, что последует дальше. При такой жаре одни проживут не больше нескольких часов. Но другие – умные, крепкие – продержатся несколько дней. Может, даже неделю. Долгих, мучительных дней без воды, без пищи, в ожидании, что кто-то появится и спасет их.
Рейни смотрела на него как зачарованная.
– Сколько раз он совершал это прежде?
– Четыре раза. Он похитил восемь девушек. Семь погибли.
– То есть одну вы нашли живой.
– Нору Рей Уоттс. Последнюю. Мы своевременно нашли ее.
– Каким образом? – спросил Куинси.
Мак глубоко вздохнул. Мышцы его снова напряглись. Он решительно подавил нетерпение.
– Этот человек оставляет указания на первом трупе. Свидетельства, которые при верном их истолковании указывают местонахождение второй девушки.
– Указания какого рода?
– Флора и фауна, почва, отложения, камни, насекомые, улитки – все, что только придет ему в голову. Вначале мы не поняли их назначения. Собирали улики, как требует стандартный порядок действий, радостно несли их в лаборатории и потом находили только трупы. Но даже мы способны набираться ума. Когда была похищена четвертая пара, у нас существовала команда опытных специалистов. Ботаники, биологи, геологи, прочие ученые. Нора Рей выехала с сестрой. Мэри Линн мы нашли с каким-то веществом на блузке, образцами травы на туфлях и инородным предметом в горле.
– В горле? – переспросил Кэплан. Мак кивнул. Агент ВМСУР впервые выказал неподдельный интерес.
– Вещество на блузке оказалось солью. Было установлено, что трава на туфлях – спартина. А в инородном предмете биолог узнал береговую улитку. Все три указателя можно найти в соляных болотах. Мы направили поисковые и спасательные группы к побережью, пятьдесят шесть часов спустя с вертолета береговой охраны увидели Нору Рей, неистово машущую своей красной блузкой.
– Она не смогла описать убийцу? – спросила Рейни. Мак покачал головой.
– Последнее, что помнит Нора, —у нее спустило заднее колесо. А потом она очнулась с мучительной жаждой посреди треклятого болота.
